Переплетенный (ЛП)

Из динамиков сзади негромко звучала музыка. Он постукивал пальцами по рулю в такт, хотя это и отзывалось дикой болью в суставах. Зато души, так же как и во время его экзамена по вождению, прибывали в восторге.

«Когда последний раз мы были такими свободными?» — усмехнулся Калеб.

«Ни врачей, ни учителей. Только мы и лошадки под капотом», — довольно поддержал Джулиан.

— Это твоя машина? — спросил Эйден, нарушая тишину между ним и девушкой и перебивая своих спутников, чтобы случайно не заговорить с ними. — Раньше я никогда не видел тебя рядом с машиной.

Виктория смущенно пожала плечами.

— Скажем так, я ее одолжила. Но не беспокойся, я верну ее, и никто никогда не узнает, что она куда-то пропадала.

Одолжила. Типа украла. Скорее всего просто использовала свой командный голос, и владелец машины сам протянул ей ключи. Он не смог удержаться от усмешки, хотя и дернулся от боли в губе.

«Ох, Эйден», — сказала Ева, цокнув языком. — «Разъезжать по округе в украденной машине? Будут у тебя из-за этого проблемы или нет — это не правильно. Я не уверена, что эта девочка хорошо на тебя влияет. Мэри Энн…»

«Нет, нет и нет». — Громко запротестовал Элайджа в голове Эйдена. — «Мэри Энн всего лишь друг, не пытайся подтолкнуть его к ней. И я говорю так не потому, что она отправляет нас в забвение. Райли нас живьем сожрет».

Ева оскорблено произнесла.

«Все, что я хотела сказать — это то, что она лучше влияет на него».

И снова Эйден попытался их заглушить.

— Итак… ты знаешь, где Райли и Мэри Энн? Ты видела их?

— Да. Они в Трай Сити, куда мы и направляемся.

Трай Сити. Эйден был там пару раз. Там были рестораны, куча магазинов одежды и какой-то театр.

— Что они там делают?

— Я… Они… — Девушка расстроено выдохнула. — Это слишком трудно объяснить. Легче показать.

Что ж, не одну ее эта ситуация смущала. Через десять минут они подъехали к Трай Сити, и Эйден был уже в нетерпении.

— Вы, ребята, были тут весь день?

— Да.

И они так запросто не взяли его с собой. Мда.

— А почему до сих пор не забрали меня?

— Ты источаешь столько силы, что мы хотели убедиться, что сможем тебя защитить, если вдруг что-то пойдет не так.

В этом он их понимал. С ним всегда что-то идет не так.

Прошла минута. Две. Эйден свернул с шоссе к обочине, снижая скорость. Он весь день хотел поговорить с Викторией. И вот сейчас она была здесь. Он, наконец, мог спросить тот вопрос, на который действительно хотел получить ответ. Просто выговориться.

— Так что это был за парень? Тот, который вчера появился в моем окне? Который слышал, как ты сказала мне оставить тебя в покое. — Каждое из этих слов, произнесенное Эйденом сквозь стиснутые зубы, отзывалось болью.

Виктория повернулась к нему лицом и положила голову на спинку сиденья. В ее распущенных волосах светились голубые пряди.

— Я так не хотела говорить тебе, чтобы ты оставил меня в покое. Почти так же, как я не хотела видеть этого мужчину. Но я должна была это сказать. Я не могла позволить ему узнать, как сильно мне… нравится быть с тобой. Он бы бросил тебе вызов, я бы встала на твою сторону, и мой отец наказал бы нас обоих.

Это одновременно и радовало — она бы выбрала его — и пугало — месть со стороны отца. Но Эйден сделал бы что угодно, даже держался бы от нее подальше, лишь бы защитить от подобной участи. Виктория все сделала правильно. Эта мысль успокоила его.

— В следующий раз хотя бы предупреди меня, и я подыграю. Так кто он такой?

— Один из вампиров, — уклончиво ответила Виктория. — Из-за него мне теперь запретили выходить из дома ночью.

Внезапная горечь в ее словах передалась и ему.

— Он — еще один твой телохранитель?

— Можно сказать и так.

Она что-то не договаривала?

— Как его зовут? Он обижает тебя?

— Его зовут Дмитрий, и нет, он не обижал меня физически.

Значит эмоционально? Эйдену казалось, что он уже начал понимать особенности ее характера. Она не хотела врать ему и поэтому просто избегала говорить всю правду. Умно. Он так же поступал с Дэном.

Эйден хотел, чтобы она полностью доверяла ему, во всем, чтобы между ними не было секретов. Хотя на это и нужно время. Он не собирался давить на нее, как это делали врачи, втираясь ему в доверие через обещания и лживые заверения. Но действия были проверкой человеческой честности. Однажды она поймет, что не важно, что она скажет ему или сделает — он будет любить ее.

Любить?

Его сердце забилось сильнее, в ушах застучала кровь, бегущая по венам. Он никогда не думал, что сможет такое почувствовать. По правде говоря, он всегда пытался оградить себя от таких эмоций. Так же быстро, как иногда его забирали из приемной семьи, он научился тому, что просто попрощаться — менее болезненно, особенно если его не заботили люди, которых он покидает.

Но в Кроссроудз все было иначе, с самого начала. Представляя Дэна отцом, дружбу с Мэри Энн и Шенноном, к тому же с Викторией (и может быть даже Райли). Он ждал от Виктории больше, чем от кого-либо другого, он и так почти любил ее еще даже до того, как встретил.

— Ты в порядке? — спросила девушка, очевидно обеспокоенная. Могла ли она слышать бешеный стук крови в его венах? Чувствовать, что сердце вырывается из груди?

— Да, — постарался сказать Эйден не хриплым голосом. — Все прекрасно. — Это правда — он любил ее.

Еву бы это возмутило. Да и остальных тоже. Но он ничего не мог поделать со своими чувствами — они были, и сильные. Эйден хотел оберегать Викторию, хотел, чтобы она была с ним и днем, и ночью. Он хотел знать о ней все.

Она была умная, красивая, теплая. Она защищала его, как никто другой. Она никогда не смотрела на него так, как будто он странный или другой. Нет, она всегда смотрела на него так, будто он был идеальным и даже привлекательным сам по себе.

— О чем ты думаешь? — спросила девушка.

Он не мог сказать ей. Пока нет. Насколько же глубоки ее чувства?

— О своей смерти?

Он напрягся от напоминания.

— С тех пор как ты сказал мне об этом — это все, о чем я могу думать. — Ее подбородок задрожал, будто она пыталась сдержать слезы.

Эти слезы одновременно и радовали, и успокаивали. Если она плачет из-за него — значит, испытывает к нему сильные чувства. Но они провели не так много времени вместе. Возможно, он так пытался обезопасить себя, подумал он, хотя одно Эйден знал точно — он еще не готов ее оставить.

— Могу я стать вампиром?

— О, мне бы хотелось этого. Но все совсем не так, как изображают ваши книги и фильмы, обращение в вампира всегда заканчивается плохо. Наша кровь отличается от вашей, люди просто не могут вынести трансформации. Они сходят с ума.

Тогда не было лучшего кандидата, чем Эйден — если верить его врачам, он и так уже не в себе.

Виктория с тоской вздохнула.

— Самый первый вампир был обращен еще во времена моего отца. Когда он понял, что он такое, что с ним произошло, он сделал такими же элитных солдат из своей армии и женщин, которых те выбрали, чтобы пить кровь. Некоторые из них изменились, некоторые нет. В последующие годы многие из них пытались изменить других людей, но все они умерли.

— Серьезно? Ни один не выжил?

— Верно. Новые вампиры рождаются от матерей-вампиров.

— Но, само собой разумеется, что если вампир однажды был создан, это может произойти снова.

— Верно, но никто не знает, почему это не происходит. То ли испорченная кровь, которую пили мой отец и его люди, изменилась, то ли человеческие тела стали устойчивыми к ней. Иногда, по непонятным нам причинам, вампир может даже умереть от руки человека.

Так вот оно что… Эйден не хотел рисковать Викторией. Он вздохнул. И что же ему теперь делать?

— Поверни здесь налево, — произнесла девушка.

Эйден повернул, и они оказались на извилистой грунтовой дороге в стороне от городской площади, где фасады домов смотрели на засаженную деревьями узкую полоску земли. Гравий хрустел под шинами, и машина немного подпрыгивала. Других людей не было видно. Только припаркованный красный корвет.