Вид с горы

Я взглянула на небо. Оно темнело. Положим, просто наступал вечер, но все равно вид был зловещий. На Душе стало тошновато. И ведь в стихах ничего не было сказано насчет того, останусь ли я в живых!

Опустив глаза, я обнаружила, что Аделаида в непринужденной позе стоит напротив меня.

- Добрый вечер, - очаровательно улыбаясь, сказала она.

- Привет.

- Видите ли, многоуважаемая... - она слегка замялась. Похоже, она еще не выяснила, как меня зовут, и это было хорошо. - Видите ли, объяснить причины, по которым я рискнула обратиться к вам, довольно затруднительно, но если вы позволите...

- Ну-ну, - подбодрила я ее.

- Это опасение за вас и вашу безопасность.

- С чего бы?

- Ну вот, я так и знала, что вы рассердитесь! Но, знаете, я по природе своей не переношу несправедливости...

- Да неужели?..

- Вас еще мучают сомнения? Да, эта особа уже успела отравить ваш разум своими сплетнями. Но если бы вы могли заглянуть ко мне в душу, вы не увидели бы там ничего, кроме бескорыстия и доброжелательности...

- А это мы сейчас проверим, - пробормотала я. Мне уже осточертел этот разговор. Не выношу, когда меня искушают. - Витька, давай!

Из-за забора с орудийным свистом вылетела струя воды из шланга, присоединенного к колодцу, и ударила Аделаиде прямо в переносицу. Она завертелась волчком. Несколько мгновений в пенящейся воде ничего нельзя было разобрать. Когда же первый напор чуть схлынул, превращение уже совершилось. Шипя и брызгаясь, пиная камни ногами, старуха визжала:

- Безобразие! Хулиганство!.. Вам это не пройдет!

- А преследовать одинокую женщину - не хулиганство? - заорала я. - Лишать детей образования - не безобразие?!

Коровкина вложила два пальца в рот - блеснули железные зубы - и пронзительно засвистала. В этот момент окончательно стемнело, но мне удалось заметить, что снизу, оттуда, где стояла машина (ее там уже не было), к нам несется длинное помело ручкой вперед. Не успела я глазом моргнуть, как старуха вскочила на него верхом и, отряхиваясь от воды, с гиканьем понеслась в пространство. Упускать времени было нельзя. Я оттолкнулась от земли и рванула за нею. Визг и хохот слышались где-то в Мерной вышине, и я постаралась развить как можно большую скорость. Это мне удалось, но технически оснащенная старуха продолжала лидировать. Я пробивала плечом воздушные течения, ветер шумел в ушах. Больше всего я боялась налететь на самолет, тем более что продвигались Мы в направлении аэродрома. Зачем она туда летит, я догадывалась, но не сворачивать же с дороги!

Собирались тучи. Мрак сгущался. Вдруг Коровкина, кувыркаясь на лету, сиганула вниз, точно черная комета. Не в состоянии уследить за всеми ее штучками, я на бреющем последовала в том же направлении. Под ногами замелькали острые верхушки елей. Ну, если она рассчитывала, что я напорюсь... Послышался раскат грома. Лохматые тучи толпились. Вихрь прошел над деревьями, они зашелестели, трепеща. В глубине чащи раздался страшный шум и треск. Видимо, несколько стволов упало. Пропавшая было Аделаида взмыла свечой вверх.

Внезапно над деревьями выросла круглая, как бочонок, голова на длинной прямой шее. Голова медленно поворачивалась в мою сторону. Кожа на ней была черная и скользкая, а ушей не было. Белесые глаза смотрели без выражения.

- Куси, куси ее, Феденька! - завизжала Аделаида из-за туч.

- Выжечь каленым железом, - неприятным голосом сказал дракон. Рожа у него была тупая, будто не с Тибета он явился, а прямо из ближайшей подворотни. Свалив еще с десяток елей, он поднялся на ноги. Раскрыл пасть... В детстве мне нередко приходилось драться, и у меня выработалась неплохая реакция. Прежде чем полыхнул огонь, меня снесло на десяток метров в сторону. Тогда он вздохнул, расправил с треском перепончатые крылья и сказал:

- Решительный бросок к победе.

Летел он тяжело и изрыгал пламя с короткими промежутками. Я - вытянув руки по швам, носом вперед - пыталась оторваться, но из-за огня приходилось вилять. В небесах громыхало. Какое счастье, что - ночь и в городе спят! Мысли у меня путались, и я никак не могла сообразить, что предпринять. Единственно знакомый мне способ борьбы с драконами состоял в отсечении головы, но у меня под рукой не было ни одного колющего или рубящего предмета. Какое там - бороться!.. Самой бы ноги унести... Язык огня раскатывался по небу все дальше, и мне показалось, что мои прорезиненные подошвы начали плавиться. Внизу спасительно блеснула река. Спикировав, я прошлепала подошвами по воде, и тут меня осенило. Моя сила, моя волшебная сила! Сила - но хватит ли ее? Дракон тыкался башкой по небу, ища меня.

- Догнать и перегнать, - сказал он сверху. - Искоренить до основания.

Развернуть течение, поднять реку с ее исконного русла - задача для нашего времени, может быть, и привычная, но для начинающего волшебника почти невыполнимая, особенно если эта река - Волга. Но вода и огонь - извечные враги и, вероятно, поэтому река меня послушалась. Она вздыбилась и прошла надо мной, как арка, образовав шатер со стенами многометровой толщины. А чтобы он не обрушился, я, стоя на песчаном дне, поддерживала его, подперев руками.

Дракон, обнаружив, что река вспучилась, заметил-таки меня на Дне и сразу выдал целый ливень огня. Находясь вне пределов досягаемости, я все же боялась, что река загорится. Однако процент нефтяных отходов, спускаемых в воду, видимо, оказался не настолько высок. Огонь зашипел и погас. Тогда дракон сменил позицию, плюхнулся на берег и попытался поджечь реку оттуда. Он дышал огнем, чихал молниями, вода уже порядочно нагрелась, но гореть не желала. Прошло не менее часа, и дракон начал уставать. По шее его бегал кадык, лапы скребли землю. Вместо огня из его пасти клубился белый пар, потом прекратился и он. Очевидно, дракон перерасходовал энергию, и запасы огня исчерпались. И все же он не уходил. Лег на брюхо и сложил крылья. Тогда я вернула реку на место и вышла на берег. Руки ныли в плечах.

Падая, река обдала берега бесчисленными брызгами, и дракон дернулся, похоже, он не любил воды, как и его хозяйка. Увидев меня, он заворочался и прошипел, как испорченная пластинка:

- Согласно присутствию вышеозначенного объекта и отсутствию противоречащих данных приступаем к выполнению...

- А зачем? - спросила я.

От неожиданности он перестал ворочаться. Пасть его осталась открытой.

- Зачем? - повторила я. - Смысл какой?

- В срок и без потерь... - пробормотал он.

- Своими словами! - потребовала я.

Веки его захлопнулись. Звук был такой, словно упали шторы. Он опустил голову, и я заметила, что из черного он постепенно становится белым. Видно было, что это состояние для него мучительно.

- Думай, думай! - безжалостно продолжала я.

Непосильное напряжение сковало все его тело. Оцепенев, он серел все больше и больше, вдруг зигзагообразная морщина пробежала по его лбу, перебралась через затылок, превратившись в трещину, другие трещины обрисовались на спине, лапах, сетью покрыли крылья, и через несколько минут окаменевший дракон с сухим грохотом развалился, оставив после себя россыпь серых гранитных валунов,

С хохотом я подпрыгнула и проделала в воздухе тройное сальто. Вот это да! Знай наших! Я была рада, но в глубине души меня ничто уже по-настоящему не удивляло - ни поднятая руками Волга, ни неожиданная победа над драконом.

Взмыв еще выше, я в последний раз перевернулась, так что тучи оказались у меня под ногами, а перед глазами - тускло блестящая поверхность реки и покрытый темной тенью город вдали. Снова прогрохотал гром, но его заглушил пронзительный вопль. Со свистом разрывая слои атмосферы, сверху падала Коровкина, крепко оседлав метлу, с прутьев которой срывались электрические заряды.

- Издевательство! - вопила Аделаида. - Над пожилой женщиной! Я найду управу! Не потерплю!..

В мятежном свете зарниц ее физиономия выглядела еще противнее. Под носом топорщилась жесткая щетина, на губах каким-то чудом сохранилась помада. Бабка из очереди.