Страница 4 из 9
— Легче лёгкого. Рифольские грибы с глазами.
— С чем?
— С глазами. Натурально — грибы, белые… В центре шляпки — глаз. Настоящий, функционирующий. С веками и ресничками. По строению — ближе к глазам ночных млекопитающих. Реагирует на свет, следит за движущимися объектами. Зачем он грибу — непонятно. Ведь у того даже мозга нет, чтобы информацию от глаза обрабатывать. И никакие исследования в лаборатории не помогут. — Начальник экспедиции развёл руками. — Строение, химико-биологический состав — пожалуйста, всё исследовано. А всё равно непонятно. Не даёт ответа на главный вопрос — «зачем?». Обычные грибы… С глазами. Съедобные даже. Между прочим, у аборигенов особый шик — приготовить грибы так, чтоб глаза ещё живы оставались. Их едят, они глядят — представляешь?
Доктор Маан представила. Её перекосило. Сидящая напротив Мария в лице не изменилась, но аккуратно положила вилку на столешницу перед собой. Видимо, у майора тоже было неплохое воображение.
— Расскажи лучше про Блютмеер. — Посоветовал капитан Боодинген, спокойно обгладывавший свиные рёбрышки.
— Действительно. — Согласился Хайнц и вновь повернулся к Эрике. — Кровавое Море — планета за западным фронтиром, в крайнем рукаве галактики. Образчик чуда. Комплекс чудес, вернее. По всем характеристикам — пригодна для жизни. Расстояние от звезды, скорость обращения, температурный режим, возраст… На ней есть вода. А жизни — нет. Никакой. Даже микроорганизмов, которые на куда менее благоприятных планетах зарождаются… — Коммандер, увлёкшись, схватил чайную ложку и принялся помахивать ею. — Есть остатки атмосферы — с неплохим содержанием кислорода. Когда-то давно, очень на то похоже, воздух там был пригоден для дыхания… И вода — красная. По всей планете — в морях, в изолированных озёрах… Разумеется, воду могут окрасить в подобный цвет простейшие организмы или минеральные добавки. Только вот ничего такого обнаружить не удалось. Чистейшая вода, такой стерильной в природе не бывает, лишь в лабораторных условиях получают… И красная. — Он пожал плечами. — Хоть ты тресни. Ну и, как говорят южане, coup de grace — Сухой Кратер. Дырка в земле, восточнее главного материка, сильно повыше экватора. Словно от удара огромного метеорита. Увы, сопутствующих следов от столкновения с болидом таких размеров тоже нет. И вообще, по краям кратера можно судить, что на планету ничего не падало. Наоборот — что-то здоровое и круглое «вынырнуло» из-под земли и улетело невесть куда…
— Я… я читала об этом, кажется. — Гёзнер сделал паузу, чтобы перевести дух, и Эрика решилась вставить слово в его тираду. — Старую монографию, автор там предполагал искусственное происхождение…
— Ага. Потому на Блютмеере ещё и археологи работали. И именно они, кстати, хоть чего-то добились. На большой глубине обнаружили в почве следы сложных сплавов и других искусственных материалов. Ещё в третьем веке, тогда кое-какая техника предков в строю оставалась, её привлекли… Но планета настоящая, следы говорят лишь о том, что в незапамятные времена на ней могла существовать цивилизация. Возможно, миллионы лет назад… Однако от биологической жизни следов не осталось никаких, даже окаменелостей. Так-то. Вот тебе чудо во всей красе. Два века, с третьего по четвёртый, местом паломничества для учёных всех мастей было, нынче напрочь забыто… Зря, отчасти — археологи всё же ниточку нащупали, как мне кажется… — Коммандер налил себе морса и выпил стакан залпом — у него пересохло горло. — К чему я всё это? Хочу, чтоб ты поняла — я не напрасно сравнивал чудеса с кирпичной стеной. Она прочная, об неё бесполезно биться головой. Стены надлежит обходить… Или подкапываться под них. Именно этим мы и занимаемся. Ведём подкоп. Пробуем на прочность тайны мироздания и отыскиваем те, что нам по силам. Разгадывая загадки, расшатываем основы чудес. Расширяем познания и возможности, пределы логики и сознания. И понемногу чудеса сами становятся загадками, а из загадок — общеизвестными, очевидными фактами. Нашими усилиями. Просто нужно ощущать свой предел и не бросаться лбом о кирпичную кладку…
Глава экспедиции выдохнул и отхлебнул ещё морса, всем своим видом показывая, что закончил.
— Браво, браво… Ну ладно, поднимем, что ли, бокалы за все ещё нераскрытые тайны? — Мария, похоже, слышавшая эту речь прежде, пару раз приложила ладонь к ладони, изображая аплодисменты и кивнула на до сих пор не откупоренную бутылку вина, которую стоически игнорировала с самого начала обеда. Эрика, в свою очередь, глянула на женщину с некоторой опаской — ей вновь вспомнилось, как она навещала майора две недели назад. До того момента доктор Маан пребывала в уверенности, что Эм, будучи опытной выпивохой, устойчива к хмелю — оказалось, ничего подобного. Уже на третьем литре «Золотой короны» женщина изрядно опьянела, а после добивающего удара дешёвым пивом из её собственных запасов стремительно пришла в свинское состояние и начала сползать с табуретки. Почувствовав, видимо, что вот-вот потеряет дар членораздельной речи, она, тщательно выговаривая слова, объявила, что «потехе время, а работе…» и попросила Эрику помочь ей встать. Опираясь на плечо девушки, утвердилась на ногах, отказалась от дальнейшей помощи и, пошатываясь, хватаясь за мебель, отправилась… работать с документами. Чем благополучно и занималась, пока не уснула…
Впрочем, открыть вино офицеры не успели. Мария, уже тянувшаяся к бутылке, вдруг резко повернулась к двери — миг спустя та распахнулась. На пороге появился запыхавшийся, чем-то явно встревоженный матрос. Доктор узнала в нём второго помощника инженера.
— Господин капитан… Господин коммандер… — Он отдышался, сглотнул. — Прошу прощения, но у нас, кажется, возникли проблемы. Э-э-э… — Мужчина замялся.
— Докладывайте. — Поощрил Густав.
— На складе резервного оборудования с полок третьего яруса без видимых причин упали два небольших ящика с инструментами. Один из них легко ушиб находившегося там матроса — Клауса Фольцера. — Помощник инженера встал «вольно» и подпустил в голос официальной сухости — похоже, так он боролся со смущением.
— Он ранен? — Поинтересовалась Мария, опередив капитана и Гёзнера.
— Просто синяк, ничего серьёзного. Но ещё один матрос, находившийся рядом, утверждает… Э-э-э… — Младший техник пожевал губу. — Что ящики с полки уронил призрак. Или нечто, крайне на похожее на привидение.
Офицеры переглянулись. Майор Кальтендраккен, к удивлению Эрики, помрачнела и нахмурилась, поймала взгляд Хайнца. Вопросительно выгнула бровь. Коммандер в ответ неопределённо пожал плечами.
— Мы не хотели вас беспокоить, но… После расспросов выяснилось, что за прошедшие полтора часа еще, по меньшей мере, три человека в разных местах корабля наблюдали странные явления, однако не сочли нужным о них сообщать. — Продолжал матрос. Речь его становилась всё более казённой. — Один из них — Удо Бакельт.
— А вот это действительно плохо. — Протянул коммандер.
— Почему? — Девушка окончательно перестала что-либо понимать.
— Удо не пьёт. Язва у него. Хотя не важно. Четыре факта наблюдений — серьёзно при любом раскладе. — Гёзнер поднялся. — Надо разобраться…
— Точно ничего не трогали? — Полки третьего яруса находились на высоте человеческого роста, и чтобы осмотреть их получше коммандер взобрался на лесенку. Тащить её издалека не пришлось — пара лёгких стремянок хранилась в каждом грузовом трюме судна как раз на такой случай.
— Никак нет, ваша милость. — Мотнул головой матрос, прижимающий к ушибленному плечу холодный компресс.
— Я Клауса в чувства привёл, и мы сразу ушли, от греха подальше. — Поддержал второй — видевший «призрака». — Ни к чему не прикасались.
— Интер-ресно… — Хайнц поскрёб в затылке и бережно тронул один из стоящих на полке ящиков. Надавил, сдвигая его вглубь стеллажа. Хмыкнул.
— Что там? — Не выдержала Эрика. Происходящее попахивало абсурдом, но девушка уже немного освоилась в команде и прониклась спецификой своей новой работы. Раз прочие столь серьёзно относятся к привидениям на борту, то и ей… не стоит удивляться. Да. «Ничему не удивляйся»…