Страница 12 из 13
Мы шли пешком по вечернему Роттервику. Людей было мало, в воздухе сладко пахло цветущими деревьями. Запах был свежий, весенний. Так пахнет, когда цветут те самые деревья, в парке у дворца.
Под этим деревом мы встретились когда-то. Осенью. Интересно, как они называются, эти деревья? Надо все-таки добраться до атласа в библиотеке.
— Пойдем поужинаем? — прервал мои мысли Ричард. Я и не заметила, что мы подошли к ресторану «Зеленая Цапля».
— Может, дома? — Я поежилась, вспоминая помпезность этого роскошного места. — Дома как-то… уютнее.
— Ника, — меня нежно, но крепко обняли за плечи, развернули к себе, — ну неужели ты думаешь, что я за это время тебя не выучил?! Мы не пойдем в этот ресторан. То есть пойдем, но не совсем туда, куда ты ожидаешь. Во-первых — это сюрприз, который, я надеюсь, тебе понравится.
— А во-вторых? — Я совсем напряглась.
— А во-вторых — дома нет ни еды, ни слуг… никого.
— Даже Флоризеля?
— Он в поместье с Джоном — с ним все будет в порядке, не волнуйся. Просто я хочу, чтобы мы были только вдвоем.
— Я тоже…
После долгого поцелуя я мало что соображала — просто семенила за Ричардом, который, крепко сжимая мою ладонь, тащил меня за собой. День был тяжелый, вечер поздний. Я украдкой зевала и, честно говоря, предстоящим романтическим ужином интересовалась мало. Тем более что есть не хотелось. Совсем. А хотелось… Домой хотелось.
Мы прошли огромную залу того самого ресторана, где уже были когда-то. Ричард о чем-то пошептался с метродотелем, и мы стали спускаться вниз по винтовой лестнице. Лестница была очень красивая — ажурные воздушные перила с изображениями цветов и птиц, белоснежный мрамор с розоватыми прожилками. Спускались довольно долго. Наконец мы вошли в маленькое полуподвальное помещение. Там были изящные кованые столики, выкрашенные мятным цветом стены и огромное количество птичьих клеток! Клетки были разных форм и размеров — от совсем маленьких, плетеных до больших и очень красивых. Клетки были и золотые, и серебряные, кованые, плетеные, но в каждой из них сидели маленькие ярко-зеленые птички. Их было так много, что, если бы они разом стали петь или чирикать, услышать друг друга было бы невозможно. Но, к счастью, птички молчали. Больше всего они были похожи на ярко-зеленых воробьев. Ну или на растолстевших канареек. И тут я догадалась, кто это:
— Ричард! Это… Зеленые цапли?
— Да, любимая. — Ричард смотрел на меня очень вдохновенно и романтично, а я… Я хохотала до слез, настолько зеленый воробей был не похож на цаплю. Наверное, я сильно испортила красоту и торжественность момента, но ничего не могла с собой поделать. Ричард терпеливо ждал… Я успокоилась, но дала себе слово как-нибудь показать Ричарду, как выглядит в моем мире цапля, — тогда он меня поймет. И простит. Я хихикнула последний раз, когда к нам подошел сам хозяин.
— На сегодня вы закрыты — я хочу, чтобы мы с миледи остались вдвоем. Бутылку «Зеленой цапли», любику для птиц, какой-нибудь легкий десерт для нас.
— Открыть клетки? — Мужчина улыбнулся. На мгновение показалось, что он мне подмигнул. Хотя, наверное, это от того, что я смеялась до слез — вот и показалось.
— Да. И оставьте нас вдвоем.
— Конечно, милорд.
— Ричард… А почему они не поют? И зачем ты приказал открыть клетки? Мы их будем кормить? А они не улетят? Это что, какой-то имперский обычай, да?
Ричард смотрел на меня и улыбался. И от этого взгляда стало так тепло, так радостно. Перстень снова обжег палец — но совсем не больно, чуть-чуть.
— Интересно, сколько вопросов подряд ты способна задать? Надо будет как-нибудь посчитать…
— Интересно еще и то, что ты так и не ответил ни на один! — Я требовательно уставилась в черные глаза.
Тем временем нам принесли маленький пузатый пузырек с чем-то густым и ядовито-зеленым, две вазочки с нежно-розовым кремом, два очень красивых бокала и небольшую корзиночку с ягодами, напоминающими плоды боярышника. Крышка с легким хлопком открылась, и густое зелье разлили по бокалам. Честно говоря, выглядело немного жутковато. Я сразу вспомнила сказки про то, как злые колдуньи варят в котлах всякие нехорошие зелья, кидая туда сушеных мышей и прочую пакость. И вот это самое зелье в моем мире изображалось чаще всего именно так — нечто густое и зеленое. С другой стороны, в моем мире и цапли выглядят по-другому, так что не будем торопиться и делать поспешных выводов. Ричард тем временем уже поднял свой бокал, приглашая и меня сделать то же самое.
Я поднесла бокал к лицу, вдохнула аромат — и пропала… Что бы это ни было, но пахло оно восхитительно! Чем-то сладким, свежим, дурманящим. Что-то свернулось пушистой кошкой в области живота и рассыпалось бабочками в голове. Я уже хотела попробовать, но Ричард мягко коснулся щеки, чем вернул меня в этот мир.
— Подожди, любимая. Ника — ты любишь меня?
Ну вот, приехали. Видимо, у имперцев так принято делать предложение руки и сердца.
— Так не делают предложения руки и сердца — так проверяют любовь!
Нет, все-таки он читал мои мысли! Второй раз за вечер — это уже не совпадение, это уже закономерность.
— Ты решил меня проверить?
— Нет-нет, успокойся. Я не хочу тебя проверять. Я уверен, и именно поэтому привел тебя сюда, чтобы кое-что тебе показать. Но чтобы волшебство случилось и порадовало женщину, которая мне дороже всего на свете, эта женщина должна ответить на вопрос. Ника, ты меня любишь?
Я задумалась, расслабилась и заглянула внутрь себя — как тогда, в пустоте между мирами. Были моменты, когда я не верила в происходящее, когда я не позволяла себе даже думать об этом серьезно. Были — когда я решила, что все кончено, и старалась забыть. Были злость, обида, боль. Страсть. Желание. Но — да. Я любила. Все это время и с первой секунды нашей встречи — я любила его. А посему ответила с улыбкой и легким сердцем:
— Да!
— Я тоже тебя люблю, Ника. Я люблю тебя! А теперь — пей! До дна! — Ричард подмигнул мне и зажмурился, делая большой глоток.
Поскольку зажмурился он явно от удовольствия, я не стала долго себя уговаривать и залпом выпила… божественный нектар. По-другому не скажешь — настолько это было вкусно!
И в ту же секунду птицы запели. Они пели, а их грудки постепенно становились ярко-алыми. В тот же миг клетки распахнулись, птицы стали вылетать, кружить над нами и угощаться ягодами из корзинки. Ричард насыпал любику мне на ладонь, и я кормила их с руки.
Мы смотрели друг на друга, кормили зеленых птичек и были абсолютно счастливы.
Постепенно все стихло — зеленые воробьи замолчали, расселись по клеткам, которые захлопнулись сами собой, и алые перышки стали гаснуть, будто пламя свечи. Через какое-то время имперские цапли снова стали зелеными. Я не отрывала от них глаз, не могла прийти в себя от увиденного и пережитого.
Ричард вложил в мои пальцы маленькую ложечку, помог зачерпнуть из вазочки и отправить в рот что-то легкое, розовое и воздушное. Мусс был очень вкусный — нежный, с кислинкой.
— Вкусно! Ричард… спасибо. Это незабываемо! Эти птички — они…
— Вкусно, согласен, но с твоими блинчиками не сравнить! — вздохнул милорд Тигверд. — А зеленая цапля — птица, которую еще называют «спящая красавица».
— Почему?
— Не заметила? Посмотри на них внимательно.
Я присмотрелась — птицы спали! А Ричард продолжал рассказывать:
— Птицы реагируют на магию любви. Если двое искренне любят друг друга — случится чудо. Зеленые цапли проснутся, запоют, и их грудки станут алыми. Если же нет — будут спать. Поскольку в империи браки в основном заключают по расчету, в этом ресторане редко такое увидишь. Вон — сбежался весь персонал.
Ричард кивнул в сторону открытой двери. Там и правда стояли, наверное, все работники ресторана и даже посетители верхней залы. Лица у них были такими восторженными, что они даже не отреагировали на то, что их заметили. Мы с Ричардом рассмеялись.
Пока мы шли домой — обнимались, как школьники, не обращая внимания на малочисленных прохожих. А что? Требования имперцев к приличиям соблюдены: я в шляпке и в перчатках. А что обнимаюсь с любимым мужчиной — так не их дело!