Темный исток

Последняя фраза заставила Мекета недовольно пробурчать:

- Если до тебя еще не дошло, милая, то именно в ад мы и летим.

Я закатил глаза. Диана фыркнула.

- Не ожидала, что у человека вашей профессии могут быть подобные предрассудки.

- Я предпочитаю называть это здравым смыслом, - ответствовал Мекет.

- А я - кретинизмом, - парировала Диана. - Но каждому свое. Все, что мне от вас нужно, мистер Динальт, так это чтобы вы посадили корабль на планете, нашли моего робота и помогли мне доставить его домой. Большего я не прошу.

- Что ты надеешься узнать от этого робота?

- Узнать?

- А иначе зачем еще он бы тебе понадобился? Для коллекции антиквариата, что ли?

На какое-то мгновение Диана явно задумалась, достойны ли мы с братом получить ответ на этот вопрос. Затем сказала:

- Возможно в памяти этого робота есть информация, которая может оказаться крайне важной для... для меня.

Ее слова на Мекета особого впечатления не произвели.

- Дева в беде! Как трогательно. Только не забывай, что с тех пор, как этот твой робот пропал, прошло без малого девятнадцать лет. За это время всякое могло приключиться с твоим механическим лакеем, тем более в этой сраной дыре...

- Но планета давно заброшена, - возразила Диана. - К тому же сигнал...

- Сигнал еще ни о чем не говорит, - прервал ее Мекет. - Как и то, что он заработал совсем недавно. Слишком уж это складно. В конце концов, послать его мог кто угодно, и совсем необязательно, чтобы это был друг.

О том, кого именно считает жертвой, Мекет не уточнил, по-прежнему думая, что все это дичайшая подстава.

- Едва ли, - наконец ответила Диана, хотя и не так уверенно, как, видно, собиралась.

На что мой брат еще раз хищно улыбнулся:

- Там видно будет.

Он врубил форсаж и в следующее мгновение звездолет буквально втянуло в огромную переливающуюся золотистыми бликами воронку, словно из ниоткуда возникшую посреди бескрайнего звездного полотна. В мгновение ока мы очутились за границей нормального космоса, в туннеле гиперпространства. Это было неописуемое по красоте и в то же время пугающее зрелище, восхищавшее своим великолепием и доводящее до ужаса масштабом творившегося за иллюминатором действа. Мы будто погрузились в царство хаоса и, казалось, не было никакой возможности вырваться оттуда. По крайней мере тем же, кем ты был до этого.

Корабль немного потряхивало, но все это из-за нестабильности туннеля, через который мы так лихо сократили путь. Его вообще могло разнести в клочья, а вместе с ним и нас, если бы встроенные в гравигенераторы специальные устройства не компенсировали чудовищные перегрузки.

С тех пор, как на звездолеты стали устанавливать движки, способные искривлять пространство-время, космические перелеты превратились в такую же неотъемлемую и давно привычную часть жизни, как поход в душ по утрам. Вряд ли кто-либо теперь способен представить, что когда-то давно наши предки ни о чем подобном не смели и мечтать. Некогда одинокие, запертые каждый на своей родной планете, все мы: люди, мекты, зулланы и другие, рассеялись по Галактике и создавали новые империи и планы о покорении неизведанных территорий. Мы уверены, что все на свете давно уже открыли и препарировали, что во Вселенной не осталось тайн и загадок. Мы до сих пор ненавидим лейров и их мистические Тени, боимся за непостижимую власть над силами природы, за стремление постичь тайны мироздания, за дерзость называть себя подобными богам. Мы сумели истребить их, вытравили, точно паразитов, но забыли, что своим положением, своим экономическим взлетом и технологическим прогрессом обязаны именно им.

По всей Галактике отношение Мекета к лейрам разделяло подавляющее большинство, и это притом, что никто из них ни одного лейра даже в глаза не видел. Каждый основывался на сведеньях, дошедших с тех времен, когда на лейров была открыта охота. И, по правде говоря, я не уверен, что этим сведениям стоит хоть на сотую долю процента верить. Некоторые нормалы привыкли чернить то, чего они не понимают и излишне демонизировать то, что пугает их. Этот дремучий страх и неприязнь передавались из поколения в поколение и заразили многих. Меня же всю жизнь дико тянуло ко всему таинственному и необъяснимому, в особенности к запретным для обсуждения темам. И пусть Мекет сколько угодно рвет на себе волосы, а я все равно не уступлю, пока не выясню, кем же на самом деле эти самые лейры были.

Из космоса Яртелла была похожа на снежный ком огромных размеров: мерцающее слегка размытое пятно белесого цвета, со всех сторон окруженное тьмой бесконечного космоса. Стоило "Ртути" оставить позади себя рябь гиперпространственной воронки, планета выскочила посреди обзорного экрана, точно пресловутый чертик из табакерки. Зловещая и ослепляющая своим призрачным сиянием.

- Ну и жуть, - констатировал Мекет, отключая автопилот и заставляя корабль лечь на курс.

Надеясь во всех деталях разглядеть этот пугающий, но от того ничуть не менее притягательный мир, я припал лицом к иллюминатору и не отрывался до тех пор, пока корабль не вошел в атмосферу. Сердце мое застучало быстрее.

Я много читал о Яртелле, изучал ее космографические характеристики и даже знал кое-что из истории. Однако разглядывать подробные карты, устаревшие проспекты, потрепанные монографии и воочию лицезреть главный предмет своего обожания - далеко не одно и то же. Это как понимать, что сбывается твоя заветная мечта. Ты стоишь, не в силах оторвать взгляд от поглотивших тебя видов, на лбу выступает испарина, руки дрожат, ноги подкашиваются. А все потому, что понимаешь: еще чуть-чуть, и ты прикоснешься к легенде...

Мекет спускал "Ртуть" по спирали и не спеша, тщательно сканируя пространство около планеты на предмет притаившейся угрозы. Что, в свою очередь, позволило мне вдоволь налюбоваться невероятными красотами переливающихся ледяных пик, пронзавших темные снежные тучи, которые укутывали большую часть планеты тяжелым и плотным одеялом.

- Ты бы присел обратно, - посоветовал он, нарочно оттесняя меня в сторону. - Не то тряханет, так и размажешься по стенке.

Я подумывал о том, чтобы послать его куда подальше, однако здраво оценил перспективу, если судно и впрямь немного дернется. В лучшем случае я мог бы отделаться парой переломанных костей, в худшем же... о грустном думать не хотелось. Так что вернулся в свое кресло, бросив мимолетный взгляд на Диану.

Девушка явно надеялась казаться спокойной, будто ничто не может ее поколебать: руки разложены по подлокотникам, нога закинута на ногу, подбородок надменно вздернут, и на губах играет легкая полуулыбка. Однако во всей этой невозмутимой стойкости чувствовалась определенная фальшь. Словно она боролась сама с собой и не желала признавать, как многого ждет от этой планеты. Любопытно.

- Откуда такой интерес? - вдруг и без всяких предисловий сама спросила она меня.

Немного смутившись от такой проницательности, я все же уточнил:

- Ты о чем?

Диана пояснила:

- О лейрах. Откуда у тебя такой интерес к этой теме? Твоего брата я еще понимаю - лейров ненавидит большинство. Но мне не случалось встречать человека, которого бы они интересовали исключительно в академическом плане.

Услышав ее слова, я расслабился и, прежде не собираясь делиться собственными мотивами, вдруг решил: а почему бы и нет?

- Академического в моем интересе ничуть не больше, чем у мародеров, вскрывавших гробницы, - сказал я, намеренно утрируя. - Мне любопытны не столько сами лейры, сколько таинственная энергия, которая дает им силу.

- Тени? - Было видно, как она напряглась.

Я кивнул:

- Да, Тени.

- Я слышала о них, - проговорила Диана, - но не уверена, что понимаю концепцию.

- Мне кажется, мало кто понимает. И вряд ли сами лейры точно знали, с чем имели дело. По крайней мере, именно такой вывод можно сделать из того, что я читал.

- Я видела те странные книжки, когда искала тебя. Думается, не все из них разрешены для ознакомления. Откуда они?