Страница 8 из 10
Эту идею я позаимствовал очень давно. Например, когда я монтировал уже отснятый «Мадо», то вдруг понял, что главный герой пратически ничего не говорит в первой части фильма. «Черт», – подумал я, – «Он не говорит, это проблема». Хотя? Откровенно, ему и не нужно было ничего говорить – любое неверное слово могло разрушить характер персонажа. В любом случае, я понял, что большая часть диалогов – это ужасные, переходящие из фильма в фильм клише. Только интонации разные. Одни и те же слова, сказанные с разной интонацией, могут изменить все ощущение драматизма сцены. И это становится еще более очевидным, когда ты смотришь свой фильм, дублированный на другой язык – немецкий или итальянский, например. Интонация уже не та, и (удивительно!) создается ощущение, что у актеров даже лица изменились.
Все основано на инстинктах
Каким бы не был ваш уровень подготовки к съемкам,
реальность заставит вас импровизировать и принимать массу неожиданных решений на площадке.
Один из самых непредсказуемых факторов – человеческий; именно он будет чаще других ставить вас в тупик и поднимать неожиданные вопросы.
В «Мелочах жизни», например, на момент начала съемок я обнаружил, что один из актеров буквально каменеет, когда камера находится слишком близко к нему. Он банально не мог играть. Я понял, что снимать его можно было, только отодвинув камеру максимально далеко и используя телеобъектив: да, так он хотя бы смог играть. Но в результате мне пришлось менять весь визуальный стиль картины, поскольку нельзя же было снимать остальных актеров другими объективами – это бы не было последовательно. Так что, как вы видите, иногда даже крошечная деталь может повлиять на весь фильм в целом.
Однако важнейший элемент, имеющий колоссальное влияние на режиссера (было бы абсурдом утверждать обратное) – экономический. Вся так называемая реалистичность кино французской «новой волны»[6] родилась исключительно благодаря урезанным бюджетам. В те времена людям казалось, что натурные съемки дешевле, по этой причине они с большей охотой брались снимать в настоящей квартире, а не в студийном павильоне. Подобные решения обычно сильно влияют на эстетические характеристики фильма. Снимая в студии, мы пытаемся сотворить из декораций реальность – соответственно, снимая реальность, мы стараемся ее немного приукрасить. В студии нам нужно создавать среди декораций некий беспорядок, в натурных съемках мы наоборот, пытаемся хоть сколько-нибудь прийти к порядку. И это меняет очень многое. Кроме того, на натурных съемках приходится менять объективы и ограничивать движения камеры, поскольку здесь уже не раздвинуть стены, как в студии. И все эти моменты влияют на визуальную сторону фильма.
Сегодня многие осознали, что натурные съемки зачастую оказываются дороже, поскольку для них нужно перекрывать улицы, размещать где-то грузовики и фургончики, таскать с собой электрогенераторы, и так далее. Поэтому режиссеры возвращаются в студии, к более традиционным эстетическим формам. Мы обретаем комфорт, но лишаемся того, что дают натурные съемки – элемент неожиданности, который зачастую бывает источником свежих оригинальных идей. При столкновении со всеми этими внешними элементами единственный способ принимать решения – поверить своим инстинктам и сфокусироваться на абстрактной идее, которая засела вам в голову еще на этапе написания сценария и которая должна оставаться неизменной до самого конца съемок.
Оставайтесь верны своему чутью до самого конца,
поскольку только оно может оправдать выбор одного решения вместо другого.
Держи дистанцию, но стой близко
Когда что-то при съемках сцены идет не так, никогда нет ясного ответа, что сделать, чтобы все исправить. Есть лишь проблемы, для которых вы ищите самые лучшие решения из возможных. Я, например, знаю за собой полное неумение снимать то, что люди обычно называют дальним (адресным) планом – общий план в начале сцены, который показывает зрителям, где мы вообще находимся. Честно, я пытался, но у меня ничего не получается. Даже не представляю, почему. Поэтому каждый раз, начиная снимать сцену в новом окружении, я пытаюсь обставить все так, чтобы зрители поняли все без общих планов, лишь по поведению актеров.
По этой причине я всегда начинаю работать с актерами на съемочной площадке. Я веду себя так, словно они вольны сами выбирать себе место по вкусу, но просто не знают своей позиции. И тут я начинаю предлагать варианты и говорю: «Ты можешь начать, сев вот тут или начать здесь, постепенно продвигаясь вот сюда». И мы пробуем до тех пор, пока они не начнут ощущать, что все их движения натуральны, а диалогам уделяем совсем немного внимания. Они просто могут негромко произносить свои реплики – только чтобы убедиться, что все в порядке. Затем я говорю с главным оператором и мы пытаемся найти самые удачные ракурсы, чтобы снять все отработанные ими движения.
Главная проблема режиссирования с этой точки зрения заключается в том, чтобы найти баланс между ближним и дальним, добраться до глубины характера персонажа, сохраняя дистанцию. Этот процесс требует огромной концентрации. Когда главный оператор предлагает кадр, я рассматриваю его и затем утверждаю или отвергаю. Но в процессе съемки я никогда не смотрю в монитор, поскольку предпочитаю наблюдать за игрой актеров – думаю, им тоже это нравится больше. А еще мне по душе идея, что я первый, кто видит их игру через объектив. Думаю, важно делегировать часть этой ответственности, поскольку это сильнее погружает людей в то, что они делают. Конечно, бывают ситуации, когда я отсматриваю снятое за день и вижу, что оператор снял не то, что мы планировали, и нужно переснимать. И это, естественно, не слишком приятно. Но игра стоит свеч.
Каждый актер жаждет действа
Главный принцип актерства – правда. Для того типа фильмов, которые я снимаю, мне критически важно выбирать тех актеров, которые достаточно откровенны – со мной и с самими собой – чтобы выдавать на камеру все самое сокровенное, что у них есть. Некоторые актеры говорили мне: «У меня в этой сцене нет реплик? Не будет ли с этим проблем? Если я ничего не говорю, не создастся ли у людей ощущения, что у меня в голове ни единой мысли?». Мне приходится разубеждать их в этом и объяснять, что потомки англо-саксов давно поняли одну вещь: актер, который просто смотрит на вас, выражает гораздо больше, нежели тот, который что-то произносит.
Конечно, все зависит от того, как актер смотрит. Есть те, кто беспокоится о том, насколько они смогут выразить что-то в ситуации, когда нет никаких словесных указаний на их мысли – и вы должны обеспечить им комфорт в такой «голой» ситуации. Некоторые актрисы не любят, когда откидывают назад их волосы – им кажется, что их обнажают. Но мне это как раз нравится, поскольку у них нет возможности сконцентрироваться и так они играют лучше.
Так было с Роми Шнайдер. Мы снимали «Мелочи жизни» и однажды я увидел, как ее волосы коснулись губ. «Боже мой, – подумал я, – невероятно! Ей даже не нужно ничего говорить!». С тех пор я часто использовал этот прием с актрисами в своих фильмах – это добавляет силы и чувственности.
Но прежде чем правильно поработать с актером, нужно выбрать верного актера.
Тут нужны сотни встреч, бесед, во время которых вы говорите обо всем: о политике, детстве, волнующих моментах… Спустя время между вами возникают более теплые отношения и в какой-то момент вы начинаете ощущать потенциал актера, который он не может скрыть, поскольку сейчас вы не на съемочной площадке и он не прячется за ролью. Заканчивается тем, что он открывается перед вами как личность – наградите его за это: покажите, что это именно то, что вам нужно. Остальное уже не настолько важно, как многие думают: поскольку каждый актер мечтает сыграть персонажа, на которого он или она абсолютно не похож. Так что настоящая проблема не в том, чтобы понять, подходит ли актер для персонажа, а в том, чтобы понять, в чем они похожи. И актеры это сами хорошо знают. Когда я предложил Мишелю Серро роль в «Нелли и месье Арно», то показал ему сценарий и спросил, заинтересован ли он сыграть в фильме. Он улыбнулся и сразу ответил: «Заинтересован ли я? А интересен ли я вам?». Так что все это отдельные моменты личности. Всегда можно найти актера, который будет играть словно по клише, но если он достаточно сильная личность, поверьте – никаких клише не будет в помине.
6
«Новой волной» принято называть группу французских режиссеров, которые в 1960-х трансформировали кино, выведя его из студий на улицы по экономическим, творческим и политическим соображениям. Они убирали из своих картин все искусственные и гламурные аспекты, демонстрируя публике, что реальная жизнь не менее фантастична. Именно они стали «импульсами» всего реалистичного, что мы можем сейчас наблюдать в фильмах.