Кощей. Перезагрузка

– Полчища нечисти не Зеленый Змий возглавлял? – спрашиваю, вспоминая рассказ Лешего и пряча усмешку.

– Недосуг мне было про то выяснять. Говорю же, трое суток бился, не выпуская меча из рук.

Вспоминаю отполированную сталь на чистеньком, без единой зазубринки мече, который Болтомир приставил к моей шее при нашей встрече у ручья, но оставляю сомнения при себе.

– Чем же кончилась битва? Победили нечисть?

– Знамо, победили.

– И где ж все войско? Неужели ты один в живых остался? – спрашиваю с тайной издевкой.

– Не-э, – простодушно мотает головой парень. – Я от остальных случайно отбился. Погнался один за дюжиной ворогов. Полдня скакал, пока догнал их. Всех побил, но коня потерял.

– Ясно, – киваю понятливо. – Значит, теперь один домой идешь?

– Не-э, – протягивает Болтомир, на этот раз несколько смущенно. – Я решил не возвращаться в Заозерье, пока не отыщу логово Змея Горыныча.

– Почему? – удивляюсь неожиданному смущению собеседника.

– Жениться хочу, – еще более смутившись, отвечает тот.

– Э-э, извиняюсь, на Змее Горыныче? – обалдеваю от неожиданного поворота.

– Не-э, – не переставая смущаться, мотает головой Болтомир, – на Василисе Прекрасной.

– Погоди, что-то я совсем запутался. На какой Василисе? На той, которая Царевна-лягушка, что ли?

– Ага, – шмыгнув носом, кивает здоровяк.

– Так она ведь жена Ивана-царевича.

– Жена, – согласно понурил голову Болтомир. – Да только люба она мне больше жизни. Я как увидел ее, Георг, как взглянул в очи ее синие, так и утонул в них весь без остатка. Ничто не мило мне теперь, понимаешь?

– Понимаю, – вздыхаю сочувственно. – Первая юношеская любовь – это серьезно.

– Я и к Черному кряжу с Иваном пошел для того, чтобы забыть Василису либо буйну головушку в битве с волотами сложить. Ан не вышло, – продолжает изливать душу парень. – Эх, кабы не наследовать мне престол Заозерский, выкрал бы лебедушку мою белую да увез бы в края дальние. Там завоевал бы какое-никакое царство-королевство, бросил к ее ноженькам… Но не могу. Не могу бросить на произвол судьбы княжество Заозерское, ибо единственный я внук у князя Мироболта, и некому больше престол наследовать.

– М-да, – качаю головой я, размышляя над кашей, которую заварила Яга со своей засланной царевной. – А отец твой жив ли? Почему он власть не наследует?

– Сразу видно, что из дальних земель ты, Георг. Не знаешь того, что не бывает отцов у заозерских князей, как не бывает и сыновей.

– Как это? – удивляюсь я.

– А так. Испокон веков повелось, что у заозерского князя сразу внуки рождаются. Потому и он им дедом приходится, – назидательно говорит Болтомир.

Понимаю, что вряд ли что в этом пойму, решаю не углубляться в тему и спрашиваю о другом:

– А к Змею-то Горынычу по какому вопросу путь держишь?

– Победить его хочу, знамо, – смотрит на меня словно на неразумное дитя княжич.

– Ясно. А твоя любовь к Василисе тут при чем?

– Мыслю я, Змея победив, заставить его выкрасть любушку мою у Ивана. И тут я вновь гада победю, срублю ему все головы и освобожу Василисушку из полона. А коли я освобожу ее от гадины мерзкой, то по праву моей она и станет.

– Ага. Такова, значит, в ваших землях процедура развода? Понятно. А ты, брат Болтомир, стратег, – говорю как можно уважительнее, дабы не обидеть парня незнакомым словом. – Ну и далеко ли тебе еще идти до логова Змея Горыныча?

– Не ведаю, – пожимает плечами собеседник. – Старики рекут, что никто из ныне живущих его не встречал. Последний раз с ним бился еще мой славный прапрапрадед Болтокрут. Он и прогнал гада трехголового в неведомые земли, а на месте прежних змеевых владений основал Заозерское княжество.

– Как же ты идешь, не зная куда?

– А как и ты, – парирует парень. – Дорога выведет.

– Это да, – приходится согласиться.

Трели сверчков, уханье ночных птиц, шуршание в ближайших кустах, возня кого-то большого в болотце у ручья, тоскливый вой одинокого волка и прочая ночная какофония действуют умиротворяюще, и я уже начинаю засыпать, наслаждаясь щекочущим ползанием по спине забравшегося за шиворот какого-то беспокойного жука. Неожиданно упавшая в почти прогоревший костер шишка поднимает сноп искр, свет проникает сквозь веки и порождает мысль – комбинацию доводов, способных заставить заозерского княжича отправиться вместе со мной на поиски Яги.

– Болтомир, – толкаю в бок вовсю храпящего парня.

– А? Кто? – подскакивает тот, выхватывая меч из ножен.

– Я знаю, кто поможет тебе найти логово Горыныча, – с ходу сообщаю пытающемуся высмотреть в темноте напавших врагов парню.

Ему требуется некоторое время, чтобы окончательно проснуться и понять услышанное. Наконец он спрашивает:

– Кто?

– Я, – тычу себя в грудь, широко зевая. – Ты не против?

– Что потребуешь за услугу? – зевает Болтомир в ответ.

– Да-авай обсудим этот вопрос утром? – предлагаю с очередным зевком.

– Да-авай, – мычит он в ответ, устраиваясь на траве, и через мгновение по окрестностям разносится пока еще нерешительный всхрап.

9

Просыпаюсь от щекочущего ноздри запаха жареного мяса. Поднимаюсь и, протерев глаза, с удивлением вижу надетую на струганую ветку тушку кабанчика, которая, установленная над вспыхивающими алыми углями, издает этот заманчивый запах.

– Здоров же ты спать, Георг! – Болтомир помахивает над углями еловой веткой и поливает пузырящуюся жиром тушку из фляги. – Теперь верю, что не простых кровей. Но и воинской наукой не владеешь. Воин в походе до рассвета встать должен.

– Да ладно тебе, – отмахиваюсь миролюбиво и бреду к ручью умываться.

Проходя мимо болотца, в котором ночью кто-то возился, краем глаза замечаю шевеление мшистой кочки. И будто бы даже глаза у нее сверкнули в мою сторону. Останавливаюсь и присматриваюсь. Вроде бы обычная кочка. Отворачиваюсь и тут же слышу за спиной булькающее бормотание, в котором явственно различаются слова:

– Кощей это или нет? И он, и не он вроде…

Резко оборачиваюсь, но на болотце никакого шевеления. Нет даже ряби на подернутой ряской поверхности. Лишь большая зеленокрылая стрекоза приземляется на кочку.

Решаю больше не реагировать на разные глюки, не то опять заблужусь из-за какого-нибудь хохотунчика, а там Болтомир жарит вкусного кабанчика.

Хрустя нежными поросячьими ребрышками вприкуску с сочной редькой из собственных запасов, думаю о том, что пусть я и являюсь каким-то там уплотненным духом, но все плотские наслаждения мне доступны, словно простому человеку. И это просто замечательно. Впрочем, если верить Яге, люди являются нашими непосредственными потомками, а значит, все их способности унаследованы от нас.

– Говори, – обращается ко мне Болтомир, забросив в кусты последнюю обглоданную кость, и припадает к горлышку фляги.

– О чем? – Я хоть и ждал вопроса по поводу моего вчерашнего предложения, но на всякий случай решаю уточнить.

– Как собираешься мне помочь победить Горыныча? – Парень сыто отрыгивает редькой, заставляя меня задержать дыхание. – И что потребуешь за услугу?

– Ну, – начинаю, выдохнув, – Горыныча еще нужно найти. И именно в поисках его логова я и обещал тебе помочь. О победе над ним речи пока не было. А что я потребую за это? Ты же знаешь, что я сам иду незнамо куда, в поисках незнамо каких чудес. Так почему бы нам не пойти вместе? Дружеское плечо в пути – больше мне ничего от тебя не надо.

– Добрые слова ты изрек. – Болттомир встает и протягивает мне лопатообразную ладонь.

Поднимаюсь и я. Моя ладонь выглядит куда более аристократически, но не сильно уступает размерами. С минуту мы краснеем от напряжения, пытаясь выяснить, чье рукопожатие крепче. Поняв, что не уступаем в силе один другому, одобрительно похлопываем друг друга по плечам.

– Пора, друг Георг, в поход выступать, – говорит Болтомир. – Не то солнце скоро в зените будет, а меня в полуденные часы в сон клонит. Надо будет вздремнуть часок-другой в прохладном тенечке.