Страница 3 из 17
Рут – одна из бесчисленного множества людей, которые уверены, что помнят момент своего рождения. Также очень многие утверждают, что помнят свое младенчество – представляют себе, как выглядела их кроватка или детская, или воспроизводят в памяти конкретные события. На протяжении своей карьеры я слышала немало подобных примеров. «Я помню игрушечные самолетики, которые висели над моей кроваткой». «Я помню, как застряла в кроватке и испугалась, когда меня прижало откидной дверцей». «Я помню, что моей любимой игрушкой был голубой музыкальный мишка – я дергала за веревочку, и он помогал мне уснуть. Откуда мне об этом знать, если не из воспоминаний? Ведь мы выбросили этого медвежонка, когда мне было два года».
Если задуматься, это действительно невероятно. Как люди могут помнить то, что происходило с ними в столь раннем возрасте?
Так вот, помнить этого они не могут.
У каждого есть самое раннее воспоминание – ясно, что какое-то из них должно быть самым давним. Если мы отбросим идею перерождений, это должно быть воспоминание о событии, произошедшем в пределах доступных нам временных рамок – в какой-то период между настоящим и тем мгновением, когда мы обрели способность мыслить. Но откуда нам знать, что наше самое раннее воспоминание правдиво воспроизводит то, что случилось в реальности?
Когда люди говорят, что помнят игрушки, висевшие над их детской кроваткой, или больничную палату, в которой они родились, или тепло, которое они ощущали в утробе матери, они имеют в виду то, что психологи называют невозможными воспоминаниями. Данные исследований показали, что во взрослом возрасте мы не способны достоверно вспомнить события из младенчества и раннего детства. Проще говоря, детский мозг недостаточно физиологически приспособлен к созданию и хранению долгосрочных воспоминаний. Тем не менее многие люди утверждают, что у них такие воспоминания есть, и часто бывают уверены в их истинности, поскольку не видят других возможных источников для возникновения этих образов.
На самом деле придумать альтернативное объяснение нетрудно. Разве ребенку больше неоткуда узнать о том, как выглядели его детские игрушки или кроватка, или что однажды его прижало дверцей кроватки, или что у него был музыкальный медвежонок? Ясно, что эту информацию можно получить из внешних источников: посмотрев старые фотографии или послушав рассказы родителей. Воспоминания о важных для ребенка предметах могут сохраниться хотя бы потому, что они окружали его и в более позднем возрасте.
Итак, мы знаем, что по крайней мере некоторые исходные материалы для создания убедительной картины раннего детства можно получить извне. Затем, помещая эту информацию в контекст, который кажется нам подходящим, например в услышанную от кого-то историю о нашем детстве, мы можем ненамеренно заполнить пробелы в памяти и додумать недостающие детали. Наш мозг собирает обрывки информации в общую картину, которая кажется нам осмысленной и которую мы принимаем за настоящие воспоминания. Это происходит скорее автоматически, чем в результате сознательного решения «вспоминающего». Два основных процесса, в ходе которых это происходит, – это конфабуляция[3] и смешение источников информации.
По словам Луи Наума и его коллег из Женевского университета, специалистов в области когнитивной нейробиологии, «под конфабуляцией понимается возникновение воспоминаний о несуществующем опыте или событиях, которые никогда не происходили»[4]. Этот емкий термин обозначает сложный феномен, оказывающий влияние на многие из наших воспоминаний, в особенности – на самые давние. С одной стороны, когда речь идет о воспоминаниях из раннего детства, такого определения может оказаться недостаточно: возможно, событие имело место в реальности, но наш мозг в столь раннем возрасте не мог сохранить эту информацию так, чтобы потом предоставить нам ее в виде целостного воспоминания.
С другой стороны, вера в то, что у нас есть воспоминания о событиях из раннего детства, например о собственном рождении, может быть результатом неверного определения источника информации. Это называется смешением источников – человек забывает, откуда получена информация, и относит ее к собственной памяти и пережитому опыту. Желая вспомнить свое беззаботное детство, мы можем перепутать мамины рассказы с собственными воспоминаниями. Или вплести в них истории, рассказанные братьями, сестрами или друзьями. Или перепутать наши фантазии о том, каким могло быть наше детство, с настоящими воспоминаниями. Конечно, ошибки памяти также могут быть результатом совместного действия конфабуляции и смешения источников.
Один из первых экспериментов, продемонстрировавших проделки нашей автобиографической памяти, провели в 1995 г. Айра Хайман и Джоэл Пентлэнд из Университета Западного Вашингтона[5]. В нем участвовали 65 взрослых, которым сказали, что цель исследования – узнать, насколько точно люди помнят события из своего раннего детства. По словам организаторов, им должны были задать ряд вопросов о событиях, которые произошли с ними до шестилетнего возраста и которые были детально описаны их родителями в заполненной ранее анкете. Ну и наконец, испытуемых заверили, что точность их воспоминаний имела первостепенное значение.
Конечно, эксперимент не был обычным исследованием детских воспоминаний. Ученые не просто хотели увидеть, насколько достоверно участники смогут воспроизвести происходившие в реальности события, они хотели узнать, насколько точно те воспроизведут события, которые никогда не происходили. Среди правдивых рассказов, полученных от родителей, исследователи спрятали одну выдуманную ими самими историю: «Когда вам было пять лет, вы были на свадьбе друзей вашей семьи. Играя вместе с другими детьми, вы нечаянно врезались в стол, на котором стояла чаша с пуншем, и опрокинули ее на родителей невесты». Из-за этой истории описываемое исследование часто называют просто «экспериментом с разлитым пуншем».
Нетрудно представить себе эту картину – она одновременно эмоциональна и правдоподобна. Мы знаем, что представляет собой свадьба в нашей стране и в нашей культуре. Мы знаем, как выглядит чаша для пунша или, по крайней мере, как она могла бы выглядеть. Мы знаем, что свадьба – торжественное событие, поэтому, скорее всего, представим себе родителей невесты как не очень молодых, празднично одетых людей. Легко вообразить себя в подобной ситуации в возрасте пяти лет, играющим вместе с другими детьми. И оказывается, еще легче представить все это, если прокручивать это событие в голове в течение нескольких минут. Каждому из участников эксперимента сначала задали вопросы о двух реально произошедших событиях, о которых организаторы узнали от их родителей, и только потом – о вымышленном инциденте с чашей для пунша. Предоставив участнику базовую информацию о каждом воспоминании, исследователи просили их постараться нарисовать в уме живую картину происходившего, чтобы пробудить воспоминание. Участников просили закрыть глаза и представить себе упомянутое событие, в том числе окружавшие их предметы, людей и то место, где все происходило. Ученые встречались с испытуемыми три раза с промежутком в одну неделю, и повторяли эту процедуру.
Результаты эксперимента поразительны. Ученые сделали вывод, что 25 % участников удалось внушить ложные воспоминания, всего-навсего заставив их несколько раз представить себе одно и то же событие и вслух описать возникавшие образы. Еще 12,5 % дополнили полученную от организаторов информацию, но сказали, что не помнят самого момента, когда разлили пунш. Поэтому их объединили в категорию частично вспомнивших. Таким образом, значительное число людей, представивших себе это событие, после трех коротких упражнений на воображение поверили, что оно произошло на самом деле, и смогли вспомнить, как именно. Это доказывает, что мы можем неверно определить источник наших детских воспоминаний, полагая, что что-то выдуманное нами происходило в действительности, усваивая информацию, полученную от других людей и превращая ее в составляющую собственного прошлого. Это экстремальная форма конфабуляции, которую может спровоцировать другой человек, задействовав ваше воображение.
3
Конфабуляции (лат. confabulari – болтать, рассказывать) – ложные воспоминания, в которых факты, бывшие в действительности, переносятся в другое время и сочетаются с вымышленными событиями. – Прим. ред.
4
Nahum L., Bouzerda-Wahlen A., Guggisberg A., Ptak R. & Schnider A. (2012). Forms of confabulation: dissociations and associations. Neuropsychologia, 50 (10): 2524–2534.
5
Hyman Jr. I. E. & Pentland J. (1996). The role of mental imagery in the creation of false childhood memories. Journal of Memory and Language, 35 (2): 101–117.