Страница 8 из 13
Настал черед Бонч - Бруевича спасать жизнь Ленину. Он также действовал быстро и решительно, вызвав к Ленину свою жену Веру Михайловну Величкину, в недавнем прошлом фронтового хирурга, имевшую большой опыт по части пулевых ранений. Она тут же приступила к оказанию Ленину врачебной помощи. Одновременно с этим он отдал приказ об усиленной охране Кремля и объектов внутри его. Затем объявил о взятии на себя временного исполнения обязанностей председателя Совнаркома и постоянную передачу данных о здоровье Ленина местным и партийным советским органам и печатным изданиям. Так же по его распоряжению кроме врачей Ленина могли посещать только его ближайшие родственники. ("Выстрел в сердце революции... - с. 84, 86 - 88, 97, 173.)
Реакция родственников Ленина на покушение четко говорит, что они видели его организаторов среди руководства собственной партии. Вот что об этом сообщал В. Д. Бонч-Бруевич: "Вбежав в маленькую квартирку Владимира Ильича, я, прежде всего, увидел его сестру Марию Ильиничну, метавшуюся из комнаты в комнату и в нервном возбуждении повторяющую: "Что же это такое? До каких пор это будут терпеть?! Неужели и это пройдет им даром?!" (В. Д. Бонч - Бруевич "Воспоминания о Ленине"... - с. 343.)
Это характерный вопрос, кому это "им"? Ведь со всеми антибольшевистскими партиями к этому времени не церемонились, и говорить "Неужели и это пройдет им даром?!" - было бы бессмысленно. К этому времени этим "им" ничего даром не проходило, и это было всем хорошо известно.
Весьма интересно по этому поводу наблюдение жены Ленина Н. К. Крупской о прибытии в квартиру к раненому Ленину председателя ВЦИК Свердлова: "В квартире около вешалки стоял Яков Михайлович Свердлов и вид у него был серьезный и решительный" ("Выстрел в сердце революции"... - с. 91.)
Этот серьезный и решительный вид" Свердлова очень контрастировал с тем, что у остальных соратников Ленина этот самый вид после покушения на него был крайне растерянным и подавленным.
Тем временем Бонч - Бруевич продолжал организовывать медицинскую помощь Ленину. Следом за Величкиной, к Ленину прибыл его личный врач Владимир Александрович Обух, который 1894 году вместе с Лениным участвовал в создании "Союза борьбы за освобождение рабочего класса". Затем прибыл другой медик Александр Николаевич Винокуров, который в 1893 году вступил в марксистский кружок, созданный Лениным. Последним приехал профессор медицинского факультета Московского университета Б. С. Вейсброд", вступивший в большевистскую фракцию РСДРП в 1904 году. (В. Д. Бонч-Бруевич "Воспоминание о Ленине"... - с. 342 - 350, 506.)
К ним скоро присоединился нарком здравоохранения Н. А. Семашко, член марксистского кружка Ленина с 1893 года. ("Выстрел в сердце революции"... - с. 273.)
Под контролем, врачей - старых большевиков, присланный Свердловым профессор - хирург Минц, сделал Ленину ряд первичных операций.
В ходе медицинского осмотра и последовавших операций было установлено, что оба пулевых ранения Ленина должны были быть смертельными. Первая пуля должна была пробить сердце, но обошла его и на излете вызвала перелом плечевой кости. Вторая пуля прошла в очень опасной близости от сразу нескольких жизненно важных центров: шейной артерии, шейной вены, нервного ствола, обеспечивающего работу сердца. Ранение каждого из них грозило мгновенной или быстрой смертью, но пуля, чудом не задев их, пробила легкое и затем засела в передней части шеи под кожей. ("Выстрел в сердце революции"... - с. 89, 96.)
При таком характере полученных ранений, в пору говорить о божественном промысле спасшем Ленина.
А тем временем шли первые допросы мнимой террористки Каплан, проводимые членом коллегии наркомата юстиции Козловским. По его словам, Каплан не выглядела профессионально террористкой ни в плане личных качеств, и ни в плане профессиональных навыков. Единственный случай её участия в террористическом акте был задолго до 1917 года и был связан с метанием бомбы. Ни пистолетом, ни револьвером она не владела. ("Выстрел в сердце революции"... - с. 100 - 102.)
И, кроме того, практически сразу было установлено, что Каплан не могла прицельно стрелять даже если бы, и умела пользоваться ручным огнестрельным оружием. После неудачного броска бомбы она от взрывной контузии вскоре потеряла зрение. Ей восстановили его в очень небольшой степени в 1917 году после сложной хирургической операции.
Столь же мутно обстояли дела с определением её партийной принадлежности. На первых допросах, проводимых Козловским, она называла себя анархисткой и только под давлением допрашивавшего её затем заместителя председателя ВЧК Я. Н. Петерса признала свою принадлежность к правым эсерам. ("Выстрел в сердце революции"... - с. 100 - 101.)
Судьба Каплан решалась с чересчур подозрительной поспешностью. Спустя два дня после покушения на Ленина, в полдень 3 сентября 1918 ближайший соратник Свердлова - секретарь ВЦИК Аванесов вызвал к себе коменданта Кремля Малькова и вручил ему письменный приказ о немедленном расстреле Каплан. Спустя 6 часов Каплан была расстреляна Мальковым в Кремлевском саду, а её тело было сожжено. (П. Д. Мальков "Записки коменданта Московского Кремля... - с. 161 - 162.)
В своих мемуарах Мальков как - то "забыл" сообщить, чей это был приказ, но нетрудно догадаться, что он был подписан Свердловым, поскольку Аванесов своей властью его отдать явно бы не решился.
Несмотря на то, что Ленин остался жив, Свердлов начал явочным порядком брать полноту власти в стране. С тем, чтобы всем в руководстве стало ясно, кто теперь есть кто, он занял рабочий кабинет Ленина в Кремле. Вот, что об этом писал Мальков: "Когда после злодейского покушения Каплан Владимир Ильич был болен, Свердлов работал в его кабинете. Ни до этого, ни после, никто в кабинете Ленина, кроме него самого, не работал". (П. Д. Мальков... - с. 188 - 189.)
Несмотря на то, что Ленин остался жив, Свердлов начал явочным порядком брать полноту власти в стране. С тем, чтобы всем в руководстве стало ясно, кто теперь есть кто, он занял рабочий кабинет Ленина в Кремле. Вот, что об этом писал Мальков: "Когда после злодейского покушения Каплан Владимир Ильич был болен, Свердлов работал в его кабинете. Ни до этого, ни после, никто в кабинете Ленина, кроме него самого, не работал". (П. Д. Мальков... - с. 188 - 189.)
Захватив полноту власти, Свердлов использовал её для дальнейшего обострения гражданской войны в стране. С этой целью спустя несколько часов после покушения на Ленина он опубликовал специальное воззвание ВЦИК, объявлявшее в стране состояние массового террора против врагов Советской власти, получившее вскоре название "Красный террор".
Помимо дальнейшего разжигания гражданской войны, объявленный Свердловым "красный террор" послужил хорошим прикрытием для уничтожения без суда тех высокопоставленных царских чиновников, которые по своему положению слишком много знали о подлинных обстоятельствах свержения монархии в России. Именно поэтому вскоре после покушения на Ленина были расстреляны арестованные еще в марте 1917 министр юстиции Щегловитов и директор Департамента полиции МВД Белецкий.
Попутно с "красным террором" Свердлов в первые же дни после тяжелого ранения Ленина решал и другие задачи по укреплению своей власти. Так он твердо пресек поползновения других прозападных элементов в большевистском руководстве на раздел ленинского наследия. Вот как пафосно это описывал Мальков: "3 или 4 сентября 1918 Каменев и Рыков, вконец разуверившись в выздоровлении Ленина, явились к Свердлову и поставили вопрос об избрании временного председателя Совнаркома. В ответ Свердлов заявил: "Согласие на подобное предложение я не дам никогда и буду самым категорическим образом возражать против попыток избрать кого-то другого на пост, принадлежащий Ильичу". (П. Д. Мальков... - с. 188 - 189.)