Страница 26 из 31
2.2. Усмотрение в применении уголовно-процессуальных норм, регулирующих меры процессуального принуждения и опосредуемых в процессуальной форме средств информационно-познавательной деятельности следователя.
2.3. Усмотрение об отсутствии в структуре действий лица, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, какого-либо необходимого элемента инкриминируемого ему состава уголовно наказуемого деяния, что влечет за собой прекращение уголовного дела по реабилитирующим основаниям.
В настоящее время ошибочные усмотрения в этом отношении наиболее характеры для решения вопросов, является ли обвиняемый в совершении инкриминируемого ему преступления по должности субъектом такового – должностным лицом.
К примеру. Отклоняя кассационное представление государственного обвинителя на оправдательный приговор Воронежского областного суда по делу заведующего отделением гигиены труда «Центра гигиены и эпидемиологии в Воронежской области» Л., преданного суду по обвинению по ч. 4 ст. 290 УК РФ, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ указала следующее:
«Судом первой инстанции объективно был сделан вывод о том, что Л. не обладал полномочиями по принятию окончательных юридически значимых решений о соответствии (либо несоответствии) представляемой ему на проверку проектной документации. [Он]… не был наделен правом и полномочиями влиять на выводы других экспертов, контролировать результат экспертного заключения, фактически не мог способствовать получению положительного итогового заключения, повлиять на его окончательное содержание»[173].
2.4. Усмотрение о возможности и целесообразности прекращения уголовного преследования в отношении конкретного лица, в действиях которого содержится состав преступления, по нереабилитрующим основаниям.
Нет сомнений в том, что возможна (и, видимо, продуктивна) и более дробная классификация структуры предмета следственного усмотрения. Тем не менее совершенно очевидно, что в основе решений и действий «по усмотрению» лица, осуществляющего уголовное преследование, должна лежать некая не просто информационная база, а чаще всего база доказательственная; они должны обеспечиваться некоей совокупностью доказательств в точном уголовно-процессуальном смысле этого понятия[174].
Наиболее принципиальные положения, касающиеся ответа на вопрос о том, что должно лежать в основе усмотрения при принятии уголовно-процессуальных решений (в том числе в уголовном преследовании), нашли себе выражение в нескольких нижеприводимых (в выдержках) статьях уголовно-процессуального закона.
Статья 17. Свобода оценки доказательств.
1. Судья, присяжные заседатели, а также прокурор, следователь, дознаватель оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью. […].
Статья 87. Проверка доказательств.
Проверка доказательств производится дознавателем, следователем, прокурором, судом путем сопоставления их с другими доказательствами, имеющимися в уголовном деле, а также установления их источников, получения иных доказательств, подтверждающих или опровергающих проверяемое доказательство.
Статья 88. Правила оценки доказательств.
1. Каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности – достаточности для разрешения уголовного дела. […].
Иными словами, принцип законности производства уголовного преследования требует, чтобы все принимаемые в нем процессуальные решения (выражаемые в форме постановлений следователя, соответствующих процессуальных актах руководителя следственного подразделения, прокурора) должны быть не только, что очевидно, сами по себе законными[175], но обоснованными и мотивированными (ч. 4 ст. 7 УПК).
Нет никаких сомнений, что в первую очередь и непременно этими свойствами должны всецело обладать итоговые решения по делу, завершающие следственное уголовное преследование. К таковым можно отнести решения о прекращении уголовного дела, о предъявлении лицу обвинения, о необходимости возбуждения в отношении него государственного обвинения (выражаемое в составленном следователем обвинительном заключении, о чем более подробно будет говориться далее).
Они без всяких на то сомнений должны основываться исключительно на достаточной совокупности допустимых доказательств[176].
Однако далеко не всегда принимаемое по усмотрению решение может основываться на внутреннем убеждении следователя, складывающемся в результате оценки им доказательств на таковой их совокупности. Зачастую убеждение в необходимости принятия решения базируется на неких сведениях, на исследуемых при принятии решений материалах, доказательствами как таковыми не являющимися.
К примеру, «основанием для возбуждения уголовного дела является наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления», говорится в ч. 2 ст. 140 УПК (выделено нами – авт.).
Иными словами, усмотрение на этой стадии уголовного судопроизводства обусловливается не совокупностью доказательств, которые подлежат оценке в соответствии с приведенными положениями УПК, а содержанием сообщения (заявления, рапорта) о преступлении и материалами доследственной его проверки. А проверочные материалы зачастую не только не полны, но и могут вызывать разумные сомнения в своей достоверности, в возможности трансформации их в дальнейшем в доказательства либо использования их непосредственно в судебном доказывании (последнее особо характерно для материалов, полученных в результате осуществления оперативно-розыскной деятельности при проверке заявления, сообщения о преступлении; эти проблемы вкратце рассматривались нами в предыдущем параграфе данной работы).
Нет никаких сомнений, что эти обстоятельства представляют следователю самое широкое поле для усмотрения, выражаемого в его решении о возбуждении уголовного дела или в отказе в том. И хотя обоснованность каждого из таких решений лица, компетентного на возбуждение уголовного дела (отказа в том), находится под ведомственным контролем и прокурорским надзором, количество необоснованных, а потому незаконных, решений главным образом об отказе в возбуждения уголовного дела, и в настоящее время, как известно, весьма существенно.
Причины принятия следователем последних решений – традиционно во-первых, нежелание «портить статистику» о количестве регистрируемых преступлений в целом, а преимущественно регистрируемых по линии уголовного розыска; во-вторых, нежелание затрачивать усилия для раскрытия неочевидных преступлений, о которых сообщается в заявлении, сообщении (зачастую усугубляемое неумением их раскрывать).
Правоприменительная практика последних лет выявила и противоположную, не менее, если не более, тревожную тенденцию необоснованного возбуждения следователем уголовных дел. Причины ее также традиционны и достаточно глубоко исследованы в литературе.
В первую очередь это коррупционные составляющие в деятельности правоприменителей (они, заметим, присущи и необоснованным отказам в возбуждении уголовных дел, но, по нашим наблюдениям, для этих случаев не столь распространенны).
Особенно эта причина характерна для принятия решений о возбуждении уголовных дел сотрудниками, осуществляющими работу по линии выявления и раскрытия коррупционных и экономических преступлений, когда заинтересованными в том лицами (организациями) «руками правоприменителей» делаются попытки (зачастую успешные) устранения своих экономических, а в ряде случаев и политических конкурентов.
Во-вторых, опять же статистические критерии, по которым оценивается качество и эффективность работы лиц и органов, осуществляющих уголовное преследование, – повышение показателей выявленных и раскрытых преступлений. Этой причиной, по нашим наблюдениям, во многих случаях объясняются не столь уж редкие факты учинения провокаций в оперативно-розыскной деятельности и прямой фальсификации доказательств по уголовным делам[177].
173
Кассационное определение от 23 ноября 2010 г., дело № 14-010-55 // Архив Воронежского областного суда.
174
«Личные мнения, – как замечал некогда еще чеховский следователь, – закон предоставляет только одним присяжным заседателям, в распоряжение же следователя отданы только улики». – Чехов А. П. Драма на охоте / Чехов А. П. Собр. соч. в 12 т. Т. 2. М, 1960. С. 512.
175
Это обозначает в данном контексте, что они принимаются в случаях, предусмотренными для того УПК, и в пределах правовой компетенции следователя.
176
А в случаях прекращения уголовного дела по реабилитирующим основаниям или постановления оправдательного приговора, напротив, на отсутствии таковых.
177
Подробнее наше мнение по этой проблеме см.: Баев О. Я. Посягательства на доказательственную информацию и доказательства в уголовном судопроизводстве. М, 2010.