Тайны взрослых девочек

Прошло около часа, но нужный им документ так и не нашелся. Стопка папок на столе редела, а результата не было. Удивительно, но Максим Коротченко теперь нервничал еще сильнее, даже расстегнул две пуговицы на рубашке.

– Максим Михайлович, вам нехорошо? – спросила Лена.

– Здесь… очень душно… – Он вытер скомканным платком шею и грудь.

– Да? Я бы не сказала.

– Я плохо себя чувствую.

– Тогда, может быть, вы пойдете к себе, а мы здесь закончим?

– Нет-нет. Не так много осталось, я потерплю.

«Очень это странно. Такое впечатление, что он знает что-то такое, о чем не хочет говорить. Не нравится мне этот Максим Михайлович». – Лена взялась за последнюю папку.

Она уже заканчивала просматривать документы, как вдруг заметила, что в папке не хватает файла. Отчетливо виднелись обрывки полиэтилена, как будто кто-то его вырвал. Лена перевернула папку и прочитала в нижнем углу: «48 листов». Пересчитала имеющиеся файлы, убедилась, что их сорок семь. Коротченко, казалось, вот-вот упадет в обморок.

– Максим Михайлович, вы точно ничего не хотите мне сказать?

– О чем? – вздрогнул тот.

– Вот об этом. – Лена развернула папку и провела пальцем по торчащим клочкам полиэтилена. – Что здесь было и куда подевалось?

– Я не знаю, – почти прошептал он.

– Напрасно вы так упорствуете. Я ведь пока просто спрашиваю. Не скажете сейчас, в неформальной беседе – будете говорить под протокол.

Коротченко бросил опасливый взгляд на коллегу, которая наблюдала за всем, и глухо выдохнул:

– Пусть Лидия выйдет.

– Зачем? – удивилась Лена.

– Это… Словом, это не моя тайна, я не могу при посторонних.

Лена пожала плечами:

– Лидия Алексеевна, вы не могли бы пять минут погулять? Я вас позову позже.

Та фыркнула, но из кабинета вышла.

– Так я вас слушаю, Максим Михайлович.

Коротченко облизал губы и, переместившись с дивана на стул напротив Лены, шепотом сказал:

– Жанна Валерьевна просила меня, если с ней что-то… вы понимаете. Словом, она просила меня уничтожить один документ.

– И вы это сделали?

– Да. Я ей многим обязан.

– Хорошо. А что именно за документ она просила вас уничтожить? Только не говорите, что вы его не прочли, я не поверю.

Коротченко опустил голову:

– Прочел. Но я ничего не понял. Как не понял и того, зачем Жанна Валерьевна хотела, чтобы я это сделал. Там не было ничего особенного – просто договор на аренду банковской ячейки.

«Отлично! – с досадой подумала Лена. – Это как раз то, чего я боялась. Названия банка у нас нет».

– А вы случайно не запомнили, в каком именно банке находилась ячейка? – цепляясь за последнюю надежду, спросила она, но Коротченко немедленно замотал головой:

– Нет-нет, этого я не помню. Честное слово.

– Понятно. – Лена со вздохом закрыла папку. – Подпишите протокол и можете быть свободны. И пригласите Волосову, пусть тоже распишется.

Он быстро поставил закорючку в протянутом Катей листе и почти бегом покинул кабинет.

Лидия, тоже расписываясь в протоколе, покачала головой:

– Вы ему зря поверили.

– В каком смысле?

– В прямом. У нашего Максима память уникальная, он любой текст может один раз прочесть и повторить назавтра без запинки. Так что наврал он вам. Уж извините, что я подслушивала. Очень мы все за Жанну Валерьевну переживаем, так жалко ее…

– Хорошо, спасибо, Лидия Алексеевна. Учту то, что вы сказали.

Лидия попрощалась. Лена с Катей убрали папки на прежнее место и вышли в коридор. Коротченко, оказывается, никуда не ушел, стоял у кабинета.

– Дверь я опечатываю, – сказала Лена, вынимая из сумки печать. – Если вы мне понадобитесь, вас вызовут повесткой.

– Но я же… Я же ничего…

– Не волнуйтесь, это обычная формальность. Вдруг у меня возникнут дополнительные вопросы.

Радости на его лице она не увидела.

Из здания галереи они вышли в тот момент, когда начался ливень.

– Ух ты, – протянула Катя. – Это ж надо, стоило зонт дома оставить, как вот оно.

– Я на машине. Но до нее надо добежать.

– Здесь метров сто. Наверное, не успеем сильно промокнуть? – с сомнением проговорила Катя.

– У нас выбора нет, – улыбнулась Лена. – Сейчас добежим, а в прокуратуре будем сушиться.

– Меня Андрей Александрович, наверное, ждет.

– Мы ему позвоним. Он должен ко мне прийти, там и встретитесь. Все, бежим. – И, взяв Катю за руку, Лена решительно шагнула под водяные струи.

– Как вы думаете, почему Жанна попросила Коротченко уничтожить банковский договор? – Катя уже устроилась на переднем сиденье и теперь стряхивала капли с волос.

– Не знаю. – Лена включила «дворники» и ждала, пока будет возможность выехать с парковки. – Может, не хотела, чтобы кто-то обнаружил в ячейке то, что для чужих глаз не предназначалось. Понять бы еще, что именно.

– Вряд ли это дневник, да?

– Не знаю, – со вздохом повторила Лена. – Вполне вероятно, что и дневник. Но что такого она могла там написать, чтобы потом бояться огласки? В любом случае, пока не найдем банк и ячейку, мы этого не поймем.

– Банков в городе не так уж много. Давайте я объеду и попробую узнать, не арендовала ли Стрелкова ячейку, – предложила Катя.

– Думаю, что так и придется поступить. – Лена перестроилась в правый ряд для поворота. – Пару дней пробегаешь, увы.

– Ничего, мне это только на пользу. Да и самой уже интересно, что такого можно спрятать в банковскую ячейку, – улыбнулась Катя. – Только вы Андрею Александровичу скажите, что задание мне дали.

– Конечно. Ты его боишься, что ли?

– Он всегда такой строгий, серьезный.

– Это он на работе такой. А вообще душа компании. Песни любит, на гитаре хорошо играет. Но когда речь о деле, он меняется, это ты верно заметила.

– А он женат? – выпалила вдруг Катя и залилась краской.

Лена насмешливо посмотрела на нее:

– А у него самого что же не спросила? Неудобно?

Катя теребила рукав и молчала. Лене эта история была не в новинку. Каждый год возникали вот такие практикантки, моментально попадавшие под обаяние сурового красавца Паровозникова. Томные взгляды, короткие юбки, смущенные улыбки, суетливые движения – словом, полный комплект. Кого-то Андрей не замечал, кому-то оказывал знаки внимания, не переходившие, однако, ни во что серьезное. В этом смысле он был непреклонен и романов с девчонками не заводил. Но поток влюбленных практиканток не иссякал, и коллеги не уставали над этим потешаться.

– Андрей не женат и, насколько я знаю, не собирается это как-то менять. – Лена постаралась спрятать улыбку.

– Может, просто не нашел еще ту, с которой хочет связать судьбу, – сразу же встрепенулась Катя, и ей тут же стало скучно. Надо же, неглупая вроде девчонка, а ведет себя как дурочка из кино.

К счастью, выслушивать дальнейшие излияния на эту тему не пришлось: они подъехали к зданию прокуратуры, и дождь тоже закончился.

– Вот тебе ключ от моего кабинета, поднимайся. Мне нужно к начальнику зайти, – сказала Лена, когда они миновали полицейского на входе. – Чайник на окне, там же заварка и сахар.

– Вам сделать?

– Да, пожалуйста.

Перескакивая через две ступеньки, практикантка удалилась, а Лена направилась к начальству. Прокурор был недоволен тем, как ведется работа по делу об убийстве Стрелковых.

Двух шагов не дал ей сделать по кабинету – сразу остановил вопросом:

– Ты, Крошина, чем вообще занимаешься? Почему никаких подвижек?

– Я еще не говорила со следователем сегодня.

– Разумеется, когда тебе? Ты ж сама любишь работу за оперов делать!

Интересно, кто ему об этом доложил?

– Так не расскажешь, чего в галерее накопала? – продолжал наступать начальник.

– Только то, что заместитель Стрелковой по ее просьбе уничтожил какой-то банковский документ. Думаю, это был договор на аренду ячейки, где хранится нечто, что Стрелкова хотела сохранить в секрете от всех. – Лена, как школьница, переминалась у порога с ноги на ногу.