Темный оттенок магии

Двери вели в покои принца Ри, а Мортимер и Перси – личная охрана наследника престола – их стерегли.

Ри нравился Перси. Конечно, он был избалован, как все принцы (по крайней мере, Перси так казалось, хотя других принцев он пока не видел), но зато добродушен и ничуть не строг к собственной охране. Да он сам подарил Перси колоду карт – красивых, с позолоченными краями! И порой после ночной попойки принц переходил со своего напыщенного английского на народный язык (его арнезийский был безупречен) и запросто с ними беседовал. Казалось даже, Ри было неловко оттого, что страже приходится нести караул у него под дверью, как будто у них не было дел поинтереснее. Впрочем, на службе у принца от охраны требовалось не столько мастерство в обращении с оружием, сколько умение держать язык за зубами.

Но больше всего Перси нравились те вечера, когда принц Ри и мастер Келл отправлялись в город, а они с Мортимером шли позади на почтительном расстоянии. Принц разрешал стражникам его сопровождать только ради компании, а не для защиты (все знали, что никто не защитит принца лучше, чем Келл). Однако Келл до сих пор не вернулся. Поэтому вечно неугомонный Ри был не в настроении и рано удалился в свои покои. Перси и Мортимер заступили на вахту, и Мортимер лишил Перси почти всех карманных денег.

Перси сгреб шлем со стола и пошел опорожниться. Пока он шагал через зал, за спиной слышался стук монет – Мортимер подсчитывал выигрыш. Перси не спешил, рассудив, что напарник может и сам какое-то время покараулить, раз так его обчистил. Но, вернувшись наконец в зал, Перси с тревогой обнаружил, что Мортимера и след простыл. Перси нахмурился – это уж слишком! Одно дело азартные игры, но если капитан увидит, что покои принца не охраняются, то придет в ярость.

Карты по-прежнему лежали на столе. Перси принялся их собирать, как вдруг услышал мужской голос, доносившийся из спальни принца, и замер. Само по себе это не было странным. Но стражник тотчас узнал этот голос. Человек говорил по-английски, однако с акцентом – еще резче арнезийского.

В голосе – тихом, холодном, мрачном – было что-то жуткое, как в тенях в ночном лесу. И этот голос принадлежал Холланду – антари из другого мира.

Перси слегка побледнел. Он преклонялся перед мастером Келлом (за что Мортимер частенько его дразнил), а вот Холланд его пугал. Перси и сам не знал, в чем тут дело – в ровной интонации, странно не запоминающейся внешности или тревожных глазах, один из которых был, конечно, черным, а другой – молочно-зеленым. Или, возможно, дело в том, что он казался бездушным, словно сделанным из воды и камня, а не из плоти и крови. Как бы там ни было, чужеземный антари всегда вызывал у Перси дрожь.

Другие стражники придумывали Холланду клички, вроде Холодный Холланд, но Перси никогда не отваживался их повторять.

– Чего трясешься, думаешь, он тебя через стену между мирами услышит? – со смехом спрашивал Мортимер.

– Кто знает, – шептал Перси в ответ. – А вдруг.

И вот теперь Холланд был в комнате принца. «Принц его ждал? Кто его впустил? Где Мортимер?» – ломал голову Перси, занявший свое место перед дверью. Он не собирался подслушивать, но между створками осталась узкая щель, и, когда он слегка повернул голову, до него донесся разговор.

– Простите, что без приглашения, – послышался спокойный, низкий голос Холланда.

– Пустяки, – небрежно ответил Ри. – Что привело вас ко мне? У вас же дела с моим отцом.

– У него я уже был, – проговорил Холланд. – А теперь мне нужны вы.

Перси подумалось, что подслушивать нехорошо, но он не двинулся с места. Было слышно, как Ри опустился в кресло.

– И зачем же? – с легкой улыбкой поинтересовался принц.

– Скоро ваш день рождения, не так ли?

– Да, уже не за горами. И если ваши король и королева вас отпустят, я приглашаю вас на праздник.

– Боюсь, не отпустят, – возразил Холланд. – Но я пришел по их поручению и принес подарок.

Наступило неловкое молчание. Принц поерзал в кресле.

– Холланд, – вкрадчиво заговорил наконец он. – Вы же знаете закон. Я не могу принять…

– Конечно, я знаю закон, юный принц, – успокоил его Холланд. – Но подарок выбрал здесь – в вашем городе, от лица своих повелителей.

Последовала долгая пауза, после чего Ри встал.

– Ну ладно, – решился он.

Перси услышал шорох: принц взял подарок и снял упаковку.

– Для чего это? – спросил он после долгого молчания.

Холланд не то фыркнул, не то хмыкнул. Перси не знал, что бы мог означать такой звук.

– Для силы, – пояснил антари.

Ри начал что-то говорить, но в ту же секунду часы во всем дворце принялись отбивать час и заглушили окончание беседы. Не успело стихнуть эхо часового боя, как двери распахнулись и в зал вышел Холланд. Он вперил свои разноцветные глаза в королевского стража, захлопнул дверь и недовольно вздохнул. Затем пригладил черные как смоль волосы и посетовал вполголоса:

– Спровадишь одного охранника, а другой тут как тут.

Не успел Перси придумать, что ответить, как антари достал из кармана монету и швырнул ему.

– Меня здесь не было, – отчеканил Холланд.

Монета описала широкую дугу и приземлилась на ладонь стражника. В ту секунду, когда Перси почувствовал холодок металла, он был уже один. Он смотрел на монету и не понимал, откуда она взялась. И еще ему казалось, он что-то забыл. Перси сжал кулак, силясь поймать ускользающее воспоминание.

Но тут оно улетучилось окончательно.

Даже ночью река светилась красным.

Когда Келл шагнул с набережной одного Лондона на набережную другого, гладкая черная полоса Темзы сменилась алой лентой Айла, излучавшего теплый свет. Сверкая, как бриллиант, Айл струился через весь Красный Лондон, озаряя его собственным ровным свечением.

Главная артерия города, вена, по которой текла магия.

Одни считали, что магия исходит из разума. Другие искали источник магии в душе, в сердце и силе духа.

Но Келл знал: магия – это кровь.

А кровь – это воплощенная магия. В ней она расцветает, ее она отравляет. Келл видел, что бывает, когда сила подчиняет себе человека, поглощает его, делает кровь черной. Если красный – цвет гармоничной магии, цвет равновесия между силой и человечностью, то черный – цвет несбалансированного, необузданного колдовства.

В Келле, как в любом антари, было и то и другое: и гармония, и хаос. Его кровь была нормального алого цвета – цвета реки в Красном Лондоне, но правый глаз блестел чернотой, как разлитые чернила.

Келлу хотелось верить, что именно кровь – и только она – дает ему силу, но печать черной магии на лице постоянно о себе напоминала. Она смотрела на него из каждого зеркала, отражалась в расширенных от изумления и страха зрачках обычных людей. Черная магия гудела у него в голове всякий раз, когда он прижимал окровавленную руку к стене и призывал силу.

Но кровь Келла никогда не темнела и была красной, как река. Как воды Айла – кровь Лондона.

Над рекой, словно мост, соединяя два берега, раскинулся королевский дворец, построенный из стекла, бронзы и камня. Его называли «Сонер раст» – «Бьющееся сердце» города. Его изогнутые шпили сверкали рядами сияющих точек.

Люди стекались сюда денно и нощно. Одни шли с обращениями и просьбами к монархам, но многие приходили именно к Айлу. Маги медитировали на берегу реки и черпали из нее силу, местные гуляли, а гости из арнезийской глубинки просто любовались рекой и чудесным дворцом и приносили сотни цветов – лилий, цикламенов, азалий, – чтобы положить их на набережной.

Стоя в тени у стены магазина, Келл посмотрел на дворец, похожий на солнце, вечно восходящее над городом, и на краткий миг увидел его таким, каким его видят гости: величественным, необыкновенным.

Но тут рука стала саднить, и он опомнился. Поморщившись, Келл повесил монету на шнурке на шею и направился к реке.

На берегах Айла кипела жизнь. Ночная торговля была в самом разгаре.

При свете реки, фонарей и луны торговцы в цветных шатрах продавали местным и приезжим еду и всякие безделушки и сувениры, как магические, так и обычные. Вот девушка с огромной охапкой лилий продает цветы желающим возложить их на ступени дворца. Вот старик выставляет напоказ десятки амулетов из полированной гальки, согласно поверьям, усиливающих власть над стихией. Едва уловимый аромат цветов растворяется среди запахов жареного мяса и свежих овощей, душистых специй и глинтвейна. Человек в темных одеждах предлагает засахаренные сливы, а женщина рядом с ним торгует хрустальными шарами. Другой продавец разливает по низким стеклянным кубкам горячий чай напротив прилавка с яркими масками и лотка с крошечными пузырьками с водой из Айла – вода все еще слабо светится.