Страница 30 из 79
Князь Иван, скорее всего, был «поиман» зимой 1520/21 г. Причинами этого были, очевидно, обострение русско-крымских отношений и прокрымские симпатии кн. Ивана.
Во время набега Мухаммед-Гирея в августе 1521 г. кн. Иван Иванович бежал из Москвы в Литву.[606] 10 сентября 1522 г. Сигизмунд писал Мухаммед-Гирею о согласии кн. Ивана поехать в Крым, если «царь» готов посадить его на престол. В самом Переяславле Рязанском в 1521 г. находился наместник князя И. В. Хабар, которому с помощью местного населения удалось отбить нападение крымских татар.[607] Умер Иван Иванович в Литве около 1534 г.[608]
В составе великого княжества Рязанского на особом, вассальном положении находилось в XIV—первой половине XV в. княжество Пронское, иногда именовавшееся даже «великим княжеством». Оно упоминается неоднократно в княжеских докончаниях 1442, 1447 и 1459 гг. Кто именно княжил в это время в Пронске, не вполне ясно. Поскольку в источниках упоминается князь Пронский «с братьею», то можно предположить, что речь идет о детях пронского князя Ивана Владимировича (первая треть XV в.) — Федоре, Иване Нелюбе и Андрее Сухоруком. Из докончания рязанских князей 1496 г. известно, что рязанский князь Василий Иванович передал Пронск своему сыну Федору.[609] Следовательно, еще до 1483 г. (дата смерти Василия Ивановича) Пронск был потерян его князьями. Вероятно, в это время князья Пронские перешли на московскую службу. Однако долгое время они не занимали значительных мест при дворе. Скорее всего, это произошло потому, что дети внука Федора Пронского, Глеба Юрьевича, сбежали в Литву. Первая ветвь Пронских, таким образом, прекратила свое существование, во всяком случае на Руси.[610] Сын внука Ивана Нелюба (Василия Ивановича) Иван Шемяка впервые появляется в источниках только в 1530 г., когда он стоял с войсками «против Колычевскаго острова».[611] Позднее (в 1549 г.) дослужился до боярского звания.[612]
У Дмитрия Андреевича Пронского, представлявшего третью ветвь этих князей, было четверо сыновей: Юрий, Иван, Федор и Данила. По родословным книгам, первые двое были боярами Василия III.[613] Князь Юрий в источниках упоминается очень редко. Осенью 1506 г. он посылался с поручением на Плес в воеводе кн. М. И. Булгакову. В первом Смоленском походе 1512—1513 гг. находился с авангардом русских войск под Смоленском. В ноябре 1518 г. отправлен в посольство в Крым и вернулся на Русь в 1520 г. Во время набега Мухаммед-Гирея 1521 г. служил воеводой в Муроме. В 1522 г. наместничал во Пскове. Во всех этих случаях он упоминался без боярского титула. С 1527 г. по весну 1530 г. кн. Ю. Д. Пронский наместничал в Смоленске, причем уже с лета 1529 г. именовался боярином. Возможно, именно он в 1533 г. «изымал» князей Андрея и Ивана Михайловичей Шуйских у кн. Юрия Ивановича Дмитровского.[614]
Князь Иван Дмитриевич Пронский около 1505 г. владел землями в Ярославле. В 1500 г. присутствовал на свадьбе кн. В. Д. Холмского. В 1512 г. вместе с Василием Шемячичем ходил в поход к Киеву. Во время второго Смоленского похода 1513 г. оставлен на Туле в полку правой руки. В 1514 г. в битве под Оршей попал в плен, где и умер. Женат он был на дочери Ивана Головы (родоначальника Головиных).[615] Его сын Иван Турунтай сделался при Иване IV одним из видных бояр.[616]
Федор Дмитриевич Пронский появляется в разрядах в 1511/12 г., когда он в сторожевом полку находился на Осетре.
Во время первого Смоленского похода 1512—1513 гг. он стоял на Угре с князьями Д. В. Щеней, А. И. Булгаковым и другими в большом полку. Во время второго Смоленского похода 1513 г. он находился со старшим братом Иваном на Туле, но возглавлял полк левой руки.[617] В 1513/14 г. он был пожалован Перевитеском и «третью Федоровскою» в Переяславле Рязанском. Когда-то кн. Федор Рязанский получил отобранное у князей Пронских их княжество, теперь кн. Федор Пронский, в свою очередь, становился владельцем земель этого князя. Но здесь он правил не как суверенный владыка, а как кормленщик. Ему выдан был «наказ», как «жить и наместничь суд судить».[618] В Перевитеске Федор Пронский находился недолго, примерно с апреля 1514 г. до мая 1515 г.[619] Зато в разрядах он упоминается как воевода в Мещере в 1519 г. В 1524/25 г. Ф. Д. Пронский уже был боярином и наместником старицкого князя. В 1533 г. присутствовал в качестве боярина кн. Андрея Старицкого на его свадьбе. Умер он до 1543/44 г.[620] Константин Федорович Пронский еще в 1537 г. находился при дворе Андрея Старицкого.[621] Его внуки Андрей и Василий Константиновичи служили в середине XVI в. по Старице.[622]
Младший сын князя Дмитрия Данила появляется в разрядах вместе с Федором в 1512 г., когда в случае возникновения необходимости должен был идти на подмогу князю Д. В. Щене. Затем в 1518/19 г. он стоит с войсками на берегу и в Дорогобуже, в 1524 г. в Муроме, в 1529 г. в Калуге. В 1528 г. среди других представителей служилой знати Д. Д. Пронский дает поруку по князьям А. М. и И. М. Шуйским. В апреле 1534 г. он отправлен во главе передовых войск, шедших к Дорогобужу. Во время летнего похода на Литву 1535 г. Д. Д. Пронский был вторым воеводой большого полка. В 1536 и 1537 гг. он находился во главе войск, располагавшихся на р. Угре. Князь Данила дослужился до боярского титула только в 1547 г., когда боярином стал и Иван Турунтай Пронский. Умер он в 1555/56 г.[623] В середине XVI в. его дети — Петр, Семен и Василий — служили по Юрьеву.[624]
Итак, княжата пронские уже при Василии III начали получать боярские звания. Но особой корпорации они не образовали: существование до начала 20-х годов XVI в. Рязанского княжества делало опасным выделение особой рязанской группы княжат. Часть рязанских княжат входила во двор старицкого князя Андрея. Это также сказывалось на служебном положении князей Пронских. Никаких прочных связей у них с Рязанью и Пронском не было. Это облегчало в дальнейшем их продвижение по «лестнице славы».
История различных групп феодальной знати Тверского и Рязанского княжеств в первые десятилетия после их присоединения к Москве не была сходной. Наибольших успехов по службе достигли потомки тех удельных княжат, которые перешли на московскую службу еще до включения Твери и Рязани в состав единого Русского государства (Холмские, Пронские). Головокружительная карьера князей Данилы Дмитриевича Холмского и его сына Василия (женатого на дочери Ивана III) объяснялась не только их верной службой московским государям, но и полководческими талантами, во всяком случае первого из них. Впрочем, конец фавора Холмских был достаточно трагичен (опала в 1508 г. и смерть князя Василия).
Пронские также вошли в состав московского боярства рано. Князь Юрий Дмитриевич получил боярский титул около 1529 г., а один из его меньших братьев — Федор стал боярином князя Андрея Старицкого.
Некоторые из тверских княжат (Микулинские) сохранили остатки своих суверенных прав и по своему положению приближались к довольно влиятельной прослойке «служилых княжат».[625]
606
См. розыскное дело от 31 августа 1521 г. (АСЭИ. Т. 3. № 391), а также Герберштейн. С. 105.
607
АЗР. Т. 2. № 116; ПСРЛ. Т. 26. С. 311.
608
Экземплярский. Т. 2. С. 608.
609
ДДГ. № 39. С. 118; № 47. С. 143; № 60. С. 193; № 84. С. 333.
610
Род. кн. Ч. 1. С. 58.
611
РК. С. 74. По пространным разрядам упоминался в 1510/11 г. на Туле в сторожевом полку (Р. С. 115). В 1531 г. он стоял «против Люблина» (РК. С. 75). Затем с Коломны прибыл на Тулу, где возглавил сторожевой, а позже даже передовой полк (Там же. С. 77—78; Р. С. 225—226). Летом 1533 г. был послан в связи с крымским набегом в Коломну (РК. С. 82). Летом следующего года в большом походе к Коломне числился вторым воеводой передового полка (Там же. С. 84). Летом и осенью 1535 г. и летом 1536 г. на Коломне был вторым воеводой правой руки (Там же. С. 87, 88, 89). Летом 1537 г. назван третьим среди воевод, стоявших на Угре (Там же. С. 91).
612
РК. С. 124. Боярином был также его сын Юрий, который вместе с братом Иваном в середине XVI в. служил по Тарусе (Тысячная книга. С. 56).
613
Род. кн. Ч. 1. С. 58—59.
614
РК. С. 37, 66; ИЛ. С. 174, 181, 191; ПСРЛ. Т. 8. С. 265; Т. 13. С. 77—78; Сб. РИО. Т. 35. С. 760, 768, 801, 813, 823; Т. 95. С. 571—605; Описи Царского архива. С. 101; Хорошкевич А. Л. Источники по истории полного холопства конца XV—начала XVI в. // СА. 1974. № 4. С. 84. Его внук Василий Федорович Рыбин в середине XVI в. служил по Костроме и Рузе (Тысячная книга. С. 148, 175; АФЗХ. Ч. 2. № 207. С. 213).
615
АСЭИ. Т. 3. № 218; РК. С. 16, 50, 51; Р. С. 132 (под Оршей в правой руке); ИЛ. С. 191; Сб. РИО. Т. 35. С. 654, 657; [ПСРЛ. Т. 37. С. 101]; Веселовский. С. 446. Упоминается как душеприказчик Д. В. Шейна в 1506/07 г. (АРГ 1505—1526 гг. № 26). По Ш, боярин с 1513/14 г., умер в 1522/23 г. Боярство его подтверждается Государевым родословцем (Род. кн. Ч. 1. С. 59).
616
В разрядах впервые упоминается осенью 1531 г. в качестве первого воеводы сторожевого полка в Нижнем (РК. С. 79). В 1532 г. служил на Муроме (Там же. С. 82). В 1533 и 1534 гг. стоял на Мещере (Там же. С. 83, 85). В 1537 г. упоминается среди воевод на Муроме (Там же. С. 92).
617
РК. С. 45—47, 50, 51; Р. С. 121, 122 (под Оршей в полку левой руки).
618
ОАПП. С. 58; ГАР. С. 48 (ящик 36/11), 190—191.
619
Сб. РИО. Т. 95. С. 89, 90, 92, 94, 129.
620
РК. С. 13, 62; Сб. РИО. Т. 95. С. 90, 129; АРГ 1505—1526 гг. № 240; Род. кн. Ч. 1. С. 59; ПСРЛ. Т. 28. С. 356; АФЗХ. Ч. 2. № 176. С. 170.
621
ПСРЛ. Т. 28. С. 357.
622
Тысячная книга. С. 183.
623
РК. С. 64, 70, 74, 84, 87, 89, 91; Р. С. 167; СГГД. Ч. 1. № 156. С. 430; Зимин. Состав Боярской думы. С. 59. Местничал с кн. Ю. Голицыным (Описи Царского архива. С. 31, ящик 145).
624
Тысячная книга. С. 151. Сын князя Данилы, Петр, служил Владимиру Старицкому, а затем вместе с братом Семеном сделался видным опричником (Кобрин В. Б. Указ. соч. С. 66—67).
625
Б. Н. Флоре неясно, в чем автор этих строк видит остатки суверенных прав Микулинских князей (Флоря Б. И. О путях политической централизации.. . С. 284). Речь идет о вассалах Микулинских и землях самих князей на территории их родового Микулина.