Страница 2 из 65
— Что вы знаете о докторе Николасе Уоррене? Он, кажется, связан с наркоманами?
Помрей кивнул.
— Значит, она была одной из его пациенток, — оживился он.
— Что он за врач? Профессионал? — продолжал Стифенс.
Помрей почти возмутился:
— Боже мой! Да репутация его безупречна, как только что выпавший снег. В своей области он один из лучших. Он не шарлатан, если вы это имели в виду.
— Ну, нам всякие попадаются, — сказал Стифенс спокойно. — Сами знаете. — Он протянул карточку Инсли. — Он тут недалеко. Постарайтесь связаться с ним, сержант. Мы ведь пока еще не уверены, что труп опознан.
— Есть, сэр, — сказал Инсли и направился к двери.
— Да, сержант, — сказал ему вдогонку Стифенс, — не говорите ему, что она мертва.
Инсли ухмыльнулся.
— Хорошо.
— Послушайте, — вмешался Помрей. — Я не советую вам давить на Уоррена, он человек крутой.
— Терпеть не могу врачей, которые снабжают наркоманов, — сказал Стифенс мрачно.
— Больно много вы об этом знаете, — огрызнулся Помрей. — Вам не удастся обвинить Ника Уоррена в нарушении врачебной этики. Попробуйте только, он вас сотрет в порошок.
— Посмотрим. Мне приходилось иметь дело с крутыми ребятами.
Помрей неожиданно заулыбался.
— Я, пожалуй, останусь, посмотрю. Уоррен знает о наркотиках и наркоманах больше, чем кто-либо. В своем деле он просто фанатик. Но я думаю, вы от него ничего не добьетесь. Ну ладно, пойду схожу в эту клоаку. Скоро вернусь.
Стифенс встретил Уоррена в полутемном холле рядом с комнатой. Ему хотелось сохранить психологическое преимущество, которое, как ему казалось, он имел, потому что тот не был извещен о смерти девушки. Он удивился, что доктор прибыл так скоро, но виду не показал и, пока тот шел по холлу, смотрел на него с профессиональным хладнокровием.
Уоррен оказался высоким человеком с выразительным, но странно неподвижным лицом. Говорил он очень взвешенно, порой, прежде чем ответить, довольно долго молчал, словно не слышал или игнорировал вопрос, но в конце концов отвечал, когда Стифенс уже готов был его повторить. Такая сверхосторожность раздражала Стифенса, но он старался сохранять невозмутимость.
— Рад, что вы смогли прийти, — сказал он. — У нас тут некоторые сложности, доктор. Вы случайно не знаете молодую леди по имени Джун Хеллиер?
— Да, знаю, — коротко ответил Уоррен.
Стифенс подождал, ожидая, не добавит ли Уоррен что-нибудь, но тот молча смотрел на него. Подавляя недовольство, он продолжал:
— Это одна из ваших пациенток?
— Да, — сказал Уоррен.
— От чего вы ее лечили, доктор?
Последовала долгая пауза, прежде чем Уоррен ответил:
— Я не обязан отвечать на этот вопрос.
Стифенс почувствовал, как Помрей заерзал сзади него. Он сказал сухо:
— Вы обязаны отвечать на вопросы полиции.
Уоррен опять помолчал, не отводя глаз от пристального взора Стифенса. Наконец, он сказал:
— Я полагаю, что если мисс Хеллиер нуждается в помощи, мы зря стоим здесь, теряя время.
— Ей не понадобится помощь, — сказал Стифенс бесцветно.
Помрей не выдержал.
— Она мертва, Ник.
— Понятно, — сказал Уоррен. Казалось, на него это не произвело никакого впечатления.
Стифенс был возмущен предательством Помрея, но безразличие Уоррена его потрясло.
— Вы, кажется, не удивлены, доктор, — сказал он.
— Нет, — последовал лаконичный ответ.
— Вы снабжали ее наркотиками?
— Я их прописывал ей — раньше.
— А какие именно?
— Героин.
— Это было необходимо?
Уоррен был так же невозмутим, как и прежде, только в глазах его появился стальной блеск.
— Я не собираюсь обсуждать профессиональные тонкости с профанами.
Волна гнева захлестнула Стифенса.
— Однако ее смерть вас не удивляет. Она, что, была обречена? Ее нельзя было спасти?
Уоррен посмотрел на Стифенса задумчиво и сказал:
— Уровень смертности среди наркоманов примерно в двадцать восемь раз выше среднего. Поэтому ее смерть меня и не удивляет.
— Она колола героин?
— Да.
— И вы ее снабжали героином?
— Да.
— Понятно, — сказал Стифенс, как бы закругляясь. Он бросил взгляд на Помрея, но затем опять обратился к Уоррену.
— Не скажу, что мне все это нравится.
— А мне безразлично, нравится вам это или нет, — сказал Уоррен монотонным голосом. — Я хочу посмотреть на мою пациентку. Вам все равно понадобится свидетельство о смерти. Лучше, если его напишу я.
«Вот стальные нервы», — подумал Стифенс. Он резко повернулся и толкнул рукой дверь.
— Входите, — сказал он коротко.
Следом за ним Уоррен и Помрей вошли в комнату. Стифенс кивнул головой сержанту Инсли, давая ему знак, чтобы тот вышел и закрыл дверь. Когда он присоединился к Уоррену и Помрею, простыня, которой Помрей накрыл тело Джун Хеллиер, была откинута, и два врача перешли на профессиональный язык, из которого ему было понятно примерно одно слово из четырех. Стифенсу захотелось вмешаться.
— Доктор Уоррен, — сказал он. — Я предположил, что девушка, может быть, страдала диабетом — вон следы уколов. Доктор Помрей сказал, что кожа воспалена и что ни один врач не допустит, чтобы это случилось с его пациентом. Эту девушку лечили вы. Что вы скажете на это?
Уоррен взглянул на Помрея, и губы его слегка шевельнулись, как бы изображая улыбку.
— Я не обязан отвечать, — сказал он, — но все же отвечу. Диабетики и наркоманы колются по-разному. Наркоманы всегда очень спешат, нарушают правила гигиены. — И, обращаясь уже к Помрею, добавил: — Я ведь учил ее, как пользоваться шприцем, но ей уже было не до того.
Стифенс был шокирован.
— Как! Вы учили ее пользоваться шприцем! Боже мой, у вас искаженные представления о врачебной этике.
Уоррен посмотрел на него хладнокровно и абсолютно ровным голосом ответил:
— Инспектор, сомнения в моей профессиональной этике вам следует переправить соответствующим властям, а если не знаете, каким именно, я охотно сообщу вам адрес. — И, отвернувшись от Стифенса, словно его присутствие ничего не значило, сказал Помрею:
— Я подпишу свидетельство вместе с патологоанатомом. Так будет лучше.
Уоррен подошел к изголовью кровати и постоял немного, глядя на девушку. Затем он бережно накрыл ее простыней. В этом движении проскользнуло нечто, озадачившее Стифенса, — это был акт… нежности.
Он подождал, когда Уоррен поднимет голову, и сказал:
— Вы знаете что-нибудь о ее семье?
— Практически ничего. Наркоманы — очень скрытый народ, и я к ним с расспросами не лезу.
— Об отце ее ничего не известно?
— Ничего, кроме самого факта, что у нее есть отец. Она упоминала о нем пару раз.
— Когда она пришла к вам за наркотиками?
— Она пришла ко мне на лечение примерно полтора года тому назад. На лечение, инспектор.
— Разумеется, — произнес Стифенс с иронией и протянул ему сложенный лист бумаги. — Посмотрите. Это, может быть, вас заинтересует.
Уоррен взял лист и, обратив внимание на его протертый край, развернул.
— Где вы это взяли?
— В ее сумочке.
Это было письмо, отпечатанное на машинке на роскошном официальном бланке с грифом «Компания Риджент-фильм» и адресом на Вордур-стрит. На нем стояла дата шестимесячной давности. Текст был такой:
«Дорогая мисс Хеллиер!
По поручению Вашего отца сообщаю Вам, что он не сможет увидеться с Вами в следующую пятницу, так как улетает в Америку. Сколько он там пробудет, пока неизвестно.
Он просил передать, что напишет Вам, как только немного освободится, и надеется, что Вы не будете слишком огорчены его отсутствием.
Искренне Ваша Д.Л. Уолден.»
Уоррен негромко сказал:
— Это многое объясняет. — И взглянул на Стифенса. — А он написал ей?
— Не знаю, — ответил Стифенс. — Я больше ничего не обнаружил.
Уоррен постучал кончиком пальцев по письму.
— Не думаю, что он написал. Джун не стала бы хранить это письмо, уничтожив письмо отца. — Он кивнул на покрытое простыней тело. — Бедная девочка.