Страница 34 из 108
Снова пауза. Теперь понятно, зачем звонят. Хотят спихнуть с себя это дело. Ну, посмотрим.
— А что за авария?
— Мы сами толком не знаем. Думаю, ничего страшного, но что бы там ни было, исправление повреждений займет определенное время. Вы не сообщите своим друзьям в Вашингтоне, что мы сделали все возможное? Вы ведь все-таки работаете у нас, а не у них.
Интересно, что это за секретарь, осмеливающийся делать такие намеки? Элла сказала:
— Конечно, я сообщу, если вы напомните, как вас зовут…
Тут она поняла, что ее уже не слушают.
Надо же! Так нагло оборвать разговор! Она швырнула трубку и легла, прикрыв рукою глаза. Проклятые бюрократы! Но долго злиться она не могла — ее не покидали тревожные мысли.
Почему до сих пор не звонит Йетс? Есилькова, возможно, и не стала бы звонить, но он сделал бы это обязательно, если бы смог. Да еще и эта авария как раз там, куда они отправились… Можно побиться об заклад — она весьма на руку тем, кто пытался ее похитить.
В разговоре с Маклеодом Элла ни словом не обмолвилась о похищении, иначе он потребовал бы, чтобы она бросила работу на Луне и возвращалась на Землю первым же рейсом, или приставил к ней охрану и запретил выходить из квартиры.
Сейчас ее охраняет — слава Богу — всего один человек. Можно из дома заказать билет на Звездный Девон, потом попросить охранника проводить ее до женского спортзала, куда мужчин не пускают, а оттуда бежать в космопорт и…
Вот до чего она дошла — бегать за Йетсом, который ей даже не позвонил. Словно школьница.
«Ну и что? Не позвонил, потому что не смог», — возразила она самой себе. Конечно, Йетс и Есилькова — сотрудники Безопасности, но они не способны рассчитывать комбинации более чем на один ход вперед. К сожалению, отсутствие воображения может привести к печальным последствиям, особенно если действительно существует какой-то страшный заговор, называемый Планом, в который могущественные люди вложили огромные деньги.
Два полицейских против такой силы? Они обречены на поражение, но она не сумела их в этом убедить. Просто они никогда не общались с революционерами и контрреволюционерами, не жили в тоталитарном государстве, и у них не было таких знакомых, как у нее.
Получается, она должна все делать одна: сообщить о происшедшем властям, найти Йетса и Есилькову и спасти человечество. Если бы Сэм послушался ее с самого начала, ничего этого не случилось бы.
Он сказал тогда, что их поездка затеяна не во имя спасения мира, а во имя спасения его, Йетса. Есилькова закатила глаза и принялась рассуждать о ничего не понимающих теоретиках.
Теперь они, наверное, об этом сожалеют.
Элла сняла трубку и набрала номер. Занято. Она поставила телефон на автодозвон, вытащила из шкафа саквояж и положила туда станнер, который обнаружила у себя в квартире в день похищения.
Она не знала, как с ним обращаться, но в свое время, когда она работала в Африке, у нее было много знакомых, которые прекрасно владели оружием.
Пусть Йетс никогда не простит ей, но она все-таки расскажет обо всем Тейлору, предварительно взяв с него клятву, что он будет молчать. Он может оказаться очень полезным.
Если она погибнет, кто-то должен знать, что происходит.
Последнее соображение очень важно, а Йетс и Есилькова этого не понимают. Наоборот, они считают, что чем меньше людей знают о чем-либо, тем безопаснее. У них нет широты мышления.
А у нее, Эллы, есть. И у Маклеода тоже. Телефон дозвонился наконец. Элла заказала билет до Звездного Девона. На ближайший рейс.
Отлет через три часа — этого времени достаточно, чтобы поговорить с Тейлором или, по крайней мере, оставить ему записку. Потом можно отправляться в спортзал, избавляться от охранника. Не тащить же его на Звездный Девон! Там от людей типа Есильковой мало пользы.
24. Контроль
Когда Кэтлин Спенсер вошла в кабинет Сатклифф-Боулса, директор расслаблялся, слушая музыку. Снова Вагнер. Спенсер подумала, что старина Вагнер со своим националистическим мистицизмом одобрил бы План.
Директор повернулся вместе с креслом и раздраженно нажал кнопку на дистанционном пульте. Музыка резко оборвалась, и настала слегка зловещая тишина. Сатклифф-Боулс смотрел на Спенсер, его обычно розовое лицо налилось кровью. Она тоже смотрела на него и ничего не говорила.
Все в этом кабинете было рассчитано на то, чтобы произвести впечатление: никому не понятная музыка, стол на возвышении, огромное кресло и многозначительное молчание самого хозяина, который, словно огромная толстощекая сова, взирал на посетителей.
— Что там у тебя, Кэти? Отчет о твоих убытках? — Сатклифф-Боулс первым сдался и заговорил.
Она холодно смотрела на него.
— Не отчет. Контроль. Контроль убытков. Причем ваших, а не моих. — Она положила бумаги на стол. — Здесь список микроорганизмов, которые — возможно, но не обязательно — попали во внешнюю среду. Лабораторию надо опечатать и провести дезинфекцию. Это обычная мера предосторожности.
В соответствии с происхождением Сатклифф-Боулсу полагалось бы носить твидовый костюм и пить чай в каком-нибудь саду в Стратфорде-на-Эйвоне, а не сидеть за поликомпозитным столом и разбирать микробиологические проблемы.
— Но послушай, Кэти. Мы пытаемся замять скандал. Если пройдет слух…
— Позвольте, сэр, — перебила его Спенсер. Она внезапно снова почувствовала дурноту, от которой уже, как ей казалось, избавилась. Паралитический газ и антидот странным образом взаимодействовали в ее организме. — Предотвратить распространение слухов — не самое трудное. Мои люди будут молчать, разве что ваш персонал проболтается. Я договорилась со службой жизнеобеспечения, что проведут дезинфекцию без всякой огласки.
Симптомы возвращались, а ведь этого не должно быть. Страшно разболелась голова.
Сатклифф-Боулс сидел с открытым ртом. Мало кто из его служащих осмеливался так с ним разговаривать.
Спенсер не могла больше находиться в кабинете этого глупца, ей было слишком плохо, хотелось ухватиться рукой за край стола. Она сказала очень тихо и значительно, чтобы поскорее закончить разговор:
— Если хотите, чтобы авария не превратилась в катастрофу, вы должны прежде всего заставить молчать ваших людей. Стоит прессе пронюхать, и вам придется давать объяснения всю оставшуюся жизнь.
Сатклифф-Боулс понимал, на что намекает Спенсер: на орбитальной станции боялись не просто заражения, а полного вымирания. После эпидемии на Луне появились реальные основания для таких опасений. Недоверие покупателей к продуктам Звездного Девона может превратить его в бесполезный кусок железа стоимостью во много миллиардов.
С лица Сатклифф-Боулса сбежала краска, в голосе зазвучал страх.
— Кэтлин, можете ли вы заверить меня, что дело не получит никакой огласки? Ведь ничего такого не случилось, правда? Опасности же нет?
Он вытер внезапно вспотевший лоб.
— Вы хотите сказать, нет ничего вирулентного? — Час ее торжества настал. Наконец-то этот поганый аристократишка будет поставлен на место. — Ничего, что грозило бы смертью, как на Луне? Могу вас заверить, директор, что этого нет. Если вы последуете моим рекомендациям, то, смею надеяться, и не будет. Но мне нужна ваша безоговорочная поддержка…
— Вы получите ее. Я… я обещаю, — заикаясь, выдавил из себя Сатклифф-Боулс. Таким Спенсер хотела бы его видеть всегда.
— Прекрасно, — холодно кивнула она ему. — Я сообщу вам, если появятся новости. Позаботьтесь, чтобы ваши люди не путались у меня под ногами. И держите свои страхи при себе.
Ничто так быстро, как ужас перед эпидемией, не заставляет человека вспомнить о Боге. Даже такого, как Сатклифф-Боулс.
25. Пленник
Жан де Кайпер, отдуваясь, тащил бесчувственного офицера Безопасности в опустевшую лабораторию. Йетс был велик и тяжел, а де Кайпер не привык к нагрузкам.
Но все-таки откуда такая одышка? Если эта сука Спенсер ведет нечистую игру, и вирус… Тогда он сам убьет ее, и смерть эта будет медленной и мучительной.