Приговоренный

Глава восьмая

1

Конечно, это был не тот скучный городишко. А если тот, значит, его здорово почистили от пыли и скуки, а жителям хорошо поддали под зад — все они с утра бегали, как заведенные.

Да и сам городок выглядел, я бы сказал, самоуверенно.

Почти сразу я набрел на парк; он оказался, конечно, Баттери-парком, ни больше ни меньше, хотя украшали его всего лишь гипсовые скульптуры, зато под Родена; прогулялся я и по Ярмарочному парку, где не нашел ни одной торговой палатки; увидел “Библиотеку и картинную галерею” — здание столь мощной постройки, что в нем спокойно можно было хранить весь национальный запас золота; наконец, я набрел на “Музей нашей естественной истории”, такой большой, что в нем можно было выставлять скелет кашалота в натуральную величину.

Отели в центре городка оказались, конечно, “Паркер-хаусом” и “Карильоном”. В первом я выпил чашку кофе с фирменными круглыми булочками, второй меня удивил малыми размерами — в отличие от настоящего “Карильона”, в нем не заблудился бы и карлик.

Зато магазинчики меня вполне устроили.

“Разумно быть экономным”, “Никто не продает дешевле Гимбелса”, “Стерн доставит куда угодно”… Может, это и звучало несколько хвастливо, зато отвечало истине. Я нашел в магазинчиках все, что необходимо человеку в моем положении. Сменил брюки и башмаки, сменил рубашку. Правда, курточку Л. У. Смита не выбросил — привык к ней. Как ни странно, после стольких обысков и переодеваний, я сохранил все свои наличные деньги; на них не покусились даже ирландцы.

Я не побывал лишь в отделениях “Тиффани” и “Корветт”, зато “Рекорд Хантер” сразу меня привлек — не новыми музыкальными альбомами и не выставкой музыкальных инструментов, а уютным кафе; я проголодался.

Бифштекс с печеным картофелем, хлеб, сдобренный чесноком; я заказал стаканчик виски — хватит с меня вынужденных постов, тем более, что добрая половина посетителей, невзирая на раннее время, была уже навеселе.

— Ты один? Угостишь?

Я вздрогнул.

Женщине было под тридцать. Но выглядела она неплохо и держалась самоуверенно. Я покачал головой:

— Здесь рядом, в кемпинге, моя жена, служанка, собака и куча детей, я даже не знаю, сколько. Каждые два года жена приносит мне не меньше троих, такой у нее характер.

— Сколько же тебе лет? — удивилась женщина, растягивая в недоверчивой улыбке густо накрашенные губы.

— Много. Я вроде фараона, свалившегося с небес.

— Ты фараон? — еще больше удивилась она.

— В некотором смысле. Но не в том, который тебя тревожит.

Она ничего не поняла, но недовольно отдрейфовала в сторону стойки.

Я принялся за бифштекс и вновь услышал:

— Знаешь, кто мы?

Я обернулся.

Ребята хорошо выпили. Но искали они не драки, скорее, им хотелось помолоть языком. Я хмыкнул:

— Что тут знать, сразу видно — один лысый, другому жарко. Ну и денек!

Лысый обиделся:

— Ты не очень любезен.

— Зато не вру и не навязываюсь! — отрезал я. — Назови я тебя волосатым, ты бы больше обиделся. Правда?

И предупредил:

— Я здорово сегодня устал. Давайте без этих штучек — стулья, бутылки. Мне не до драк.

У них хватило ума рассмеяться:

— Похоже, ты с запада? По выговору слышно.

Я кивнул.

— Не против, мы присядем?

— Валяйте.

Они устроились за столиком и уставились на меня. Лысый улыбался на всю катушку, второй неутомимо менял платки — пот с него так и лил. Я дожевал остатки бифштекса и насухо протер тарелку корочкой хлеба. Это им понравилось.

— Знаешь, почему сегодня так весело?

— Весело? — Я удивился. — Разве?

— Это потому, что ты с запада, — сказал лысый. — Все вы там, как эти…? — Он поискал сравнения, но не нашел. Он даже взглянул на своего потного приятеля, но и тот ему не помог. — Ну да ладно… Просто сегодня вернулся Гинсли.

— Вот как? Поздравляю. Кто это?

Они переглянулись:

— Тебе ничего не говорит имя Гинсли?

— Абсолютно. — Я помахал рукой бармену: — Кофе! Двойной.

— Зря, — сказал лысый.

— Почему зря? Я всегда в это время пью кофе.

— Я о Гинсли, — пояснил он. — За здоровье Гинсли ты можешь пропустить стаканчик бесплатно. Так сам Гинсли захотел, ему тут принадлежит полгорода, а он сегодня вернулся.

Бармен принес кофе и, действительно, три стаканчика:

— Оплачено.

— Гинсли оплатил? — спросил я.

— Конечно.

— Он путешествовал?

Все трое переглянулись и с любопытством уставились на меня:

— Ну да, это вроде путешествия. Он большой путешественник, наш Гинсли. Хорошо, в этот раз он попал не в Синг-Синг, а в тюрьму Виберна. Там вокруг химические заводы, долго не просидишь. Вот он и вернулся.

— Всякое бывает, — неопределенно заметил я. — Но если вы так отмечаете возвращение Гинсли, значит, он это заслужил.

И спросил бармена:

— Где у вас телефон?

— У входа.

Я оглянулся.

У входа стояли пять столиков, и все были заняты.

— А если с удобством? Чтобы никому не мешать.

— Пройдите вон в тот коридорчик, там будет дверь. Это как бы мой кабинет, — сказал бармен не без гордости. — Но это за отдельную плату.

— Разумеется.

Кабинет оказался крошечной комнаткой, без окон. Я включил свет и поднял трубку.

Почему Юлай ни разу не назвал имени доктора Хэссопа?

“Вы познаете истину, и истина сделает вас свободными…”

Долгие гудки.

Я этого не ожидал.

Я заново набрал знакомый номер и вновь услышал долгие гудки. Даже автоответчик не включился.

Странно.

Закурив, я вернулся за столик.

— Быстро ты, — сказал потный. Это были его первые слова.

Я кивнул.

— Где ты остановился? — Они явно уже считали меня другом, Гинсли умел объединять людей.

Я пожал плечами:

— Пока нигде. Надеюсь, вы посоветуете. Что-нибудь такое, без роскоши, но с удобствами.

— “Паркер-хаус”! “Карильон”! — в один голос сказали лысый и его приятель.

Бармен покачал головой:

— Дешевле в кемпинге. Их тут много, и они полупустые. Хорошо сэкономите.

— Кемпинги, небось, принадлежат Гинсли?

— Конечно.

— Тогда я так и сделаю. А теперь по стаканчику, за мой счет. — Я взглянул на бармена: — Себе налейте тоже. Через час я попробую перезвонить.