Проклятие волков

Ответ на безответный вопрос становился все яснее, мягче. А затем, сразу, но не внезапно, ведь времени не существовало, он вдруг возник. Ответ был в нем, но был им самим, небосвод был ответом, и ответ принадлежал небу, теплу, всему теплу, которое наполняло мир, и всей воде, и ответ был… был…

Тропайл исчез. От мягкого удара грома, последовавшего за этим, заплясали язычки пламени и заколебалась струйка пара, потом огонь успокоился, пар — тоже. А Тропайл исчез.

8

Хендл пробирался сквозь высокую траву, ориентируясь на негромкое тарахтение дизеля. Он был зол.

Вероятно, было ошибкой взять этого Глена Тропайла в колонию. Он больше Гражданин, нежели Волк. Нет, брось это, подумал Хендл. Он больше Волк, чем Гражданин. Но кровь Волка в нем подпорчена Овечьей кровью. Среди Граждан он вел себя как Волк, но несмотря ни на что, он не отказался от некоторых овечьих привычек. Медитация. Его предупреждали насчет этого. Но разве он перестал?

Нет.

Если бы дело было за Хендлом, Тропайл вновь оказался бы среди Овец или умер бы. К счастью для Тропайла, не все зависело от Хендла. Общество, в котором жили Волки, ни в коей мере не было демократичным. Но у руководителя имелось определенное обязательство перед избирателями: он не мог позволить себе ошибиться. Подобно Вожаку Волчьей Стаи, который защищал Маугли, он должен был защищать свои действия от нападок; если бы ему это не удалось, стая свергла бы его.

А Иннисон считал, что Тропайл им нужен, несмотря на то, что в нем была примесь крови Граждан, и даже именно поэтому.

Хендл кричал:

— Тропайл, Тропайл, где ты? — Ответом был только шум ветра и стук дизеля. Это безумно злило. Хендлу было чем заняться, кроме как искать Тропайла. Где же он? Вот дизель, работающий впустую, вот борозды, распаханные Тропайлом. Вот небольшой костер…

А вот и Тропайл.

Хендл застыл, открыв рот, чтобы позвать Тропайла.

Да, это был Тропайл. Он смотрел сосредоточенным, застывшим взглядом на костер и маленький котелок, который на нем стоял. Взгляд неподвижен. Он был погружен в Медитацию. А над его головой, подобно неровному стеклу в раме, было то, чего Хендл боялся больше всего на Земле. Око.

Тропайла лишь секунды отделяли от Перемещения… чем бы это Перемещение ни было.

Может быть, наконец настало время узнать что же это такое! Хендл отступил назад и спрятался в высокой траве, встал на колени и достал радиопередатчик из кармана. Он с волнением вызывал: «Иннисон! Иннисон! Да ради Бога, позовите же кто-нибудь Иннисона!» Секунды шли, кто-то отвечал ему, наконец появился Иннисон.

— Слушай, Иннисон! Ты хотел застать Тропайла в момент Медитации? Сейчас как раз подходящий случай. Старое пшеничное поле, южный конец, под вязами вокруг ручья. Понял? Будь как можно быстрее, Иннисон, — над ним образуется Око.

Удача! Какая удача, что они были готовы к этому, просто повезло, потому что вертолет, который Иннисон терпеливо собирал для штурма Эвереста, был уже готов и загружен приборами, предназначенными для взвешивания и измерения ауры свечения эманаций вокруг Пирамиды. Сейчас, когда понадобилось они были под рукой. Это была удача, но нужно было спешить. И прошло лишь несколько минут, прежде чем Хендл услышал дрожащий гул вертолета, увидел крутящиеся низко над изгородью лопасти, увидел, как клонится до земли изгородь за вязами. Хендл осторожно поднялся и выглянул. Так, Тропайл все еще здесь, и Око все еще над ним. Но шум вертолета нарушил таинство. Тропайл пошевелился. Поверхность Ока пошла волнами, оно задрожало…

Но не исчезло.

Благодаря того, кто у него считался Богом, Хендл окольным путем обежал вязы и присоединился в вертолете к Иннисону, который яростно замыкал переключатели и настраивал линзы.

Они видели, что Тропайл сидит, а Око над его головой становится все больше и подплывает все ближе. У них было время, много времени; о, почти минута. Они направили на молчаливого, ничего не ведающего Тропайла все приборы, какие были на борту вертолета. Они ждали, когда Тропайл исчезнет.

И он исчез.

Они присели при ударе грома, когда воздух заполнил место, где был Тропайл.

— Мы получили то, что ты хотел, — сурово промолвил Хендл. — Давай посмотрим показания приборов.

В течение всего Перемещения высокопрочная магнитная пленка на вращающейся катушке со свистом пролетала по двадцати четырем записывающим головкам со скоростью сто футов в секунду. Все измерительные приборы, которые они смогли придумать и смастерить, имели выход на записывающие головки. Погруженные на вертолет, эти приборы были предназначены для использования на Эвересте, а сейчас все они были направлены на Глена Тропайла. На момент Перемещения у них были показания изменений в электрическом, магнитном, гравитационном, радиационном и молекулярном состояниях, которые происходили вблизи Тропайла каждую микросекунду.

Менее чем за минуту они добрались до лаборатории, которая находилась в мастерской Иннисона. Но потребовались часы, чтобы, направляя магнитные импульсы в машину, которая превращала их в кривые на миллиметровке, получить нечто, напоминающее ответ.

Он сказал:

— Ничего таинственного. Я хочу сказать, ничего таинственного, за исключением скорости. Хочешь знать, что произошло с Тропайлом?

— Да, — ответил Хендл.

— Пучок электростатических лучей, поддерживаемый пинг-эффектом, выпустили приблизительно от азимута Эвереста (Бог знает, как они осуществляют подъем) и зарядили положительно и его, и пространство вокруг. Заряд большой; приборы зашкаливает. Они оттолкнулись. Его подбросило вверх, на метр от земли, затем был применен коррегирующий вектор; когда его было видно в последний раз, он мчался в направлении планеты Пирамид. Мчался так, что я сомневаюсь, доберется ли он туда живым. Требуется какое-то время, какая-то, довольно большая, часть секунды, и его протеин свернется, он почувствует себя плохо и погибнет. Но если снимут с него заряд сразу по прибытии, а мне думается, что они поступят именно так, он будет жить.

— Трение…

— К черту трение, — ответил Иннисон спокойно, — он находится в воздушной капсуле, и трения нет. Как? Я не знаю. Как они сохранят ему жизнь в космосе без заряда, который задерживает воздух? Я не знаю. Если они не сохранят заряд, смогут ли они превысить скорость света? Я не знаю. Я рассказываю тебе о том, что произошло, но не могу сказать как.

В задумчивости Хендл встал.

— Это кое-что, — проговорил он с завистью.

— Это больше того, что мы когда-либо знали. Полная запись в момент Перемещения.

— У нас будет больше, — пообещал Хендл. — Иннисон, сейчас ты знаешь, что нужно искать. Следи за этим. Пусть все детекторы работают двадцать четыре часа в сутки. Включи все, что у тебя есть, что может обнаружить признак наложенной модуляции. При малейшем признаке — или даже при намеке, что, может быть, есть признак — обязательно позови меня. Даже если я ем, сплю или предаюсь любовным утехам. Зови меня, слышишь? Может быть, ты был прав насчет Тропайла; может, он действительно принес пользу. Может быть, он доставит хлопот Пирамидам.

Иннисон, переключив катушки на перемотку, задумчиво произнес:

— Очень плохо, что они унесли его. Мы могли бы использовать больше данных.

— Очень плохо?

Хендл резко рассмеялся.

— Может быть и нет. На этот раз им попался Волк.

Пирамиды действительно получили Волка — факт, который не имел для них ни малейшего значения.

Нельзя узнать, что «имело значение» для Пирамид, можно лишь строить догадки, но можно знать точно, что у них не было способа отличать Волка от Гражданина.

Планета, которая была им домом, — двойник Земли — была маленькой, темной, лишенной атмосферы и воды. Она была похожа на соты и начинена мириадами приборов.

Давно, когда техника являлась логическим следствием войны, роскоши, деятельности правительства, досуга, их Солнце истощило свою мощь, и примерно в то же самое время у Пирамид закончились Компоненты, которые они ввозили с соседней планеты. Они использовали свои последние Компоненты, чтобы воплотить свою тупую метафизику деления на части и толкания. Они подтолкнули свою планету.