Страница 58 из 65
Таким образом, советская страна вроде бы продолжала бороться с американским империализмом, но теперь уже такими средствами, которые, по сути, обеспечивали победу США.
Начатую Горбачевым гуманизацию советского общества (демократия, гласность, общечеловеческие ценности, новое мышление) в дряхлеющей коммунистической идеологии тоже пытались поначалу преподносить как конфронтацию — вот, мол, с каким человеческим лицом может быть социализм в пику бесчеловечному капитализму. Но с точки зрения западной этической системы это был искомый компромисс: советское общество открылось западным культурным образцам. Которые в несколько лет довершили разгром советской цивилизации.
Если на минуту отказаться от суждений с точки зрения «наши — не наши», то приходится признать, что военно-индустриальная цивилизация СССР совершенно заслуженно проиграла более продвинутой постиндустриальной цивилизации Запада.
Вылупившаяся из советской скорлупы молодая-старая Россия, не сумев переоформить свою государственность применительно к постиндустриальному вызову, оказалась лицом к лицу с этими «иезуитскими» западными технологиями. У Запада не было причин останавливаться в своем победном шествии — теперь уже к мировым ресурсам сырья. И Россия на новом рубеже государственности, последнем и неукрепленном, оказалась под угрозой ассимиляции.
Конспирология — «наука» о заговорах — оперирует обычно тектоническими пластами: история описывается как глобальное противостояние атлантистов, евразийцев… Но все мы, живущие здесь и сейчас, испытали на себе постиндустриальный вызов Запада в своей конкретной и частной обыденности.
…В начале 1990-х Запад, помогая реформам, стал давать кредиты, много кредитов. Для того чтобы получить, например, кредит на обновление муниципального транспорта, был объявлен конкурс — российские города должны были представить свои транспортные проекты и разные «техусловия». Ростов-на-Дону, стратегический центр юга России, прислал подробную информацию о своей транспортной инфраструктуре, ее возможностях и недостатках…
Ростов оказался в числе победителей, кредит получил, накупил на него отработавших свой срок на Западе автобусов-душегубок… То есть деньги ушли туда, откуда пришли, только Ростов еще остался должен, и должен очень много — где-то половину своего годового бюджета.
Примерно в то же время в Ростове обосновался «Корпус мира» — американская неправительственная организация, содействующая чему-то там. Специалисты «Корпуса мира» объявили о программе стажировок российских политиков, директоров, предпринимателей на Западе. Чтобы попасть в программу стажировки, претендент должен был заполнить анкету и пройти отбор. В результате этой процедуры в «Корпусе мира» оказалось полное досье чуть ли не на всех представителей ростовской деловой элиты, добровольно собранное и предоставленное самими фигурантами и включающее даже информацию об их кулинарных предпочтениях…
Про «Корпус мира» даже в художественной литературе (встречается, например, у Лимонова) пишут, что его волонтеры не гнушаются подрабатывать в ЦРУ. Это как тассовская крыша для советской разведки. Но не стоит, конечно, думать, что организации, подобные «Корпусу мира», нацелены исключительно на шпионскую деятельность. Вовсе нет. Они действительно выполняли цивилизационную миссию — по их понятиям. Стажировки великая вещь, испытав непосредственно все прелести буржуазного быта, советский человек понимал, что что-то у нас не так. (Как сказал один из нынешних руководителей Ростовской области, бывший партийный деятель, в одном интервью лет пять назад: «Я все понял, когда впервые оказался на Западе…») Миссионеры реально вывозили прошедших отбор ростовчан на стажировки, помогали строить демократическое общество. Большое всепланетное демократическое общество с центром в Вашингтоне. Вряд ли их можно в этом обвинять — это их игра, и они делают ее очень качественно. Вопрос лишь в том, какой фигурой в этой игре оказались конкретные мы.
Был в том «корпусе» молодой американец по имени Джошуа. Мало кто помнит, но этот Джошуа году так в 1993-м даже выступал на Дне города на Театральной площади наравне с ростовским мэром — вот какая важная фигура была. «Я лублу Ростов!» — кричал Джошуа в микрофон… Вот с этим Джошуа и с «Городом N» связана одна забавная история. В 1994 году автор этих строк опубликовал большую статью обо всех этих транспортных конкурсах и стажировках, о доброхотном участии ростовской элиты в западных «цивилизационных» программах и о том, что не пора ли упереться в собственную гордость. Джошуа, прочитав статью, заподозрил в ней происки… английской разведки. Дело в том, что незадолго до этого в «Городе N» был английский журналист, который впоследствии издал в Великобритании книгу о предпринимательстве в России и там была главка о ростовском деловом еженедельнике «Город N». Видимо, сопоставив эти факты, американский волонтер и пришел к выводу об английских ушах в ростовской газете.
Ростов как плацдарм для соперничества американской и английской разведок — это, конечно, должно переполнять нас местечковой гордостью. Но симптоматично то, что местную контрразведку Джошуа в своих подозрениях в расчет вообще не брал. Таков тогда был уровень «сопротивления материала» в России.
В погоне за читабельностью приходится описывать тогдашнюю культурную экспансию Запада в шпионских терминах. Но эта экспансия проявлялась не только в сборе шпионской информации. Да и, по большому счету, дело даже не в экспансии, она не только есть — она должна быть! И даже так: когда ее не будет, тогда совсем уже плохи будут наши дела.
Вопрос не в устремлениях иностранцев (это их дело), а в наших морально-волевых качествах, в нашей способности ощущать свою государственную принадлежность. Есть такое подозрение, что государство состоит именно из ощущения гражданами своей государственной принадлежности. А уж потом — демократические институты управления, вооруженные силы, сбалансированные бюджеты и прочие необходимые атрибуты.
Трудно сказать, когда и как наступил перелом в государственном самосознании россиян. Но можно уверенно утверждать, что это произошло не в политике. Политики были ориентированы либо на догоняющее Запад развитие («чужое»), либо на социалистическую архаику («прошлое»).
Сориентироваться на «свое» и на «будущее» помог спорт. Когда «Сьон» в 1997-м затеял позорную переигровку со «Спартаком» и спартачи разделали их под орех, стадион скандировал не «Спартак! Спартак!», а «Россия! Россия!». Когда изможденная Лазутина в Нагано на последних метрах дистанции подхватила огромное полотнище российского флага и «через не могу» донесла его до золотой медали, все отечественные СМИ отметили культовый пафос этого прецедента. Именно спорт дал молодому государству то, чего не умели дать политики.
Примерно в это же время пошла защитная реакция на засилие западных культурных образцов. Новая российская культура, не умея пока нарастить свое, обратилась к образцам советской поп-культуры, которые в условиях западной экспансии имели не только ностальгическое, но и отчетливое патриотическое звучание «Старые песни о главном», «Белое солнце пустыни» и т. д.
Но постепенно российский патриотизм стал использовать и современные общественно-значимые темы. Поменяли журналисты НТВ свое отношение к чеченским событиям, четко обозначилось негативное общественное мнение по поводу ущемления прав соотечественников в Латвии и т. д.
Как только проявился интерес избирателей к патриотическим темам, тут же к патриотической риторике подключились и политики. А уж они-то, спекулянты политической энергией масс, сумеют раздуть пламя из искорки патриотизма. Можно смело прогнозировать рост патриотических и державных настроений. Неясными пока остаются формы, в которые выльется патриотическая энергия общества.
Утверждение не социологическое, а журналистское, для красного словца, массовое осмысление россиянами своей новой государственной идентичности стало фактом благодаря юной практикантке Белого дома. Брошенные для прикрытия Клинтона на Ближний Восток бомбардировщики ВМС США[22] восстановили весь Незапад против Америки. Потом американский коготок и вовсе увяз — надо было уже вступаться за кого-то на стороне мусульман и вместе со всем НАТО. Попалась Югославия. Подозрительные они какие-то, эти сербы…
22
Осенью 1998-го американские бомбардировщики победоносно бомбили Ирак, который как раз перед слушаниями по клинтоновскому импичменту стал представлять собой мировую угрозу из-за тайного производства химического оружия.