Страница 44 из 64
— Послушай, — начал он чуть громче обычного, чтобы его было слышно сквозь шум дождя. — Сисси просто…
— Не стоит придумывать ей оправдания.
Мы подошли к бассейну, окруженному двухметровой железной сеткой. Ее поставили на случай, если вдруг забудут закрыть ворота. В воде с закрытыми глазами медленно двигался Арч. Он кричал: «Марко!» Двое детских голосов отвечали: «Поло!»
Я позвала его. Услышав меня, ребята выскочили из бассейна и дали деру. Неужели тут никто ни за чем не следит? Я продолжала кричать, свирепо поглядывая на Джулиана, который все еще говорил так, словно ему не мешал ни дождь, ни то, что я пыталась вытащить из воды Арча: — Сисси, типа, собственница…
А, ну это все объясняет, конечно!
Я скрестила на груди руки и постаралась не обращать внимания на дождь. До Арча наконец-то дошло, что приятели его просто сбежали, и он открыл глаза. Заметив меня, он поплыл к краю бассейна:
— Я через минуту!
— Ну, правда! — не унимался Джулиан. Чтобы смахнуть с волос капли, он затряс головой, как это делают собаки. — Она всегда волнуется за меня.
— А вот это ты верно подметил.
— Но я не уверен, что она… хочет меня.
Он переминался с ноги на ногу, оглядываясь по сторонам. Я хотела сказать, что, может быть, ему стоит сменить прическу, как вдруг он подошел ко мне совсем близко.
— Что это такое?! — разбушевалась я и сразу же вспомнила о Брайане Харрингтоне. Почему вдруг мужчины начали оказывать мне столько внимания? Может быть, я похудела?
— В чем секрет? — спросил он тихо.
— Какой секрет?
— Афродизиаков?
— Господи, ты же ребенок!
Позади нас кто-то кашлянул. Я обернулась. Рядом стоял Том Шульц — задрав голову, вскинув брови. Тут как раз пришлепал и Арч — в одном полотенце, дрожа от холода.
— Что ты делал? — накинулась я на сына.
На мой повелительный тон Арч недовольно повел плечом.
— Я хотел задать тот же вопрос тебе, мисс Голди, — проворчал Том.
В этот момент появилась Сисси. Джулиан медленно побрел в ее сторону, и они молча зашагали к машине.
— Эй! — крикнул им Арч. — Я думал, вы меня заберете.
— Планы изменились, — вмешалась я. — Ты едешь со мной. После того, как все объяснишь, конечно.
У него были синие губы, он старался говорить не стуча зубами:
— Это не афишируется, но воду в бассейн уже залили. Мы просто веселились, а потом начался дождь.
— Хватит веселья, — сказала я, стряхивая с лица и рук капли. — Залезай, пожалуйста, в фургон.
Я протянула ему ключи. Он знал, как завести машину и включить обогреватель. А еще лучше он знал, что сейчас не стоит со мной препираться.
— Сядем на минутку ко мне в машину? — попросил Шульц. — Я знаю, когда ты не в лучшем расположении духа.
— А с чего мне быть в хорошем расположении?
Дождь перешел в ливень. Дорога исчезла за толстой стеной воды и тумана прямо как тогда, после бранча. Темное небо отражалось в воде бассейна.
— Я волнуюсь за Арча, — продолжала я. — Не хочу далеко отходить, чтобы видеть его.
— Кстати, мне кажется, Джулиан Теллер слишком для тебя молод.
Я шумно выдохнула, он засмеялся — его широкое мокрое лицо засветилось.
— Ты что, не видел, что он…
— Да, да, да.
Арч завел машину. Надеюсь, он включил и обогреватель…
— Слушай, генерал сказал, что ты будешь здесь заниматься сбором средств, причем не для себя… — Шульц замялся.
— Извини, а как он узнал об этом? Я — единственная, кто говорил с этой владычицей морской, то есть бассейновой.
— Ну, ты же живешь с бывшим разведчиком, могла бы уже догадаться, что он — знаток своего дела.
— Отлично…
Если он хотел узнать, кто звонит, почему сам не ответил на звонок?
— Впрочем, ладно. По делу Миллера кое-что выяснилось, — Том замолчал, озираясь по сторонам. — Ты сказала, что он странно вел машину. Мне захотелось еще раз позвонить судмедэксперту. Роговицу его глаза они проверяли очень быстро, потому как Миллер был донором. Слышала, наверное, эта процедура должна быть проведена в течение первых часов, иначе смысла уже не будет. Так что я позвонил в глазной банк. Ты не поверишь! — Шульц глубоко вздохнул, его лицо стало очень серьезным. — Роговицу не приняли.
— Что?
— Они не вытащили ему контактные линзы. Помнишь, в то утро он ходил к офтальмологу? Согласно словам врача из глазного банка, линзы Миллера обрабатывали пероксидом. И просто сожгли ему эпителий, верхний слой роговицы. Он ничего не видел.
Я отнеслась к его словам скептически:
— Ничего не видел? Но он прекрасно видел меня на бранче. И в начале пути даже нормально вел машину. Как такое могло случиться?
— Голди, понятия не имею. Я звонил его офтальмологу. Говорит, Филип Миллер был совершенно здоров, когда покидал кабинет. Он явно нормально видел, поскольку смог добраться до школы. И еще кое-что. Доктор сказал: этот самый пероксид вызвал бы дикую боль при соприкосновении с глазом. Такую боль можно вынести только в течение нескольких секунд.
Я бессмысленно провела пальцами по волосам и потрясла глупой головой.
— Пора идти, — сказал Шульц, взглянув на мой фургончик. — Работы полно. Не возражаешь, если я попрощаюсь с Арчем?
— Конечно.
Он открыл дверь и сказал сыну пару слов — я, к сожалению, не расслышала. Оба рассмеялись, Шульц захлопнул дверцу и подошел обнять меня.
— Я хочу только одного, — услышала я над самым ухом.
— Чего же?
— Наверное, того же, что и Джулиан Теллер.
Когда мы ехали обратно к Фаркуарам, Арч объяснил, что ужасно устал от уроков и ему просто необходим был перерыв в бассейне.
— Это не причина. Нельзя плавать в бассейне, который еще не полностью достроен. Слишком опасно.
— Mais la piscine est finie![12]
Что ж. Я впечатлена: он знает, как сказать по-французски, что бассейн закончен. Но я не думала вестись на его уловки.
— Тогда зачем вокруг него забор?
— Ох, мам! Ну, правда. Вчера они налили туда ужасно-преужасно хлорированную воду. Это, типа, как шоковая терапия для бактерий. Учитель по физре сказал, что через пару дней вода вообще станет прозрачной.
Арч достал из своей магической сумки веревку и бамбуковую трость и сунул их мне прямо в лицо:
— Мам, ты только подожди чуть-чуть. Ты будешь в восторге! Смотри, какие крутые китайские наручники!
В ответ я только улыбнулась: сейчас было не время спорить по поводу опасных трюков — коварная дорога требовала моего полного внимания.
— Я всегда от тебя в восторге, — произнесла я спокойным голосом. — Если мы не отменяем магическое шоу, то надо как можно скорее обзвонить твоих приятелей. Ты говорил с Аделью?
— Да, а она не сказала тебе? — Он вертел головой перед струей горячего воздуха. Его волосы были похожи на свалянную мочалку: где-то висели сырыми пучками, где-то торчал совершенно сухой пушок. — По идее, на завтрашнюю годовщину с барбекю ты сама должна была пригласить моих друзей. Список гостей я вложил в твою книгу Эдгара Аллана По. И неприятно снова говорить об этом, но мне все еще нужен плащ и цилиндр.
— Арч! Я никому не звонила!
— Мам!
— Позвоню, когда доберемся до дома, — вздохнула я. — Узнай, сколько будут стоить цилиндр и плащ из искусственного шелка.
— Ура! Мам, спасибо!
— Я не сказала, что непременно куплю их.
— M-да, когда ты просишь меня узнать цену, это значит, ты собираешься покупать.
Я высадила Арча у дома Фаркуаров, а сама поплелась в офис Филипа. Между автострадой номер 70 и центром города располагался бизнес-центр, выполненный сплошь из горизонтальных панелей темного дерева, с перилами и отделкой бирюзового цвета. Такая смесь горного стиля с деловым пространством Санта-Фе. Помимо офиса Филипа рядом находилось кафе Аспен-Мидоу, магазинчик Элизабет, а также медицинские центры и агентства по продаже недвижимости в ассортименте. Все это великолепие местные привыкли называть севером города. В Аспен-Мидоу на квадратный метр было больше мануальщиков, чем в любом другом месте (за пределами северной Калифорнии, конечно). Вот, и в этом комплексе, который изначально развивал Харрингтон с партнерами, двое новеньких хиропрактиков открыли очередной магазинчик. Когда я въезжала, заметила также кабинет окулиста.
12
Но бассейн закончен! (фр.).