Страница 17 из 21
Он повертел в руках бокал с минеральной водой «Перье».
– Двенадцать миллионов… Неплохо, а?
– Это великолепно.
– Значит, мы основываем компанию. Время играть по-крупному, верно? Я думаю, начнем с Калифорнии. Мне нужны заводы, рестораны, все по полной. Издательский отдел у нас останется, но пора заняться и новыми направлениями. Как считаешь?
Фрэнни кивнула.
– Отлично, Вран. Нам понадобится…
Ее фразу прервало явление скелета. Скелет был одет в платье от Диора, над которым виднелся череп, обтянутый загорелой кожей так туго, что она, казалась, вот-вот порвется. Скелет был блондинкой с искусно накрашенными губами. Она идеально подходила для того, чтобы заботливые родители во всем мире могли показывать на нее и шептать детям: «Вот что с тобой будет, если ты не будешь есть овощей»; она словно сошла с плаката «Помоги голодающей Африке!», который по ошибке заказали модному салонному фотографу.
Это была нью-йоркская топ-модель и в руках у нее была книга, на которой красовалась фамилия Соболя, вытесненная серебряной фольгой. Она сказала:
– Ах, извините, мистер Соболь, простите, что я вас прерываю, но ваша книга – она изменила всю мою жизнь, и не могли бы вы ее подписать для меня? – Она умоляюще уставилась на него глазами, глубоко запавшими в тщательно подведенные глазницы.
Соболь благосклонно кивнул и взял книгу.
Ничего удивительного в том, что она его узнала: с фотографии на обложке смотрели его темно-серые глаза. Книга называлась «Диета без еды: Похудей красиво!». И чуть ниже подзаголовок: «Лучший курс для похудания за все столетие!»
– Как пишется ваше имя? – спросил он.
– Шеррил. Две «р», одно «л».
– Вы похожи на одного моего старого доброго приятеля, – сказал он ей, быстро и аккуратно строча на титульной странице. – Вот, держите. Рад, что вам понравилось. Так приятно встречаться с поклонниками.
Вот что он ей написал.
Шеррил, хиникс пшеницы за динарий, и три хиникса ячменя за динарий; елея же и вина не повреждай. Откр. 6:6.
Д-р Вран Соболь
– Это из Библии, – пояснил он.
Она почтительно закрыла книгу и попятилась от стола, шепча, как она благодарна Соболю, он даже и не знает, как много это для нее значит, он изменил всю ее жизнь, точно изменил…
На самом деле он никогда не получал степени доктора медицины, на которую претендовал, потому что в то время еще не было университетов и академий, но он все равно видел, что она умирает с голоду. Он бы дал ей еще пару месяцев, не больше. Избавьтесь от лишнего веса. Навсегда.
Фрэнни с жадностью вцепилась в компьютер и занялась планированием следующего этапа тех преобразований, которое Соболь намеревался привнести в рацион питания западного мира. Соболь сам подарил ей этот ноутбук. Он был очень, очень дорогой, очень мощный, супер-тонкий и очень изящный. А ему нравились именно изящные вещи.
– Есть европейская компания, которую мы можем приобрести для зацепки: группа компаний «Корпорация “Холдинг”». Тогда у нас будет налоговая база в Лихтенштейне. Теперь, если мы проводим фонды через Каймановы острова в Люксембург, а оттуда в Швейцарию, мы можем оплатить заводы в…
Но Соболь уже не слушал. Он погрузился в приятные воспоминания о том престижном ресторанчике, в котором они обедали. Ему пришло в голову, что он никогда еще не видел столько очень богатых и очень голодных людей в одном месте.
Соболь ухмыльнулся. Это была честная, широкая ухмылка, с сознанием просто идеально выполненного долга. Он просто убивал время в ожидании главного мероприятия, но при этом он убивал его такими изысканными способами. Время, ну и людей иногда.
Иногда его звали Уайт, иногда Бланк, иногда Альбус, Вайсс, Белов – любым из сотен прочих имен. Он был светлокожим светлоглазым блондином. С первого взгляда ему было чуть больше двадцати, а потом, как правило, никто на него и не глядел.
Его было почти невозможно запомнить.
В отличие от двух своих коллег, он никогда не задерживался ни на одной работе слишком долго.
Зато он работал с интересными людьми в интересных местах.
(Он работал на ядерных станциях в Чернобыле, и в Уиндскейле, и на Три-Майл-Айленде, всегда на подхвате, никогда не вылезая в руководство).
Он внес скромный, но высоко оцененный вклад в ряд научных разработок.
(Он помог создать двигатель внутреннего сгорания, некоторые виды новых пластмасс, а также банку с кольцом на крышке).
Он был на все руки мастер.
Впрочем, его никто не замечал. Он вел себя очень скромно, но его присутствие всегда сказывалось впоследствии, причем все сильнее и сильнее. Если тщательно подумать, можно было определить, к чему он приложил руку, и где он был. Может быть, он говорил и с вами. Но мистера Уайта так легко забыть.
Сейчас он работал палубным матросом на нефтяном танкере, который шел в Токио.
Капитан пил в своей каюте. Танкером управлял первый помощник. Второй помощник сидел на камбузе. Собственно, это и была почти вся команда: танкер был полностью автоматизированным судном. Человеку на нем, можно сказать, почти нечего делать.
Однако, если бы некий человек вдруг зашел на мостик и случайно нажал на кнопку «Аварийный сброс груза», автоматика танкера позаботилась бы о том, чтобы немедленно слить огромное количество черной слизи, миллионы тонн сырой нефти, прямо в море. Это, разумеется, самым чудовищным образом повлияло бы на растения, птиц, рыб, зверей и людей данного региона. Конечно, танкер был оснащен десятками аварийных блокираторов и защищенных от ошибок персонала резервных систем, так что с того? Обычное дело.
После случившегося много спорили, кто же в действительности виноват. Виновника, однако, так и не установили, и возложили вину на всех поровну. Ни капитан, ни первый помощник, ни второй помощник больше никогда не ходили в море.
Почему-то никто не вспомнил о матросе Уайте, который был уже на полпути в Индонезию на борту грузового парохода, специально нанятого для перевозки партии ржавых бочек с особенно токсичным гербицидом.
И был Еще Один. Он был на главной площади столицы Кумболаленда. И в ресторане. И в рыбе, и в воздухе, и в бочках с гербицидом. Он был на дорогах, в домах, во дворцах и хижинах.