Страница 12 из 13
Мольберт был расколот этим пером надвое. Вместе с рисунком.
Привратник покачал головой.
– Кто это здесь творил, Женек? – Упершись одной рукой в остатки мольберта, другой он пытался выдернуть перо. Наконец ему это удалось.
– Наташа, – тихо ответила директор.
Женек предпочитал рисовать пейзажи. Изредка, если просили, – портреты. Но постройки – никогда.
– И все-таки она техно, я был прав, – серьезно кивнул дядя Коля. – Вон чего сотворила. Ну, повешу вам теперь качели, радуйтесь!
Он хлопнул недоумевающего Славку по спине и обратился к Виталику:
– Сын, головой за Наташку отвечаешь, понял? Здесь лес. Техно – в наибольшей опасности. Вишь как – в остальных местах стрелы рассыпались пеплом, а тут – нет… Это отголоски давней вражды. Они нас чувствуют.
– Кажется, понял, пап.
– Стоит показывать перо всем, как думаете, Ирина Андреевна? Других не нашли?
– Нет, оно одно. Всем – не стоит, паника начнется. Покажем взрослым и предупредим Наташу, чтобы была осторожнее.
Перо походило на длинную, острую кость – прочную и упругую. Кончик был пронзительно-острым, как острие узкого ножа. И только противоположный конец напоминал о том, что это все-таки перо, снабженное серым опахалом. Орлан, тут сомнений не было.
– Таким и… по-настоящему ранить можно, – нахмурился Виталик, осторожно дотрагиваясь до лезвия. – Как они это делают? Этому что, можно научиться? И я смогу? Нет, я не прям хочу…
Он тут же начал оправдываться, но решил, что это выглядит глупо, и замолчал.
– Можно. И ранить, и убить, Виталик. И научиться можно. Такая стрельба достигается высокой степенью концентрации, это вопрос тренировки. Волшебству всегда можно научиться, если тебе это необходимо, – ответила Ирина Андреевна и, повернувшись, зашагала в дом.
Она опять хромала, хотя в последнее время этого почти не было заметно, и все стали забывать, что директор когда-то припадала на ногу. А вот теперь хромота, похоже, вернулась.
– Пап, а ее тоже… в ногу, да? – тихо спросил Виталик.
– Не в ногу, сынок, – тяжело вздохнул отец. – Скорее – в сердце.
– В сердце! – вздрогнул Виталик. – Как же она выжила?
– Она очень сильная. Наша Ирина Адреевна. А вы двое слушайтесь ее и не подводите, ясно?
Мальчишки молча закивали. Славка побежал догонять Ирину Андреевну.
И никто не заметил черную летучую мышь, висящую вниз головой на ветке ближайшего ильма.
Перо до поры до времени было спрятано. То, что осталось от мольберта, Виталик с отцом захватили с собой.
– Пап, я не понимаю. Тут же дети. У нас совсем мелкие есть. Как же они могут?..
– Ты про орланов? – Привратник снова тяжело вздохнул. – Это инстинкт. Не забывай, сын: они не люди. Они оборотни. И я думаю, это даже не юниор-полиция, те более человечны. Они стреляют в техно – то есть в полноценных врагов.
– Думаешь, в Никитку или в Леську они не попал и бы?
– Уверен: даже в Славку бы не попали. В нем ни грамма техно и никогда не будет. Другой природы человек.
Виталик помолчал.
– Пап, почему ты техно, а я – орлан? – наконец задал он давно назревший вопрос. – И почему ты не возражал? Может, у нас мама была орланом?
Привратник хмыкнул:
– Слава белкам, нет, сынок. Мама не орлан и не техно. Так ведь и ты не орлан, мы с матерью люди, и тебя родили человеком. А не против я был, потому что…
Привратник остановился и поднял голову, щурясь на солнце.
– А нет смысла быть против, понимаешь? Без толку. Оно ж все равно вылезет из тебя. Не раньше, так после. Но позже-то труднее будет, лучше уж сразу.
– Спасибо, пап.
Звуки выстрелов уже какое-то время не были слышны, и подходившие к двери привратник с сыном только было подумали, что на сегодня боевые действия окончены, как вдруг со стороны озера отчетливо раздался стук топора. Они замерли на пороге, а Ирина Андреевна и Ляля выглянули из окна.
– Орланы что – весь лес решили вырубить? – спросила Ляля. – Если они нас не видят, то не успокоятся, пока…
– Ну-ну-ну, – улыбнулся привратник. – Лес не даст им так глумиться над собой. Вот увидишь, завтра они успокоятся.
Похоже, Лялька успокоилась не слишком, и Виталик, войдя, обнял ее за плечи.
– А сейчас младшие займутся русским языком, – заявила Ирина Андреевна. – Самое время вспомнить о школе. Дарья Павловна, пожалуйста!
Директор указала на мансарду, Даша кивнула и, прихватив тетради, полезла наверх.
– А старшие что будут делать? – спросила Юля.
– Со старшими мы будем учиться оказывать первую помощь: накладывать шины и перевязывать раны. А моей главной помощницей назначаю…
Все посмотрели на Натку.
– …Юлю!
Юля вздрогнула и вытаращила глаза. Она, как и все, была уверена, что честь выпадет племяннице директрисы.
– А что, – сказала она, приходя в себя, – я даже немного умею…
И улыбнулась! Юля улыбалась так редко, что лучше сказать – никогда. Поэтому все удивились еще раз.
– Я знаю, – кивнула директор. – Пусть теперь и остальные узнают. Давайте разобьемся на пары.
– Неужели, – подойдя к тете вплотную, тихо спросила Натка, – у кого-то будут раны?
– Боюсь, что будут, Наташенька, – прошептала Ирина Андреевна и обняла племянницу.
Показать ей мольберт она пока не решилась.
Потом стала объяснять про переломы и ушибы.
Это занятие было необходимо не только для того, чтобы действительно научить детей полезным вещам, но и чтобы отвлечь всех от непрекращающегося стука топора.
Остаток дня прошел в делах и заботах, ужин готовили на улице, но под зоркой охраной – решили не мудрствовать и пожарить грибы. И казалось, к ночи все успокоились. Топор стучать перестал – орланы тоже спят в темное время, – и воцарился относительный мир. Дети не капризничали, укладывались охотно. Всех младших мальчиков отправили спать наверх, а взрослые, включая Лялю и Машу, долго сидели внизу, обсуждая дальнейшие действия.
И только утром на месте не оказалось одной из нянек – она сбежала, прихватив с собой свою семилетнюю дочку Таню, ту самую девочку, которая больше всех любила страшные истории.
…По-видимому, успокоились не все.
Глава пятая
О длинной дороге, песнях и бомбах-вонючках
Аня
Мы сидели внизу на столе и разговаривали. Я не стала рассказывать, что я – техно. Арт все равно не поймет. Я жила в интернате, случайно узнала, что мои родители – в тюрьме на Центральном острове. Предположительно здесь же мой брат-близнец, которого усыновили в раннем детстве, и вот я сбежала и ищу их. Так звучала моя версия. Поскольку я ничего не наврала – все это может и не быть правдой, но я-то во все это верю! – Арт, кажется, тоже поверил. А еще я коротко рассказала ему про встречу с детьми в библиотеке. Услышав, что Линкка выглядит более нормальной по сравнению с мальчишками, он несколько повеселел.
– Интересно вы живете… А что от искинов сбежала? Мне в больнице нравилось.
– Не знаю… Мне рядом с ними как-то… неприятно.
– Ты прям как моя Елка, – усмехнулся Арт. – Когда водил ее зубы лечить, она так орала, как будто ее режут. Я спрашиваю: больно? А она: «Нет, искины противные!» Прикинь?
У меня возникла безумная мысль.
– Послушай… как она сюда вошла, а? Замок же закрыт был.
Арт не сразу ответил.
– Разве не ты ее впустила?
Ну, это уж точно вранье. Не думает он, что ее впустила я.
– Нет, я спала. Почему ты не хочешь сказать? Я ведь не искин, никуда ее не заберу.
– Потому что это бред. Ты бы поверила, что кто-то ходит через закрытые двери?
Я вспомнила тренерскую. Там вообще не было двери, но я как-то очутилась в Городе-за-воротами. Сказать ему? А вдруг это ловушка?
– Поверила бы, – только и ответила я.
Но Арт явно не хотел продолжать разговор на эту тему.
– Как, говоришь, зовут твоего брата?