Страница 8 из 14
Крестьяне, видя такое дело, решили обратиться к соседям и тут же приняли воззвание, которое за пару дней было разнесено по всем деревням и селам уезда. В нем выражалось возмущение уездной властью, которая проводит повальные реквизиции, не учитывая декретов. Поэтому жителям уезда предложили 13-го числа собраться у деревни Суково Телятинской волости и выбрать новую власть, облеченную доверием народа, поскольку нынешняя не защищает крестьян, отбирает плоды их труда и разоряет жилища. В воззвании четко дано определение того, что делает власть: грабит[72].
Понятное дело, уездный исполком на это отреагировал тем, что послал во все волости телеграмму, что якобы все было по закону и оставляли по пуду муки на человека, а красноармейцев прогнала вооруженная кучка кулаков, но эта их победа будет первой и последней. 13 июня в волость из Весьегонска и Рыбинска были направлены отряды красноармейцев, действиями которых руководили оправившийся от испуга Дмитриев и чекист Долгирев (позже возглавлял ГубЧК). Крестьяне послали к красным на переговоры двух человек, но одного из них борцы за счастье народа арестовали и избили, а второму удалось бежать. Только после этого в волости начинается вооруженное сопротивление[73].
Во главе его, как практически везде, встали бывшие офицеры – Павел Максаков и Борис Приселков (волостной военком). Активное участие в подготовке выступления также принимали Василий и Александр Калявины, Иван Загребин и Иван Беляков. Из жителей волости, у которых было оружие, они создали отряд. Участие в нем было добровольным: у тех, кто не хотел идти, ружья и револьверы отбирали и передавали другим. Также забрали винтовки из волостного совета, и их уже раздавали принудительно, угрожая расстрелами. Как видим, методы у противоборствующих сторон не сильно отличались. Были направлены гонцы в соседние волости, но на помощь пришли только жители Мартыновской, когда восстание уже было подавлено[74].
Приселков встал во главе созданного отряда и повел его к пристани Ламь, где высадились красноармейцы. Здесь он и Максаков перегруппировали силы, выдвинув вперед вооруженных людей, которых было человек тридцать, притом что в целом толпа была немаленькой (чекист Долгирев на чистом глазу писал в воспоминаниях про 10 тысяч человек). Но никакой военной подготовки у них не было, и при первых же винтовочных и пулеметных выстрелах со стороны красноармейцев повстанцы разбежались, от пяти до одиннадцати человек из них были ранены (сведения о том, что якобы первыми открыли огонь повстанцы, есть только в воспоминаниях и материалами следствия не подтверждаются). Не встретив сопротивления, отряды вошли в Чамерово. Никого из лидеров восстания задержать не удалось, кроме Александра Калявина, вскоре расстрелянного[75].
Волостной совет, разумеется, немедленно переизбрали, наложили на волость прямой чрезвычайный налог в 50 тысяч рублей, а поскольку комбеда еще не было, создали чрезвычайную комиссию по учету и реквизиции хлеба. Занятно, что, когда Чамеровский волсовет на следующий день из Весьегонска запросили о положении дел, ответ был таким: «Остановите эту банду». Правда, в результате восстания крестьяне добились того, что до нового урожая оставляли не по 30, а по 45 фунтов ржи и овса. 15—16-го числа отряды ушли из волости[76].
В участии в восстании были обвинены пятьдесят пять человек, но всех их, кроме скрывшихся лидеров, амнистировали в апреле и июле 1919 года[77].
Не столько восстание, сколько ситуация перед ним более чем показательны: когда власть на местах действовала в интересах населения, даже в условиях гражданской войны проблемы голода решались.
Эсер, погибший за большевиков
Восстание в Дороховской и соседних волостях Старицкого уезда в конце июня 1918 года необычно. Необычно тем, что причиной его стали не конкретные действия власти, а общее недовольство ею, воплотившееся в конкретной фигуре земляка Гусева, ставшего вдруг губернским комиссаром. За что он и поплатился жизнью.
Июнь – традиционно не очень сытая пора в деревне. Запасы подъедены, свежих овощей и картошки еще нет, грибов в лесу тоже. А тут еще советская власть создает комбеды и начинает изымать «излишки». А куда они деваются? Ясное дело, оседают по домам тех, кто при власти.
Так или примерно так рассуждали жители Дороховской волости, когда распускали слухи, что в доме губернского комиссара социального обеспечения Гусева в деревне Шилово хранятся немалые запасы. Кроме того, в документах губернского ревтрибунала есть упоминание о том, что члены семьи Гусева дали почву для недовольства, но в чем это выражалось – не ясно. Поскольку никто еще не забыл времена лозунга «власть на места», граждане 18 июня собрали сход и постановили провести у жены комиссара обыск. Нашли немного – ткань да пшеничную муку. Но собрание не утихомирилось, а перешло к политическим вопросам, прозвучали предложения отозвать членов из уездного и губернского советов, а заодно выступить за Учредительное собрание[78].
Видя такое дело, брат Гусева дал телеграмму в Тверь, на что комиссар быстро ответил, что наведается в родные края вместе с вооруженным отрядом. Понятное дело, про это стало известно всей округе, и 20 июня вновь собралось волостное собрание, на котором решили просить помощи у соседей. 21-го числа, когда Гусев с отрядом (количество бойцов в источниках варьируется от пяти до сорока, представляется, что первый вариант ближе к истине) прибыл в волость, так и сделали: отправили гонцов, ударили в набат. В итоге на собрание пришли жители Дороховской, Татарковской, Гнездовской, Ефимьяновской, Ушаковской волостей[79].
Поначалу все шло мирно. Гусев поговорил с собравшимися, которые были довольно агрессивными, угрожали отзывом и требовали сдать оружие (при этом в толпе были и вооруженные люди), приняли приговор об удалении отряда из волости. Комиссар, видя все это, отправил отряд за деревню (хотя есть сведения, что изначально хотел арестовать трех человек), а после разговора с земляками и сам отправился в Старицу[80].
Но буквально сразу же толпа разделилась на три группы, которые стали преследовать Гусева. Руководили этими событиями Михаил Королев и Николай Жданов. Комиссара задержали и повели обратно в деревню. Но не довели, по дороге начали избивать и убили. С трупа сняли сапоги, по другим сведениям – вообще раздели[81]. Совершенно непонятно, почему в события не вмешался отряд, стоявший за деревней. Можно только предположить, что или он успел уйти довольно далеко, или же бойцы не решились стрелять в толпу.
После этих событий, уже 22-го числа, опять собралось волостное собрание. Выступавший на нем Михаил Королев призвал организоваться, в случае прибытия отряда бить в набат и собраться с оружием. Интересный момент, в его агитации источники впервые фиксируют призыв отозвать земляков из армии, а кто не вернется – исключить из общества[82].
Старицкий исполком, после получения известий о гибели Гусева, отправил в волость отряд, но последний, обнаружив посты повстанцев, вернулся назад. Тогда из Твери затребовали 200 пехотинцев с пулеметами и 50 конных. На телеграмму отреагировали немедленно, правда, отправили 100 человек, из них 20 кавалеристов под командованием заместителя председателя Тверской ГубЧК Круглова, который получил право вводить военное положение, принимать любые меры по подавлению восстания и отдавать приказы кому угодно.
72
Тодорский А. И. Указ. соч. С. 43–44; ГАТО. Ф. Р-1998. Оп. 1. Д. 547. Л. 15; ТЦДНИ. Ф. 114. Оп. 2. Д. 99. Л. 8.
73
Тодорский А. И. Указ. соч. С. 44; ГАТО. Ф. Р-570. Оп. 1. Д. 108. Л. 20; Ф. Р-1998. Оп. 1. Д. 547. Л. 15 об. – 16 об.
74
Тодорский А. И. Указ. соч. С. 45; ГАТО. Ф. Р-570. Оп. 1. Д. 107. Л. 11; Д. 108. Л. 21; Ф. Р-1998. Оп. 1. Д. 547. Л. 16 об. – 17, 282.
75
Тодорский А. И. Указ. соч. С. 45–47; Беднота. 1918. 15 июня; Известия Тверского совета. 1918. 26 июня; ГАТО. Ф. Р-570. Оп. 1. Д. 107. Л. 11–12; Д. 108. Л. 21; Ф. Р-1998. Оп. 1. Д. 547. Л. 17.
76
Города и районы. С. 156; Тодорский А. И. Указ. соч. С. 47–49; ГАТО. Ф. Р-570. Оп. 1. Д. 108. Л. 21.
77
ГАТО. Ф. Р-1998. Оп. 1. Д. 547. Л. 12, 17, 20–21.
78
ГАТО. Ф. Р-1998. Оп. 1. Д. 1420. Л. 3, 34, 119; ТЦДНИ. Ф. 114. Оп. 2. Д. 161. Л. 20.
79
Вестник Старицкого уездного исполкома. 1918. 7 июля; ГАТО. Ф. Р-1998. Оп. 1. Д. 1420. Л. 117, 119; ТЦДНИ. Ф. 114. Оп. 2. Д. 161. Л. 20.
80
Вестник Старицкого уездного исполкома. 1918. 7 июля; ГАТО. Ф. Р-1998. Оп. 1. Д. 1420. Л. 1, 3, 117, 119.
81
Вестник Старицкого уездного исполкома. 1918. 7 июля; ГАТО. Ф. Р-1998. Оп. 1. Д. 1420. Л. 1 об., 4, 117 об., 119 об.; ТЦДНИ. Ф. 114. Оп. 1. Д. 6. Л. 57.
82
ГАТО. Ф. Р-1998. Оп. 1. Д. 1420. Л. 120.