Страница 10 из 17
Шок от последствий воздушной баталии и авиакатастрофы уже прошел, позволив рассудку более детально обратить внимание на окружающую обстановку. Не веря собственным глазам, Сергей потряс головой и еще раз прошелся внимательным взглядом по облику девственной природы, в объятия которой он угодил таким необычным образом… И как он мог не заметить всего этого сразу?!! Трава… все тот же характерный фиолетовый отлив… Мох – то же самое, но – с красными и синими вкраплениями… Одни лишь лиственные деревья имели более-менее привычный вид… По крайней мере, они были бледно-зеленого цвета… Что же касается пород деревьев, то здесь Сергей, успевший побывать в весьма разнообразных по своим климатическим особенностям точках земного шара, уже абсолютно растерялся и непроизвольно обхватил руками седую голову. «Ботаником» он никогда не был, но то, что перед ним природа неведомого мира, мог сказать с полной уверенностью! Краски, необычные формы листьев; оттенки валунов цвета индиго, усеявших дебри сказочного леса, – все это сводило с ума! Шокированный разум видавшего виды спецназовца, привыкшего действовать в самых непредсказуемых ситуациях, впал в полнейший ступор, тщетно пытаясь отыскать ответ на терзающий сознание вопрос: «Че за хрень здесь творится?!!»
Решетов судорожно вздохнул, наполнив легкие промозглым от влаги воздухом, и, пытаясь взять себя в руки, прикрыл глаза… «Так, я жив – это хорошо… Практически без повреждений – тоже неплохо… Оружие исправно, какой-никакой боезапас имеется – отлично… Дыхание в норме…» Сергей открыл глаза, вновь обвел взглядом непривычный пейзаж и внезапно в исступлении пнул трухлявый пень, взорвавшийся фейерверком фиолетовых щепок, и с яростью заорал:
– Да где, черт его дери, я нахожусь?!!!
Этот полный отчаянья крик эхом разнесся по псевдокарельской тайге, вспугнув какое-то существо в нескольких десятках метров от Сергея. Мгновенно отреагировав на треск сучьев, Решетов обернулся на звук и успел заметить какую-то серую тень, мелькнувшую в прорехе между густыми деревьями. Как ему показалось – что-то весьма крупное и покрытое густой длинной шерстью. Сергей механически передернул затвор автомата и прислушался – ни звука более. Медведь? Ну уж нет! Судя по облику здешней природы – очередная хрень! Медленно опустив ствол автомата вниз, Решетов сплюнул в сторону и, хмуро улыбнувшись, пробурчал себе под нос: «Йети, мать его!»
Напряжение и отчаянье, охватившее разум и сознание бойца, постепенно спадали, возвращая способность мыслить трезво, а действовать – мгновенно и уверенно. Он вспомнил о первоначальной цели своей вылазки и направился к месту падения вертолета, где уже через несколько минут нашел более-менее подходящее для рытья могилы орудие – обломок лопасти винта. Осмотрев находку, Сергей удовлетворенно кивнул и направился вверх по сопке – отдать последнюю дань товарищу по несчастью. Еще на подходе к вершине, где покоились останки вора, чуткий слух Решетова уловил какую-то возню и утробное урчание, раздававшиеся с той стороны, где лежало тело Ковальчука. Осторожно, пытаясь ступать по зелено-фиолетовому ковру мха бесшумно, он подкрался к зарослям кустов, венчавших верхушку сопки, и, вытащив из ножен штык-нож, раздвинул ветви…
То, что он там увидел, заставило его кровь похолодеть в жилах. Сердце гулко ухало в груди, а дыхание, сбитое видом отвратительного зрелища, казалось, застыло в легких… Возле исковерканного тела Коваля деловито копошились две мерзкие твари, от одного вида которых Сергея замутило: крупные – метра под два ростом; покрытые густым волосяным покровом с серым отливом, кое-где свалявшимся от грязи; с мощными задними конечностями и слаборазвитыми передними. Чем-то, весьма отдаленно, эти существа напоминали Homo sapiens – прямоходящие; морды – не вытянутые, но покрытые шерстью. К тому же, увлекшись столь грязным делом, они, по всей видимости, общались. Отвратительные животные издавали низкие, словно идущие из недр живота, звуки. Этакие говорящие человеко-кенгуру с повадками вурдалаков. Приплюснутые лица пришельцев выражали крайнюю степень удовлетворения, а маленькие красноватые глазки горели от вожделения. Содрогаясь от бешенства, Решетов наблюдал за тем, как своими узкими ртами без губ, оснащенными мелкими острыми зубами, твари вгрызались в мертвую плоть Ковальчука. Они радостно урчали, разрывая передними короткими лапками с острыми когтями ветхую окровавленную одежду на теле покойного вора. Жуткая картина происходящего создавала впечатление нереальности, но Сергей, привыкший доверяться своей интуиции, предпочитал действовать, а не рассуждать – он перехватил нож за лезвие и уверенным, точным движением метнул его в упыря, вырвавшего зубами кадык Коваля. Почти мгновенно за просвистевшим ножом последовала короткая автоматная очередь, прошившая внутренности второго существа, пытавшегося оторвать правую руку мертвеца. Инстинктивно оценив урон, нанесенный противнику, Решетов отметил безысходность положения твари, у которой из шеи торчала рукоять штык-ножа. Наперевес со своей «лопатой» он устремился к катающемуся от боли по земле вурдалаку, который пытался зажать передними лапами рваные огнестрельные раны на животе. Узрев противника, животное яростно зарычало и, забыв про смертельные ранения, ринулось в атаку. Сильное поджарое тело молнией взвилось с места, а маленькие лапки, увенчанные острыми когтями, нацелились в лицо Решетова. Потрясенный этим неожиданным выпадом, Сергей едва успел присесть, выставив вверх обломок лопасти. Искореженная сталь с трудом вошла в узкую грудную клетку, покрытую густой шерстью. Раздался омерзительный хруст и последовавший за ним обреченный вопль животного… Вне себя от ярости и омерзения, Решетов вскочил на ноги, вырвал из тела противника свое «оружие» и в исступлении принялся молотить им по крупной голове извивающейся твари до тех пор, пока последняя не засучила в агонии огромными задними лапами.
Тяжело дыша, Решетов с сомнением осмотрел издыхающую тварь, пару раз для уверенности пнул ее ногой и, не сочтя вурдалака опасным, осторожно подошел ко второму противнику. Лесное чудовище, обхватив отвратительными передними лапами короткую шею, словно пытаясь на грани смерти вытащить злополучный нож, замертво лежало на сырой траве. Сергей усмехнулся – что ни говори, удачный бросок! По всей видимости, нож мгновенно лишил жертву жизни, не произойди этого – Решетов оказался бы в весьма плачевном положении: один против двоих таких противников! Все еще опасаясь, Сергей осторожно выдернул нож из тела лесной обезьяны, по телу которой пробежала судорога. Из раны хлынул поток темной, почти черной крови. Седой с отвращением сплюнул на поверженную тварь и в очередной раз взглянул в затянутые серой пеленой небеса: «Да что ж такое творится вокруг!!!» Его полный отчаянья немой вопрос, обращенный к богам этого гиблого мира, так и остался без ответа – лишь ненавистный мелкий дождь, словно издеваясь, усилился, утяжелившимися каплями обрушившись на обреченного бойца.
Следующие пару часов Решетов в буквальном смысле «сражался» с каменистой почвой, пытаясь выкопать последнее пристанище для тела Коваля. Проклятые валуны, накладываясь друг на друга, казалось, «нашпиговали» местный земляной покров. Наконец, когда неглубокая яма смогла претендовать на звание могилы, Седой с облегчением вздохнул, набросал на дно пушистых веток с фиолетовым отливом и, осторожно уложив на них труп Ковальчука, наспех завалил тело землей вперемешку с камнями. С минуту подумав, он увенчал небольшой холмик толстым сучком, расщепленным тем самым обломком винта, который послужил ему в качестве лопаты, – получилось некое подобие креста. Ну, теперь можно подумать и о себе… Решетов присел возле свежей могилы и уставился на своеобразное надгробие…
В голове была абсолютная пустота. Безмолвие окружающего леса, казалось, только подчеркивало ту безысходность, что окутала разум ошеломленного произошедшими событиями человека… Нереальность окружающего пейзажа; жуткие мертвые твари, валявшиеся неподалеку; сырость и холод, пробравшиеся, казалось, до самого сердца и обхватившие его своими склизкими лапами; само отсутствие хотя бы догадок о том, где же он все-таки находится, – все это сводило с ума и парализовывало способность объективно взглянуть на сложившуюся ситуацию. Седой в очередной раз тяжело вздохнул и вновь с опаской огляделся вокруг. Затем, обхватив руками голову, он прикрыл веки и до боли сжал челюсти…