Страница 6 из 31
– Но теперь я знаю, что за мной следят, – сказала она прозорливо, – так что ваша задача усложняется-Вы, насколько я понимаю, своего рода частный сыщик.
Я кивнул, потушил сигарету, поставил пепельницу на место и встал.
– Меня вы знаете, но найдутся и другие сыщики, мисс Мэйфилд.
– О, несомненно найдутся, и все такие славные ребята. У некоторых даже ногти довольно чистые.
– Фараоны вас не ищут. Они бы вас живо сцапали. Номер вашего поезда был известен, мне дали ваше фото и описание. Но Митчелл может заставить вас плясать под его дудку. И его интересуют не только деньги.
Мне показалось, что она чуть покраснела, но освещение было не слишком ярким.
– Может быть, и так, – сказала она, – и, может быть, я не против, – Против.
Она резко встала и подошла ко мне вплотную.
– С вашим ремеслом небось не разбогатеешь? Я кивнул. Мы стояли лицом к лицу.
– За сколько вы бы согласились выйти и позабыть обо мне?
– Выйти я могу и бесплатно. Насчет прочего – мне нужно отчитаться перед моим клиентом.
– Сколько? – Она говорила вполне серьезно. – Я могу уплатить внушительный аванс за услуги. Говорят, в вашем деле это так называется. Звучит куда приятнее, чем шантаж.
– Это не одно и тоже.
– Иногда. Поверьте мне, иногда это и есть шантаж – даже у врачей и юристов. Я знаю это из первых рук.
– Не повезло в жизни, а?
– Наоборот, шпик. Я самая везучая баба на свете. Я жива.
– Я из команды противника. Не раскрывайтесь так.
– Ну кто бы подумал, – протянула она по-южному, – щепетильный шпик.
Расскажи это пташкам, фрайер. От меня это отлетает, как конфетти. А сейчас дуйте, детектив Марлоу, к своему телефончику, раз уж вам так не терпится. Я вас не удерживаю.
Она тронулась к двери, но я схватил ее за кисть и развернул к себе.
Порванная блузка не открывала ничего особенного, лишь немного кожи и край лифчика. На пляже видишь больше, куда больше, чем сквозь порванную блузку.
Должно быть, я чуток ухмыльнулся, потому что она внезапно выставила когти и попыталась царапнуть меня.
– Я не сучка в течке, – процедила она сквозь сжатые зубы, – убери свои грязные лапы.
Я взял ее за другое запястье и притянул к себе. Она попыталась двинуть меня коленом в пах, но для этого она стояла слишком близко. Затем она обмякла, откинула голову и закрыла глаза. Ее губы приоткрылись в сардонической улыбке.
Вечер был прохладный, ближе к воде – просто холодный, но там, где я был, холодно не было.
Затем она сказала со вздохом, что ей пора переодеваться к ужину.
После небольшой паузы она сказала, что ей давненько не расстегивали лифчик. Мы медленно развернулись и двинули к одной из кроватей. На ней было розовое с серебром покрывало. Удивительно, какие мелочи запоминаешь в таких случаях.
Ее глаза были открыты и глядели насмешливо. Я разглядывал их по одному, потому что я был слишком близко, чтобы увидеть оба сразу.
– Голубчик, – сказала она нежно, – ты безумно мил, но у меня просто нет времени.
Я закрыл ее рот своим. Мне показалось, что снаружи вставили ключ в скважину, но я не придал этому значения. Замок щелкнул, дверь отворилась, и в нее вошел Ларри Митчелл.
Мы расцепились. Я повернулся. Он смотрел на меня исподлобья.
– Я решил справиться у администратора, – сказал он почти рассеянным голосом. – Номер 12-А был снят после обеда, сразу после того, как этот был занят. Это слегка возбудило мое любопытство, потому что свободных номеров в это время года сколько угодно. Вот я и взял второй ключ. А что это за тип, малютка?
– Она тебе запретила называть ее малюткой, помнишь?
Если он и понял намек, то виду не подал, только сжал кулаки.
Женщина сказала:
– Это частный сыщик, его звать Марлоу. Его наняли следить за мной.
– Ему пришлось следить за тобой с близкой дистанции? Кажется, я помешал дивной дружбе.
Она отскочила от меня и выхватила пушку из чемодана.
– Мы говорили о деньгах, – сказала она ему.
– Напрасно, – сказал Митчелл. Его лицо побагровело, глаза заблестели.Особенно в такой позе. Пистолет тут не нужен, милашка.
Он шарахнул меня прямым правой, быстрым и точным. Я ушел влево, хладнокровно и хитро. Но не ударами правой он зарабатывал себе на хлеб. Он был левша. Мне следовало бы заметить это еще на вокзале в Лос-Анджелесе.
Опытный наблюдатель, мистер Марлоу, никогда не упустит важной детали. Я отвесил крюк правой и промахнулся, а он не промахнулся левой.
Моя голова откинулась назад. Я потерял равновесие, и он успел отступить вправо и взять пистолет из руки женщины. Пистолет как бы вспорхнул и свил гнездышко в его руке.
– Стой смирно, – сказал он, – Хоть это звучит как треп, но я могу сделать в тебе дыру, и мне за это ничего не будет.
– Лады, – сказал я хрипло. – За полета зеленых в день я не работаю мишенью. За это платят семьдесят пять.
– Пожалуйста, повернитесь. Позабавьте меня содержимым вашего бумажника.
Я прыгнул на него. Хрен с ней, с пушкой. Он бы выстрелил только от паники, но он был на своем поле, и паниковать ему не приходилось. Но, может быть, женщина не была в этом уверена. Как в тумане, самым краем глаза я увидел, как она потянулась за бутылкой виски. Мой удар пришелся Митчеллу по шее. Его рот чмокнул. Он ударил и попал, но это не играло роли. Мой удар был сильнее, но и он не принес мне золотой медали, потому что в этот миг словно армейский мул лягнул меня в затылок. Я взлетел над темным морем и взорвался как шутиха.
Глава 6
Первым ощущением была слабость: заговори со мной сурово – и я расплачусь. Вторым – что моя голова не помещается в комнате. Лоб был безумно далеко от затылка, а виски на огромном расстоянии друг от друга, но в обоих звучало то же глухое биение.
Я услышал завывающий шум где-то за стеной, потом почувствовал, как струйки ледяной воды стекают по моей шее. Покрывало кушетки указывало, что я лежу вниз лицом, если таковое у меня еще оставалось. Я осторожно перекатился и сел. Раздался грохот. Это грохотали куски льда в компрессе, сделанном из полотенца. Нежно любящая меня особа положила мне холодную примочку на затылок. Менее нежно любящая меня особа трахнула меня до этого по черепу.
Это могла быть одна и та же особа, Любовь – штука переменчивая.
Я приподнялся и полез в карман. Бумажник был на месте, в левом кармане, но его клапан был расстегнут. Я просмотрел содержимое. Все на месте.
Бумажник поделился своей информацией, но она уже не была секретной в любом случае. Мой баул стоял открытый у кушетки. Значит, я был дома, в собственных апартаментах. Я дотянулся до зеркала и глянул на свое лицо. Оно показалось мне знакомым.
Я подошел к двери и открыл ее. Прямо передо мной стоял, облокотясь на перила, дородный мужчина. Это был жирный тип среднего роста, но довольно крепкий. На нем были очки, большие уши торчали из-под серой фетровой шляпы.
Ворот его плаща был поднят. Он держал руки в карманах плаща. Над ушами торчали мышино-серые с сединой волосы. Он казался крепко сбитым, как и многие толстяки. Свет из открытой двери моей комнаты отражался в стеклах его очков. В зубах он держал маленькую трубку, из тех, что называют «бульдог». Я был все еще в тумане, но его присутствие обеспокоило меня.
– Хорошая погода, – сказал он.
– Что вам нужно?
– Ищу одного человека. Не вас.
– Здесь больше никого нет.
– Так, – сказал он. – Спасибо.
Он повернулся ко мне спиной и облокотился на перила.
Я пошел туда, где раздавался шум. Дверь номера 12-Б была распахнута настежь, свет горел, горничная в зеленой гостиничной форме орудовала пылесосом.
Я вошел и огляделся. Женщина выключила пылесос и уставилась на меня.
– Чего вам?
– Где мисс Мэйфилд? Она пожала плечами.
– Дама из этого номера, – сказал я.
– А, эта. Она съехала. Полчаса назад. – Она снова включила пылесос.Лучше спросить в конторе, – прокричала она сквозь шум.