Четвертое сословие

Когда мать открыла дверь, папа нетвердой походкой прошел мимо нее и рухнул на тюфяк.

Любжи помог матери втащить покупки в дом. Но как ни расхваливал их ее старший сын, она явно была недовольна результатами труда за год и теперь качала головой, решая, что делать с каждым приобретением.

Мешок зерна водворили в углу кухни, картошку оставили в деревянном ящике, а рыбу положили у окна. Зельта перебрала всю одежду, решая, кому из детей она подойдет по размеру. Башмаки оставили у дверей — пусть носит, кто захочет. И наконец, пряжка отправилась в картонную коробку, которую мать спрятала под незакрепленную половицу с отцовской стороны тюфяка.

Той ночью, когда вся семья спала, Любжи решил, что больше не пойдет с отцом в поля. На следующее утро, когда отец встал, Любжи сунул ноги в оставленные у двери башмаки — они оказались велики. Он отправился вместе с отцом, но на этот раз дошел только до окраины города и спрятался за деревом. Он смотрел вслед удаляющемуся отцу, который ни разу не оглянулся, не проверил, идет ли за ним наследник его королевства.

Любжи повернулся и побежал на рынок. Весь день он бродил по торговым рядам, выясняя, что предлагают лоточники. Одни продавали фрукты и овощи, другие — мебель или товары для дома. Но большинство из них готовы были продать все, что угодно, если это приносило им прибыль. Любжи нравилось наблюдать, как продавцы торгуются с покупателями, используя разные способы убеждения: одни действовали агрессивно, другие льстили, но почти все врали о происхождении своих товаров. Однако самый большой интерес у него вызывали разные языки, на которых они говорили. Он быстро выяснил, что большинство покупателей, как и его отец, заключали невыгодные сделки. Весь день он внимательно прислушивался и стал понимать некоторые слова на чужих языках.

Вечером, вернувшись домой, он бросился к матери с вопросами, и тогда впервые в жизни обнаружил, что даже она не знает всех ответов. После очередного вопроса, на который у нее не было ответа, она подвела итог:

— Пора тебе в школу, малыш.

Единственная проблема заключалась в том, что в Дуски не было школы для столь юных учеников. Зельта решила обсудить эту проблему с дядей при первой же возможности. В конце концов, с такими мозгами ее сын может стать даже раввином.

На следующее утро Любжи проснулся, когда отец еще сладко спал. Надев единственную пару башмаков, он потихоньку выскользнул из дома, стараясь не разбудить братьев и сестер. Он бежал всю дорогу до рынка и снова бродил между рядами, наблюдая за лоточниками, которые раскладывали свой товар, готовясь к предстоящему дню. Он слушал, как они торгуются, понимая все больше и больше из того, что они говорили. И еще до него наконец дошло, что́ имела в виду мать, когда говорила, что Бог наделил его способностью к языкам. Но она не могла знать, что вдобавок он получил талант торговаться.

Любжи зачарованно смотрел, как кто-то обменивает дюжину свечей на курицу, а кто-то расстается с комодом в обмен на два мешка картошки. В другом ряду он увидел, как за старый истертый ковер предлагают козу, а вязанку дров отдают за матрац. Если бы он мог позволить себе этот тюфяк! — он был гораздо шире и толще того, на котором спала вся их семья.

Он уходил на рынок каждое утро и узнал, что искусство торговли зависит не только от товара, который тебе нужно продать, но и от твоей способности убедить покупателя, что ему этот товар необходим. Еще он понял, что те, кто платит цветными бумажками, не только лучше одеты, но и бесспорно имеют больше шансов заключить выгодную сделку.

Когда отец решил, что пришло время отвести на рынок следующих двух коров, шестилетний мальчик с радостью взял торговлю на себя. Вечером юный продавец опять притащил отца домой на себе. Но когда пьяный папаша рухнул на тюфяк, мать недоуменно уставилась на огромную кучу покупок, которую выложил перед ней сын.

Больше часа Любжи помогал ей распределить вещи между членами семьи, но он не сказал ей, что у него осталась цветная бумажка с цифрой десять на ней. Он хотел выяснить, что можно на нее купить.

Утром Любжи не отправился сразу на рынок, а отважился пойти на улицу Шюлл и посмотреть, что продают в магазинах, куда изредка захаживал его двоюродный дед. Он заглянул в витрину булочной, мясной, посудной лавки, поглазел на магазин одежды и наконец остановился у ювелирного магазина, принадлежавшего господину Лекски. Это было единственное заведение с золотой вывеской над дверью. Он не мог оторвать глаз от броши, выставленной в центре витрины. Она была даже красивее той, что мать надевала раз в год на Рош Ха-Шана. Однажды она сказала ему, что это семейная реликвия. Вернувшись вечером домой, он стоял у плиты, пока мать готовила ужин. Он сообщил ей, что магазины — это всего лишь стационарные ларьки с витринами, а когда он прижался носом к стеклу, то увидел, что почти все покупатели расплачиваются цветными бумажками и даже не пытаются торговаться.

На следующий день Любжи снова пошел на улицу Шюлл. Он достал из кармана цветную бумажку и несколько минут рассматривал ее. Он так и не знал, что может получить в обмен на нее. Целый час он заглядывал в окна, а потом уверенно вошел в булочную и протянул бумажку человеку за прилавком. Булочник взял ее и пожал плечами. Любжи с надеждой показал пальцем на буханку хлеба, лежавшую на полке за спиной продавца, и лавочник протянул буханку ему. Довольный произведенным обменом, мальчик повернулся к выходу, но лавочник закричал ему вслед:

— Не забудь свою сдачу.

Любжи вернулся, не совсем понимая, что тот имеет в виду. Он увидел, как лавочник положил бумажку в жестяную коробку, достал несколько монет и протянул ему через прилавок.

Выйдя на улицу, шестилетний мальчуган с огромным интересом разглядывал монеты. На одной стороне были выбиты цифры, а на другой — голова незнакомого ему человека.

Вдохновленный этой сделкой, он отправился в посудную лавку и купил миску, заплатив за нее половину своих монет. Ему казалось, матери она может пригодиться.

Следующей остановкой Любжи был ювелирный магазин господина Лекски, где его взгляд опять привлекла прекрасная брошь в центре витрины. Он толкнул дверь и подошел к прилавку, оказавшись лицом к лицу со стариком в костюме и галстуке.

— Чем я могу тебе помочь, малыш? — спросил господин Лекски, перегнувшись через прилавок.

— Я хочу купить вон ту брошь для моей матери, — он показал на витрину, надеясь, что его голос звучит уверенно. Он разжал кулак и показал три монетки, оставшиеся после утренних покупок.

Старик не засмеялся. Нужно гораздо больше монет, деликатно объяснил он Любжи, чтобы купить брошь. Любжи густо покраснел, сжал кулак и повернулся к выходу.

— Приходи завтра, — предложил старик. — Может, я смогу подобрать что-нибудь для тебя.

Лицо Любжи полыхало, как огонь, и он, не оглядываясь, выбежал на улицу.

Ночью мальчик не мог уснуть. Он снова и снова повторял про себя слова господина Лекски. Утром ему пришлось долго ждать, когда придет старик и откроет магазин. Так Любжи получил первый урок от господина Лекски — люди, которые могут позволить себе покупать драгоценности, не просыпаются рано.

Господин Лекски, один из почтеннейших жителей города, был настолько потрясен наглостью шестилетнего мальчишки, осмелившегося войти в его магазин с парой мелких монет, что следующие несколько недель удовлетворял любопытство сына скотовода, отвечая на его вопросы, лившиеся сплошным потоком. Но он всегда ждал снаружи, если старик обслуживал клиента. Только после ухода покупателя он входил в магазин и, стоя у прилавка, выпаливал все накопившиеся за ночь вопросы.

Господин Лекски с одобрением отмечал, что Любжи никогда не задает один и тот же вопрос дважды, и как только в магазин входит покупатель, он быстро удаляется в угол, закрываясь газетой старика. Хотя он и переворачивал страницы, ювелир точно не знал, читает он или просто смотрит картинки.

Однажды вечером, закрыв магазин на ночь, он отвел Любжи на задний двор и показал ему свой автомобиль. Глаза мальчика широко раскрылись, когда он узнал, что этот чудесный предмет может передвигаться сам по себе, и лошадь ему для этого не нужна.