Звезда над песками

Как только истекли отведённые для передышки полторы минуты, он опустил на глаза пластиковые очки, надвинул поплотнее фуражку, скомандовал механику-водителю поднажать, и снова встал в люке, вытягивая шею, вертя головой. Самолёт — не иголка в стоге сена, и всё же среди местности, напоминающей рельефом стиральную доску, проглядеть его ничего не стоило. Даже примерно зная, где искать.

— Жалко, «Паладин» у нас не белый. — Произнёс вдруг снизу сержант Торрисон. Вернее, почти прокричал, чтобы перекрыть шум механизмов. Коленные суставы бегущего танка лязгали и скрипели так, что Том постоянно косился на них с опаской, ожидая в любой момент аварии. Потеря ходовой части превосходно легла бы на сегодняшнюю череду бедствий.

— Так мы и не в Арктике, если что. — Откликнулся командир, наклоняясь к люку, чтоб его было лучше слышно.

— Но как было бы здорово ощутить себя принцами на белом танке, спешащими на помощь прекрасной даме. — Держащийся за плечевой упор пушки, чтоб меньше шатало от крупной рыси, стрелок невесело усмехнулся. — Целым экипажем прекрасных принцев.

— Знаешь, когда война кончится, ты точно будешь служить на белом танке, где-нибудь за полярным кругом. Уж я позабочусь. — Пообещал Том и вернулся к наблюдению. Конечно, на сержанта он не обиделся — от неуклюжей шутки действительно стало капельку легче.

По прикидкам Хродгарсона, штурмовик должен был коснуться земли километрах в трёх-трёх с половиной от лётного поля. Отойдя на такое расстояние к северо-востоку, Томас планировал осмотреть местность с самого высокого холма, а потом начать прочёсывать окрестности, разделившись ненадолго с броневиком сопровождения. Вышло, однако ж, куда проще. Жизнь, вероятно, решила учесть все свалившиеся на гарнизон невзгоды и малость подсластить пилюлю. Когда «Паладин» вскарабкался на очередной взгорок, перед его экипажем раскинулась круглая долинка величиной с пару футбольных стадионов — совершенно плоская и просматривающаяся от края до края. И на другом её конце, уткнувшись носом в пригорок, лежала «Комета», блестящая серебром на солнце столь сильно, что заметить её можно бы было даже сквозь опущенные веки. Наверняка лётчица сама выбрала долину для аварийной посадки, и всё равно это была огромная удача. Капралу Джонсону не потребовалось отдельного приказа — он сразу же двинул машину к месту крушения на полном ходу, и затормозил буквально в нескольких метрах. Танк при этом заметно наклонился вперёд, передняя пара ног врезалась ступнями в глину, задняя на миг отовралась от земли, а командир чудом не вылетел из люка и потерял фуражку. Тут же о ней позабыв, он сорвал защитные очки, бросил их в люк, выбрался на лобовую броню, спрыгнул наземь и подбежал к самолёту.

С правого борта тот выглядел практически невредимым… только округлый нос вмялся внутрь от удара, как скорлупа куриного яйца, и стеклянный колпак кабины покрылся сетью трещин. Взобравшись на крыло, Том услышал слабый стук — кто-то колотил по фонарю изнутри. Почувствовав, как в груди лопнул пузырь с кипятком, лейтенант вцепился в край колпака, попытался сдвинуть его назад, но лишь ободрал кончики пальцев. Крышку кабины заело.

— Парни, сюда, живо! — Крикнул он, продолжая дёргать за алюминиевую оплётку. — Помогите мне!

Вместе с подоспевшими механиком-водителем и заряжающим они в шесть рук сумели кое-как расшатать фонарь и тот, хрустнув, внезапно легко сдвинулся с места. Не ожидавшие такого танкисты повалились с ног, однако Хродгарсон тут же вскочил, торопливо, сгорая от тревоги и волнения, заглянул в кабину.

— А… всё-таки вы. — Слабо улыбнулась ему Астрид, опуская револьвер, который сжимала в левой руке. Кажется, именно его рукоятью она стучала по стеклу. — Я… рада, честно. Очень.

— А я рад, что вы живы. — Не сумев улыбнуться в ответ, Томас сглотнул. — Что у вас с рукой? Сломана?

Вопрос был глупый — правая рука девушки лежала у неё на коленях, неестественно изогнутая ниже локтя. Рукав куртки не пропитался кровью, а значит, обошлось без открытой раны, но всё равно выглядело до тошноты жутко. Однако спрашивать: «Вы в порядке?» при таком раскладе было ещё глупее. Астрид даже не сидела, а полулежала в кресле, лицо её цветом напоминало мелованную бумагу, а лоб покрывала испарина. На подбородок из уголков рта стекли две тонкие струйки крови, уже подсохшие — Том лишь надеялся, что кровь от прокушенной щеки, а не из лёгких.

— Ах-ха. Сломана. Аж в двух местах. — Продолжая улыбаться, лётчица прикрыла глаза и откинулась на подголовник, позволила револьверу выпасть из ослабших пальцев. Её голос становился тише с каждым произнесённым словом. К тому же, она слегка шепелявила — очевидно, из-за прикушенного языка, так как зубы её, похоже, все были на месте. — Второй ниже плеча, я стараюсь не двигать, чтоб кость не сместилась…

— Дьявол, вы так об этом говорите… — Танкист сжал край кабины до побелевших костяшек. Девушка же вновь подняла веки и попыталась улыбнуться шире, поймав его взгляд:

— Не первый раз. Не волнуйтесь, я терплю. Не волнуйтесь, ладно?

— Ладно. — Лейтенант кивнул. — Можете сказать, что ещё?…

— Грудь болит. — Астрид сделала глубокий, судорожный вдох, прежде чем продолжить. — Тяжело дышать. Но ключицы целы. Может, рёбра… Спина цела. Ноги чувствую. Болят. Больше, чем рука. Так, что даже не знаю, какая… или обе. Кажется, прижало…

— Прижало? — Хродгарсон, мрачнея пуще прежнего, подался вперёд, вгляделся — но ниже колен ноги лётчицы скрывала массивная приборная панель.

— Да. В момент удара почувствовала, как ноги сдавило… и правую ступню, кажется, совсем… она и болит, наверное. — Улыбка на совершенно белом, мокром от пота лице лётчицы становилась всё более вымученной, резиновой.

— Ох, плохо… — Прошептал Том себе под нос. Наклонившись, заглянул девушке в глаза, бережно коснулся пальцами её здорового плеча, сказал громко и уверенно. — Мы вас вытащим, Астрид. Даже если придётся распилить эту железяку на полоски для серпантина. Сейчас подойдут инженеры, всё осмотрят и разберутся. А доктор даст вам морфий — боль отпустит.

— Н-нет. — Лётчица мотнула головой, а в голосе её неожиданно мелькнули испуганные нотки. — Без морфия. Я терплю.

— Всё будет в порядке. — Лейтенант легонько сжал пальцы на плече девушки. — Не бойтесь, от одной дозы не бывает привыкания, в газетах врут. Вы же мне верите?

— Верю. — Астрид подняла левую руку и сжала ладонь офицера. Она больше не улыбалась, и её, кажется, знобило, несмотря на жару полуденной пустыни. — Но не надо. Пожалуйста, Том, без…

Девушка осеклась на полуслове и уронила голову на грудь. Её здоровая рука соскользнула с ладони Томаса, безвольно упала вдоль тела.

— Астрид? Астрид?! Чёрт! — Похолодев, танкист быстро нащупал живчик на её шее. Мысленно вознёс хвалу Творцу, Элокиму, Конфуцию и всем богам древнехемрийского пантеона, когда ощутил под подушечками пальцев слабое, но частое биение — сердце лётчицы работало. Она всего лишь потеряла сознание. — Ладно… Держитесь, мы быстро.

Он слез с помятого серебряного крыла и жестом велел экипажу возвращаться в танк — их помощь больше не требовалась, из подошедшего бронетранспортёра уже выгружались остальные члены экспедиции.

— Стрелковая команда, на вон те две возвышенности, обеспечить наблюдение. — Подходя к ним, Томас ткнул большим пальцем себе за плечо. — Возьмите снайпера. Медик — осмотрите пилота, у неё несколько переломов. При необходимости — введите анестетики, но только в крайнем случае. Остальные… — Он обвёл взглядом трио сапёров и коммандос-автоматчика. — Торвальд, Джеймс — вам поручаю самое главное. Пилоту, похоже, зажало ноги. Вы должны её освободить как можно быстрее. И осторожно — она травмирована.

— Посмотрим, что можно сделать. — Спокойно кивнул старший из троих, капрал Торвальд Сигурдсон. В его устах это было равноценно обещанию справиться — сапёр никогда не спешил и не давал гарантий.

— Вы… — Лейтенант повернулся к коммандос и вспомнил, что никогда не знал его имени. — Сержант сказал, разбираетесь в минировании?