Страница 5 из 80
Изучал не без интереса.
Из своих домов вышло несколько человек, чтобы посмотреть, кого привезли сани. Эти люди кутались в сильно прохудившиеся тулупы, что свидетельствовало об их бедности, и качались, как пугала, от каждого порыва ветра. Один из них — маленький ребенок — поднял руку и приветственно помахал. Человек из Лондона весело помахал в ответ, потому что знал, как важно произвести хорошее первое впечатление.
Затем он немного сместился на своем сидении, потому что компактный пистолет убийцы, настигавшего свою цель с одного выстрела, немного давил ему на бок под всеми этими многочисленными слоями одежды.
Огромный грузный мужчина — настоящий бык — вышел из избы и подошел к саням, как если бы весь этот кусок покрытой снегом земли принадлежал ему одному. Впрочем, быть может, так дела и обстояли.
Возница явно признавал авторитет этого мужчины. Он напряг мышцы, натянув поводья, и лошади остановились, выдохнув клубы пара. Человек-бык, одетый в коричневые штаны и плотный красный свитер, вышел вперед, словно олицетворение сил природы, в сопровождении двоих подручных, у которых была такая же походка, но заметно менее внушительные габариты. Человек-бык был полностью лысым, зато носил толстые седые усы и бороду. Огромные серые брови, казалось, застыли, грозно сдвинувшись к переносице, а в обоих ушах блестели золотые кольца. Ботинки великана хрустели по снегу, пока он шел к саням.
— Здравствуйте, — произнес Человек из Лондона на родном языке, его милая улыбка широко растянулась, показав большие квадратные белые зубы и продемонстрировав самые лучшие намерения.
— Кто ты, черт возьми, такой, и чего тебе здесь надо? — тут же прогремело в ответ с громкостью пушечного выстрела.
Очевидно, это кто-то вроде деревенского старосты, подумал Человек из Лондона. Из этого следовало, что, возможно, у этого джентльмена попросту больше всех коров или свиней в деревне… или самое большое ружье… или самый большой член.
— Меня зовут Уильям Бартлетт. Я…
— Англичанин? — это было произнесено с недоверием. Другие жители начали подбираться ближе. Дома опустошались от своих постоянных обитателей. По-русски исковерканный английский язык отрывистым эхом разлетался по округе.
— Да. Англичанин, — отозвался Человек из Лондона. — Могу я выйти?
Не получив ответа сразу, он решил добавить:
— Прошу вас, сэр, я проделал очень долгий путь.
Староста лишь прищурился. Маленькая сморщенная старуха, возникшая, словно призрак, рядом с этой громадиной, вдруг пнула его локтем под ребра.
— Ладно, выходи, — ответил тот, чуть поморщившись от боли.
— О, благодарю вас, — Человек из Лондона опустил свои ботинки в снег, освободившись, наконец, от предательски жесткого сидения, и выпутался из вонючих одеял. Он вытянулся на шесть футов и три дюйма в высоту, что оказалось внушительным ростом относительно многих селян. Человек из Лондона был широкоплечим и статным, в его облике сквозила сила и властность — в юности он был чемпионом по боксу, а след от тяжких тренировок и боевитая стать, как известно, с годами не утрачивается. Очередным доказательством того, что он не привык расти в условиях нежности и мягкости, был заметно искривленный несколькими переломами нос. Впрочем, тем, кто нанес ему эти удары, Человек из Лондона отплатил сторицей.
— Могу я зайти в ваш дом, сэр? — вежливейшим из своих тонов поинтересовался он у старосты.
— Я спросил, чего тебе здесь надо.
— Верно, вы спросили, — Человек из Лондона снял солнцезащитные очки и открыл миру свои светло-голубые глаза, взгляд которых был острым, как бритва… а в случае необходимости мог и порезать собеседника не хуже имперских кинжалов. Во время растянувшегося молчания он позволил своему взгляду резко пройтись по окружившим его селянам. — Но я не ответил, не так ли?
В эту самую секунду пространство наполнилось звоном угрозы насилия.
Но Человек из Лондона знал, как работает русское сознание. Возможно, угрожавший ему человек и был здоров, как бык, да, но в нем сквозило детское любопытство. А еще такие, как он, очень уважали мужество, и прибывший гость разделял их почтение к сему качеству.
Рот старосты скривился. Глаза превратились в две подозрительные щелки.
— Черт с тобой… как тебя там… Бартлетт? Заходи, давай, — сказал он, буквально выплюнув это имя, и повел нежданного гостя к своему дому, стоявшему неподалеку.
В печи потрескивал огонь, оконные ставни держали мороз подальше от уютной избы, в передней комнате которой стояли стол, стулья и пуфик для ног. Перед тем, как Человек из Лондона снял пальто, ему уже сунули в руку кружку крепкого русского чая. Коричневую кружку подала та самая старуха, что подтолкнула старосту к гостеприимству. Гость сделал глоток, чтобы согреть свои оледеневшие внутренности, а затем снял пальто, показав свои пепельно-светлые волосы и аристократический профиль англичанина, в венах которого текла кровь викингов. У него была квадратная челюсть, высокий лоб, наводящий на мысли о том, что это умный человек, и мозг его полнится фактами и сведениями. А на щеках показывалась россыпь веснушек, что придавало облику англичанина некоторой детскости и сводило с ума многих женщин.
— Прекрасный чай, — поблагодарил он, хотя больше напиток напоминал ему отвар древесной коры.
— А ты прекрасно бросаешь дерьмовые комплименты, — отозвался староста. — Давай к делу. Не заговаривай зубы.
Он уставился на гостя с истинной суровостью и явно не собирался выказывать терпеливости.
— Что ж, вы правы, — хмыкнул Человек из Лондона. — Но, в свою очередь, должен заметить: вы ведь уже знаете, зачем я здесь. Вы ведь не глупый человек, так?
— Не глупый.
— Вот и хорошо. Итак, насколько я понимаю, он живет в руинах.
— В церкви, — поправил староста. — Это церковь нашей деревни.
— В руинах церкви, — исправился Человек из Лондона. — Стало быть, он живет там, так?
— Может быть.
— Он там живет. Да, — утвердительно кивнул Человек из Лондона. Его посетила мысль о том, чтобы присесть, но стулья здесь выглядели не сильно надежными, а упасть на глазах у этого самодовольного мужлана и старой женщины — не лучшее, что он мог сделать.
Староста смотрел на него с чем-то вроде мольбы в своих черных маленьких глазах.
— Что ты от него хочешь? Что может заставить англичанина приехать в нашу глушь?
— Я просто хочу поговорить с ним. Насколько я осведомлен, по-английски он понимает?
Староста упорно всматривался в огонь.
— Я знаю, что его разыскивают за убийство. И я знаю, что его найдут — это лишь вопрос времени.
— Не найдут. Мы прячем его.
— Не столь хорошо, сколь вы думаете, — снисходительно ответил Человек из Лондона. И добавил. — Это очевидно. Раз уж я здесь.
— Нечего сотрясать воздух громкими словами, — угрожающе произнес староста, и лицо его помрачнело. — Тот последний англичанин, что приходил сюда… он тоже сотрясал воздух громкими словами. Со всеми этими своими… камерами и прочими… штуками. Ох, — рот старосты широко открылся на несколько секунд, а затем медленно закрылся. Он тонко улыбнулся. — Я понял. Тот англичанин… журналист в газете… это он кому-то рассказал, так ведь?
— Он сказал это человеку, который рассказал это еще одному человеку, который уже отправил сюда меня. Так что… вы правы.
— Мы хотели помочь этому бедному англичанину починить его сломанную повозку, — сказал староста с устрашающей гримасой, которая быстро превратилась в печальную полуулыбку. — Мы сказали, что сделаем работу всего за несколько монет, и он может остаться на ночь. Но потом он кое-что увидел, не так ли?
— Верно.
Это было в октябре. Английский журналист, который в действительности являлся сотрудником секретной разведывательной службы Британии, был отправлен на пустяковое задание, которое заключалось в переправке нескольких документов и фотографий через польскую границу. Незначительная работенка… но затем россказни привели его в эту деревушку — засилье сырых ветров и грозных морозов. Именно поэтому Человек из Лондона, убив в Минске русского двойного агента, был вынужден предпринять еще одно путешествие: он был ближайшим оперативником к этому пункту, поэтому из Минска направился сюда.