Страница 53 из 63
— Я думал, люди просто полагают, что он выглядит зловеще, — сказал Конан.
— Тебе и твоим людям по душе барахтаться в зловещих местах, — заметила Лейла.
— Так то простое и понятное зло смертных, — объяснил ей Убо. — Этот вид зла мы любим.
— Давайте вернемся к делу, — терпеливо проговорил Волволикус. — Полночь близится.
— Да, — сказал Фенг-Юн. — К делу. Знайте теперь, что жрецы этого храма стремятся вернуть бога Аримана в сей мир.
— Минутку, — перебил его Конан. — Я много раз видел храмы Аримана и Ормазда. Чем же отличается этот?
— Культ Аримана и Ормазда — не более чем память о праведном боге, — объяснил Фенг-Юн. — Борьба между богами света и тьмы всеобъемлюща, непрерывна и вечна. Всегда созидание бьется с разрушением. Величайший из разрушителей был Ариман, столь пагубный, что даже боги Стигии восстали против него. Во времена настолько далекие, что лишь немногие легенды остались от них, жрецы-короли Стигии при помощи своего бога Сета прогнали Аримана за пределы этого мира, разрушив его храмы, убив его почитателей и жречество. Его считали изгнанным навсегда, а его жрецов уничтоженными.
— Но ничто не вечно, — продолжил вендиец. — Ничто на самом деле не может быть уничтожено в этом мире. Некие вещи просто ждут своего часа.
— Именно так, — подтвердил Фенг-Юн. — И в этом году неизвестная сила, возможно, определенное расположение звезд и планет, которого не заметили даже мы, пробудило к жизни нескольких жрецов Аримана, долгое время погребенных в своих древних склепах. Даже самые ученые из стигийских магов изумились, узнав об этом. Эти нечестивые жрецы давно, как полагали, угасшей мерзкой расы полулюдей-полузмей поселились как раз в городе Шахпуре.
— Что же привело их сюда? — спросил Конан.
— Я исследую это место два дня, с момента моего прибытия сюда, — сказал немедиец. — Я Пиатар из Аграпура, и, подобно всем моим землякам, считал Шахпур простым караванным городом и столицей округа, подобно десятку городов Немедии. Теперь я знаю, что это немыслимо древний город. То, что мы видим, — не более чем верхушка, построенная около тысячи лет назад и лежащая на куда более древних руинах. И самая старая часть тех руин — вот этот храм.
И он указал на зловещий храм Аримана.
— Вернее, — продолжил Пиатар, — основание его невероятно старо. А в центре — алтарь и крипта, но к ним неприменимы слова о возрасте, ибо на самом деле они не существуют в этом мире.
Конану это совсем не понравилось:
— Не существуют? Но мы же видели алтарь! Мы спустились в крипту и украли оттуда сокровища Торгутхана!
— Я сказал, что они не существуют в этом мире. Они всецело принадлежат другому уровню бытия, и самое жуткое в том, что они все-таки видимы. На них трудно смотреть?
— Мозги за мозги заходят, — признал Конан.
— И еще, — сказал Фенг-Юн, — действительно ли вы видели крипту или смотрели только на сокровища?
— Мы спустились по лестнице, — сообщил Конан. — Пока Волволикус поднимал золото, мы держали на остриях мечей жреца и прочих. Чемик, это ты заставил их отойти к стенам?
— Именно я, атаман! Я размахивал перед ними мечом, и они отступили, унеся с собой жреца, которого ты плашмя ударил мечом.
— Значит, ты видел стену? — спросил Пиатар.
— Ну… я не могу сказать, что на самом деле видел ее. Там не было ничего, кроме глубокой тьмы. Свечи стояли только вокруг сокровищ. Заложники начали кричать, будто от ужаса, но я вскоре отвлекся всеми этими волнениями нашего бегства.
— А! — произнес Фенг-Юн. — Это объясняет многое! Если смертные действительно тронули стены этой крипты… — Он замолк, будто погрузившись в думу. — Друзья мои, крипта сия — брюхо Аримана!
— Я заподозрил это, когда спустился туда, — сказал Волволикус. — Это не обычное место из реального камня, да и алтарь — нечто совершенно иное. Это не естественное вещество.
— Брюхо Аримана! — воскликнул Конан.
— Да, — подтвердил Фенг-Юн. — Когда стигийцы пытались вытеснить бога из этого мира, он оставил себе средство для возвращения. С его помощью он должен был наливаться силой, как человек должен есть, чтобы жить. Можно сказать, что крипта — это его желудок в этом мире, куда следует приносить жертвы Ариману, дабы он мог набраться сил для возвращения туда, откуда так давно был изгнан.
Кхитаец хлопнул себя по коленям:
— Теперь многое становится ясным. Волволикус, когда в крипте ты вершил свою магию, то всколыхнул бога, пробудил его от вековой дремоты. Многое ты описал мне вчера. Но ты столь был захвачен своими чарами, что не заметил, как заложников отогнали к стенам! Это будто бросить крохи голодному льву. Теперь бог неистово алчет!
— Обычный был грабеж, как и все прочие, — возразил Чемик. — Откуда мы могли знать?
— Эти жрецы тщательно разработали свой ритуал, — продолжил кхитаец. — Они ждали верного расположения звезд, планет, а возможно, и других сил, неведомых ученым этого века. И, подготовив все, они бы принесли свои ужасные жертвы, исполнили ритуалы и с триумфом вернули своего повелителя. Но когда вы колдовали в крипте и принесли Ариману несвоевременную жертву, то нарушили неустойчивое равновесие, что сохраняли жрецы. И это дает возможность полностью разрушить их планы.
Впервые какие-то эмоции обозначились на лице кхитайца. Его сшитые вместе губы искривились в призрачном подобии улыбки, а сам он, казалось, оглядывал присутствующих.
— Мои собеседники, я думал, что действия этой ночи будут лишь актом отчаяния. Теперь же чувствую, что появилась реальная надежда!
— Ты хотел швырнуть наши жизни только из отчаяния? — с жаром воскликнул Конан.
— Это даже не обсуждалось, — сказал маг. — Или мы добьемся успеха, или умрут все. Я хочу отыскать лучший способ предотвратить катастрофу, с минимальными жертвами и тратой магических сил. Считайте, вам повезло, что здесь распоряжаюсь я. Тот-Амон хотел взять на себя эту миссию, а он бы без колебаний пожертвовал целыми народами ради малейшего успеха.
— Мудрейший Фенг-Юн, — сказал Волволикус, — ты говорил о крипте. А что ты мыслишь об этом ужасном алтаре? Даже глупейшие из рабочих, что трудились на строительстве храма, не могли вынести взгляда на него.
— Это вещь устрашающей силы, — ответил Фенг-Юн. — Вполне возможно, что точно так же, как крипта — это брюхо Аримана, алтарь — это его голова.
— Его голова? — переспросил Конан. — Я уверяю тебя, что эта штука отвратительна, но она — всего лишь огромный клубок каменных змей!
— Это не камень, — сказал Волволикус. — Я говорил тебе это.
— Я использую слово «голова» в более чем символическом смысле, — объяснил кхитаец. — Но как крипта была оставлена, дабы пожирать жертвы для восстановления сил бога в этом мире, так и алтарь стоит наготове, чтобы впитать его разум, дабы божество могло явить свою волю этому миру смертных.
— Теперь более или менее ясно, — сказал Конан. — Неясно другое: чего ты добиваешься от нас? — Он махнул в сторону своих людей; все они вытянулись вперед, внимательно слушая, лица их были искажены унынием и страхом. — Мы всего лишь обыкновенные разбойники. Мы не чародеи, чтобы соперничать с богами. Мы люди, использующие свой разум, свою сноровку и свое оружие, дабы заработать на жизнь. Судьи и покорные жители городов считают наши пути нечистыми, а деревенские жители и караванщики полагают нас истинной чумой, но никто не думает, что мы чем-то необычны. Кто мы такие, чтобы брать на себя эту работу?
— Осквернив святыню божества, — сказал вендиец, — это так называемое жертвенное брюхо, вы приобрели некую силу, превосходящую любую другую. В магии хорошо известно правило, что контакт с колдовскими материями дарует некую близость к сверхъестественному.
— Возможно, это объясняет, — уныло проговорил Конан, — почему я вечно сталкиваюсь с колдовством, как бы ни старался избежать этого.
— Вполне возможно, — сказал вендиец, довольно кивая.
— Вам надлежит войти в храм. — Наконец Фенг-Юн ответил на вопрос Конана.
— И вы убьете жрецов.