Страница 7 из 13
— По-моему, вы немного переигрываете, мой принц, — нахмурилась я, а Джулиана хихикнула и кивнула.
— Миледи Вероника! — в шутливом отчаянии возопил принц.
— Понимаете, нам надо много фотографий. Разных. И не только в кабинете.
— А где еще? — с тоской отозвался Брэндон.
— На прогулке, — стала перечислять я, — в Академии, в форме. И на фоне замковых стен. Верхом. Когда вы будете фехтовать. Танцевать.
— С вами? — ехидно заметил принц.
— Э, нет. Это лишнее. Мне хватает тех сплетен, что у нас есть.
— Вы же понимаете, что фотоаппаратов в вашем понимании в империи Тигвердов просто нет.
— Брэндон, — укоризненно сказала я. — Разговор о том, что в журнале нужны хорошего качества изображения, был две недели назад. И я не поверю, что до сих пор никто не сообразил, как их раздобыть. Я могу, конечно, обратиться к милорду Швангау…
Принц скривился, услышав имя верховного мага империи, и сказал:
— Будет вам фотограф.
— И, с вашего позволения, завтра мы и начнем, — строго сказала я, подумав, что иначе мы никогда с места не сдвинемся.
— Миледи, вы — просто сущий кошмар! — вырвалось у наследника.
— Посочувствуйте вашему брату, — рассмеялась я. — Завтра — съемки во дворце. И договоритесь, чтобы его величество и ненаследный принц Тигверд присутствовали. А еще члены вашей боевой пятерки.
Тяжелый вздох.
— Не печальтесь, изображения получатся отменными. Завтра бы еще отснять ваше любимое место на побережье. Потом Академия и танцы… Вы — верхом. И… пожалуй, что и все.
— А фейерверки? — вдруг тихо спросила Джулиана.
Глава 4
— Ника, — сказала мама. — Нам надо поговорить.
Папенька, с которым они вместе зашли в дом, важно кивнул.
Вообще после переезда в империю родители стали выглядеть как-то моложе. Энергичнее. Чистый имперский воздух, волшебные общеукрепляющие настойки великого Ирвина, отсутствие финансовых проблем — все это пошло им на пользу. И если мама и раньше была «спортсменка, комсомолка, просто красавица», то папа последнее время стал сдавать — давление, лишний вес. А тут, в империи, он был нужен, полезен, заинтересован в происходящем. Его ценили на службе, маму — в издательстве, и у них открылось второе дыхание. Горели глаза, как в молодости, и мне кажется, вся эта история их заново сблизила. Они столько пережили. Из-за меня…
— Хорошо, — ответила я. — Пойдем в кабинет.
Видимо, день такой. Кабинетный.
— Доченька… Мы попали в этот мир, — начала мама, — и нам тут нравится. Теперь надо подумать, как мы будем устраивать свою жизнь дальше.
— Согласна, — вздохнула я.
— У нас с отцом есть к тебе вопрос… Только постарайся не злиться.
Ну вот что мне остается делать… Только рассмеяться.
— Слушаю. И стараюсь.
— Ника… Вот скажи, а что ты думаешь делать с Ричардом?
Я покачала головой. Действительно, хороший вопрос.
— Замуж я не собираюсь — если вы об этом.
— Но ты живешь с ним в одном доме.
— Спишь с ним в одной кровати, — вмешался папа.
— Ага, ем из одной чашки, — вспомнила я «Трех медведей». — И сижу на его стуле.
— Ника! — хором возмутились родители.
— Вот император Фредерик — умный. Он сам на эти животрепещущие темы со мной говорить не рискнул — вас отправил.
— Ты же историк, — нахмурилась мама. — И должна понимать, что так вызывающе противопоставлять себя обществу не стоит. Тем более такому своеобразному, как империя Тигвердов.
— Это не говоря уже о том, что у Фредерика и так проблемы с аристократией, — заметил отец.
— Вот и пусть их решает. С твоей помощью, — резко ответила я. — У тебя самого пиетет перед высокородными особями отсутствует как класс. Вот и будет чем заняться, вместо того чтобы лезть в мою личную жизнь!
— Ника, — укоризненно посмотрела на меня мама.
— Мне в столице выделили особняк, — спокойно проговорил отец. — Мы съездили, посмотрели. Он, конечно, поменьше, чем этот дом, но все же… Значительно больше всего того, к чему мы привыкли. Я предлагаю пока перебраться туда. Заодно ты и решишь, чего хочешь.
— А с Наташей что?
— Я ей предложила поселиться пока с нами, там все равно места очень много. Она согласилась.
— А Джулиане подобрали мастерскую в столице. Неподалеку от нас.
Родители посмотрели на меня удивленно.
— В смысле, неподалеку от городского дома Ричарда, — поправилась я.
— В любом случае, — заметила мама, — если мы хотим серьезно заниматься газетой, то надо перебираться в город.
— Когда вы будете переезжать?
— Завтра, — ответил отец. — Что тянуть?
— Я дождусь Ричарда. И поговорю с ним, — решила я. — Кроме всего прочего, есть вопросы безопасности.
— Есть, — кивнул отец и внимательно посмотрел на меня.
А мама гневно сказала:
— Прекращай уже со своим подростковым бунтом! Женщину в синем кто-то же убил!
— Мне сказали, что девушка синего отродясь не носила.
— Ее переодели, — подтвердил отец.
Мы с мамой вздрогнули.
— Рит, у нашей дочери хорошая серьезная охрана. Я разговаривал с командиром, он утверждает, что все предусмотрено. Только… Ника, не смей сбегать. Ты можешь передвигаться по городу, но порталами — только в сопровождении охранника. Или кого-нибудь из имперцев. И ставь в известность о своих передвижениях!
— Хорошо.
— И не выматывай нервы службе безопасности! Они тоже люди. Служат.
На этом мамином замечании я и удрала к себе в комнату. Переоделась после душа в джинсы и футболку — хватит с меня синих платьев! И уставилась на картину Джулианы.
Каждый раз, когда я смотрю на эту работу, становится легче дышать. Что-то рождается в районе солнечного сплетения и белой бабочкой летит туда, в окно, едва задевая прозрачным крылышком ярко-синие лепестки полевых цветов.
Свое присутствие в поместье Ричарда я воспринимала во многом как… возвращение домой, что ли… Как само собой разумеющееся. А ведь действительно. Я не экономка. Не хозяйка. И не невеста.
Мда… Безусловно, мама была права. И если нам пришлось остаться в этом мире, то какие-то правила поведения стоило бы соблюсти. Хотя бы внешне. На самом деле, наверное, поздно. После всех тех сплетен обо мне, что я — любовница бастарда его величества, открыто живущая в его доме. Дамы высшего света сегодня откровенно выразили свое отношение. И я не думаю, что оно как-то изменится.
Кстати, а что делать с балом в честь дня рождения наследника, на котором я по воле императора Фредерика должна была присутствовать? А теперь еще и отец служит при дворе. Следовательно, и на него будут коситься… Хотя папенька мой, после опыта выживания в структуре КГБ, а потом и ФСБ, да еще и в не лучшие для страны годы… В общем, я так думаю, он справится, конечно. Но осознавать, что я доставляю родителям неприятности, было горько…
Вздохнула. Прислушалась. Посмотрела на часы — дом, похоже, спал. Взяла пачку бумаг: статьи, которые мне оставили для согласования, — и пошла в гостиную. Заодно и Ричарда дождусь.
Уселась у камина на полу, разложила бумаги. Всего на секунду отвлеклась взять диванную подушечку, чтоб удобнее было, как две толстые лапы уже подобрались к моим материалам!
— Флоризель! Морда ушастая — фу!
Щенок посмотрел прямо в глаза. Да что там в глаза, прямо в душу заглянул — жалобно, грустно и с укоризной. Мол, надо же мне хоть чем-то играть! Хоть с кем-то. Хоть когда-то…
Всем я сегодня не угодила, все решили меня сегодня стыдить! И за моральным-то обликом наследника не уследила, и о своем не подумала, и с бедной собачкой не поиграла, да?
— А ну иди сюда… Иди сюда, говорю! Морда… — Я сгребла Флоризеля в охапку, прижала к себе. Теплый, милый… мой!
Песик рос не по дням, а по часам, и это немного расстраивало. Он был таким очаровательным щенком! А сейчас вытянулся, стал крупнее. И так как до поведения взрослой, умной, воспитанной собаки было еще ох как далеко, этот монстр крушил все, что было в поле зрения. Пришлось принести еще бумаги, скрутить несколько «шуршалок» и разбирать статьи, отвлекаясь на мохнатого ребенка.