Страница 4 из 18
– И снова здравствуйте, – напомнил о себе Борода, шагнувший вперед и попытавшийся встать между охотником и упырицей. – Позвольте представить, хм… Нина Ивановна, это наш новый сотрудник, Алексей.
Ни упырица, ни Кобылин не произнесли ни слова. Оба застыли. Казалось, еще миг, и между ними раскинется сеть ветвистых электрических разрядов.
– Алексей, – с наигранной радостью провозгласил Борода, хотя в его тоне скользили нотки отчаянья. – А это наш главный специалист по архивам, очень ценный сотрудник – Нина Ивановна! Прошу любить и жаловать!
Упырица дрогнула, повернула голову и вперила обжигающий взгляд в лицо Гриши. Тот сразу поник, погрустнел и двинулся в сторону – бочком, как краб.
– Григорий! – прошипела ценный сотрудник. – Сколько можно повторять? Ноги! Ноги надо вытирать! Еще раз замечу, что вы шли по переходу, а после принесли ко мне всю ту чудовищную плесень на ботинках…
– Так тряпки нет, – тоном виноватого школьника забубнил Борода. – Нет там тряпки, не обо что вытереть…
Кобылин сморгнул, подумав, что все это ему чудится. Но нет – архив, упырица, виноватые школьники, а в самом темном углу стеклянный шкаф серверной стойки, внутри которого мигают огоньки на патч-панели. Что вообще тут происходит?
Нина Ивановна тем временем смилостивилась, отвела убийственный взгляд от Бороды и взглянула на недоумевающего охотника. Строго, твердо, но уже без той убийственной силы.
– Кобылин, – выдохнула она, словно выстрелив этой фамилией в полутьму комнаты. – Наслышана. Руки.
– Что – руки? – опасливо осведомился Кобылин после минутной паузы.
– Руки мойте тщательней после посещения общественных мест. Сейчас на ваших ладонях я чувствую три вида плесени. Все эндемики, без неприятных сюрпризов, но в этом районе могут встретиться опасные гости из других регионов.
Кобылин чудовищным усилием воли подавил порыв взглянуть на свои мигом зачесавшиеся ладони и, не отводя взгляда от черных зенок, постепенно становившихся похожими на обычные старческие глаза, легонько наклонил голову, изображая поклон.
– Благодарю за предупреждение, – вежливо сказал он.
– Вот я и говорю, – тут же встрял воспрявший духом Борода. – Тут находится крупнейший архив данных, в котором содержится просто невероятное количество сведений о самых разнообразных существах.
Алексей еще раз окинул взглядом тесную комнатку, забитую шкафами и полками.
– В бумаге? – тихо спросил он.
– В основном, – отозвалась Нина Ивановна. – Перенос данных на цифровые носители идет очень медленно. К сожалению, по понятным причинам, мы не можем прибегнуть к услугам широкого круга лиц для ускорения процесса. И, что совсем плохо, не можем нанять постороннюю фирму для потокового сканирования архивов на планетарных сканерах, как это делают для других данных.
– Понимаю, – коротко отозвался Алексей.
– Но, – тут же встрял Гриша, – если тебе, Алексей, понадобятся сведения о каких-то незнакомых тебе, кхм, существах, ты всегда можешь обратиться сюда. В архив.
– С девяти до шести, – уточнила Нина Ивановна, ценная упырица. – Можно подать форму запроса в вольной форме, например, заявление, написанное от руки. Оно будет зарегистрировано должным образом, а необходимые для работы данные будут предоставлены на месте. Если они будут в наличии.
– Благодарю за разъяснение, – выдавил из себя Кобылин, слишком потрясенный, чтобы связно выразить обуревавшие его эмоции.
– Вот и чудесно, – выдохнул Борода и попятился к двери. – Спасибо, Нина Ивановна, мы пойдем дальше, не будем вам мешать.
– Ноги! – напомнила упырица, решительно выставив вперед округлый старческий подбородок. – Ноги, Григорий!
– Всенепременно, – выдохнул Борода, прижимая пухлую ладонь к лацкану пиджака и легко выпархивая в коридор.
Кобылин, шедший следом, на секунду задержался. Обернувшись, он бросил взгляд на Нину Ивановну, внимательно смотревшую вслед гостям. Долгую секунду охотник и упырица разглядывали друг друга, прикидывая, как бы оно все пошло, если бы они встретились в другом месте, в другие времена. Наконец сухие губы упырицы тронула легкая, едва различимая простым смертным, улыбка. Кобылин же легонько склонил голову, отвесив хозяйке кабинета едва заметный поклон, и вышел в коридор, плотно прикрыв за собой дверь.
Борода стоял в паре шагов от него, отчаянно терзая толстыми пальцами узел галстука в напрасных попытках его ослабить.
– Это что сейчас такое было? – едва слышно выдохнул Кобылин, подходя ближе.
Гриша стрельнул глазами в сторону двери, указал пальцем на собственное ухо. Потом подхватил друга под локоток и потянул дальше в глубь коридора.
– Сейчас, – пробормотал он. – Еще одно местечко. Потом наружу, на свежий воздух. Там и поговорим. Понял?
Кобылин кивнул и двинулся следом.
Темный коридор становился шире с каждым шагом, и через десяток шагов Кобылин обнаружил, что в стене виднеется нечто похожее на створки старого лифта. Такое устройство он видел раньше только в кино – кажется, в старых домах, так передавали подносы с едой с этажа на этаж.
Но поразиться Кобылин не успел – Борода увлек друга за поворот, на котором вполне могла развернуться легковая машина. Алексей по инерции прошел пару шагов, а потом остановился.
Расширившийся коридор окончился огромной дверью, сквозь которую свободно проехала бы та самая машина, что успела развернуться в коридоре. Дверь выглядела как серая стальная плита и, судя по заметным царапинам, могла спрятаться в стену, открывая проход… куда?
Задавать вопрос Кобылин не стал – он успел заметить, что у самой двери стоит крохотный письменный стол на железных ножках, больше напоминающий школьную парту. За столом, на хлипком стульчике сидел крепкий, коротко стриженный паренек, с интересом рассматривающий гостей. На нем был обычный серый костюм, но Алексей легко мог представить этого парня в форме с погонами. На столе было пустовато – черный телефонный аппарат, старый, дисковый, да рядом с ним журнал посещений, заложенный карандашом, словно закладкой.
– Салют! – небрежно бросил Борода, подходя к столику. – Скучаешь?
Парень невольно стрельнул глазами на столешницу, и на его лице мелькнуло виноватое выражение. Кобылин сначала удивился, но потом приметил, что журнал посещений явно лежит на чем-то тоненьком – например, на планшетном компьютере.
– Некогда скучать, Григорий Степанович, – солидно, баском, отозвался паренек. – Вот сейчас и вас запишем…
Охранник потянулся к журналу, потом сообразил, что под ним прячется, и воровато отдернул руку.
Кобылин откровенно ухмыльнулся и окинул взглядом площадку у дверей. Скромно. Очень скромно. Кроме стола с охранником, у мощной двери разместились: большая красная кнопка прямо на стене рядом с дверью – одна штука. Жутковатого вида заржавленный рубильник рядом с кнопкой – одна штука. И прямо напротив стола, на стене – щит пожарной охраны. Красный. Одна штука. К щиту были прикручены лом, топор, два конических ведра и что-то напоминающее пожарный рукав. Под стендом стоял ящик с песком, в котором виднелись бычки как минимум сорокалетней давности. А рядом висел пожелтевший листочек бумаги, гласивший, что ответственным за пожарную безопасность назначается тов. И. И. Пламенеев. Листочек был отпечатан на печатной машинке, и Алексей не удивился, если бы ему сказали, что тов. Пламенеев умер своей смертью, от старости, еще в прошлом веке.
Краем глаза он следил за тем, как Борода тихонько подначивает покрасневшего охранника, выспрашивая того о самых новых моделях планшетов. Поймав взгляд Григория, охотник едва заметно кивнул – мол, осмотрелся, порядок.
Борода широко улыбнулся, похлопал охранника по плечу, пожелал счастливой смены, уточнил, что Сергей будет завтра, а Семен на дверях. После чего развернулся и пошел обратно по коридору. Кобылин двинулся рядом, подстраиваясь под широкий шаг напарника.
Сохраняя абсолютное молчание, друзья свернули за угол, и Борода побрел к лестнице, что располагалась недалеко от входа в архив. У Кобылина на языке вертелась сотня вопросов, и он едва сдерживался, чтобы не дать хорошего тумака Григорию, устроившему весь этот цирк. Сдерживало его только одно – за стеной сидела упырица с тонким слухом, а позади остался охранник. Пожалуй, тут не место для семейных сцен.