Лесной Охотник (ЛП)

— Но… — пробормотала Мариэль, тут же замявшись. Она колебалась, словно решив, будто уже сказала слишком много. — Но, — продолжила она. — Как же Вулкан добрался обратно до облаков? Вы же сказали, что он жил в море. Как ему удалось вернуться на небо?

— Его настоящая мать пригласила Фетиду на гору Олимп на празднование. Эти старые олимпийские боги всегда любили закатывать вечеринки. И тогда Юнона увидела великолепное ожерелье и браслет из редких морских камней и захотела узнать, кто выковал их, потому что ей захотелось заполучить такую красоту. Узнав, кто это сделал, она предложила сыну Фетиды придумать и выковать особое украшение и для нее. Вот, как он вернулся на гору Олимп, и после этого Юнона поняла, кто он такой.

— И Вулкан стал жить там, со своей настоящей матерью? — девушка нахмурилась сильнее прежнего. — После всего, что она сделала? После того, как сочла его уродливым?

— Он обманул ее, — качнул головой Майкл. — Он построил для нее удивительный металлический трон, который поймал ее в ловушку и не отпускал. Даже Юпитер не смог освободить ее. После этого Юпитер был вынужден просить Вулкана освободить Юнону. А у Вулкана было доброе сердце, поэтому он отпустил свою мать. Юпитер запретил своей жене мстить мальчику и приказал оставить его в покое. Ты знаешь, что было потом?

— Нет. Что?

— В Вулкана влюбилась Венера. Самая красивая богиня, богиня любви. А он был лишь хромым кузнецом. Но Венера смотрела в его сердце и видела в нем то, что по-настоящему любила. После этого Вулкан начал работать в небесной кузнице, делая броню для всех героев Олимпа. И молнии для Юпитера. Смотри туда! Видишь? Только что он сотворил новую.

Девушка склонила голову набок и изучающе посмотрела на Майкла. Немного застенчивая улыбка, словно короткая зарница, мелькнула в уголке ее рта и снова исчезла.

— Я думаю, что вы слишком долго пробыли на этом корабле.

— Ты права, действительно права, — согласился он. — Меня зовут Майкл Галлатин, — он предложил ей руку.

Теперь отяжелевшая левая нога девушки пошевелилась, скрипнув по палубным доскам. Она отступила с опаской, как будто перед нею находился не человек, а опасный дикий дверь.

— Я не кусаюсь, — усмехнулся он. По крайней мере, не всегда, завершил он уже про себя.

Но она не слушала. Не глядя на него, она снова отвернулась и изо всех сил поспешила прочь по качающейся палубе. Майкл решил отпустить ее. Впереди было еще много времени… плавание еще не закончилось.

Времени для чего? — спросил он себя. Для судового романа с шестнадцатилетней девчонкой? Конечно, нет! Но наблюдать, как она еле волочит ногу за собой, старается быть незаметной и скрывается от мира… было слишком больно.

Он знал, каково это — скрываться от мира и не желать рядом никого и ничего. Майкл никому не пожелал бы испытать такую потребность в одиночестве. Особенно не пожелал бы он этого маленькой девочке с такими красивыми глазами и застенчивой улыбкой.

Он вздохнул. В любом случае, пришло время двигаться вперед. В сгустившемся воздухе витал запах надвигающегося дождя.

Майкл быстро зашагал к корме и, проходя мимо шлюпки, наткнулся на две фигуры, что стояли близко друг к другу и глядели в бинокль на огни корабля, шедшего в отдалении. Майкл решил, что второе судно находится примерно милях в трех от них или около того.

Его резкое приближение — неуклюже громкое, неосторожное — заставило двоих мужчин тут же опустить бинокль и повернуться к нему. Одним из неожиданных встречных оказался Медина, чернобородое лицо которого исказилось гримасой гнева.

— Что это ты тут забыл, парень? Сейчас не твое время исполнять служебные обязанности. Какого черта ты не в своей койке? — прорычал он.

— Я просто гуляю, — был спокойный ответ.

— Гуляешь? — Медина подался вперед, его грудь раздалась в размерах, а подбородок словно втянулся. — Это тебе не стадион! Не дорога! Скажите ему, что это такое, мистер Кпанга!

— Это корабль, — произнес Энам Кпанга, хотя его внимание уже вновь было обращено к свету, который он разглядывал через бинокль. Майкл подумал, что Кпанга, будучи первым помощником, слишком уж безропотно исполнил команду второго помощника. Африканец был одет в черный костюм и рубашку с открытым воротом цвета индиго. Плоть его имела оттенок чистейшего черного дерева из самого сердца Черного Континента. Он был худым и высоким, примерно одного роста с Майклом. На шапке из коротко стриженных волос кое-где уже виднелись залысины. Он носил очки в проволочной оправе с круглыми стеклами, и Майкл, глядя на них, подумал, что он больше похож на студента-первогодку юридического факультета, чем на первого помощника на этой ржавой посудине.

— И куда ты направляешься? — едко спросил Медина, прищурившись. Он ухмыльнулся, и от желчи в этой ухмылки буквально можно было умереть. — Домой, к мамочке?

Глаза Майкла Галлатина стали чуть ярче. Он ничего не сказал, лицо его осталось непроницаемым, и это заставило ухмылку Медины угаснуть.

— Осторожнее, — предупредил второй помощник, который для него значил не больше зубной щетки, а то и меньше. — Нечего так смотреть на меня, парень. Доиграешься.

— Это очень странно, — сказал Кпанга, опуская бинокль. У него был мелодичный британский акцент, окрашенный плавным ритмом его родной земли и ее племенного языка. Он бросил взгляд на своенравного члена экипажа. Огни «Софии» отразились в линзах его очков. — Вернитесь, пожалуйста, в трюм.

— Ему следует преподать урок, — Медина не собирался останавливаться на этом и явно пытался на скорую руку придумать механизм жестокой расплаты за слишком вольное поведение.

— Вернитесь, пожалуйста, в трюм, — повторил Кпанга, словно второй помощник и вовсе ничего не говорил… или даже не стоял здесь.

Майкл кивнул. Африканец снова посмотрел в бинокль. Медина ждал дальнейшей провокации, но Майкл подумал, что этот испанец не стоит даже того, чтобы просто вырвать ему его чертову бороду за три секунды. Он посмотрел вперед на отдаленные огни. Вероятнее всего, это другое грузовое судно. Тоже идет в Англию? Пожалуй, что так.

Перед тем, как Медина снова заговорил, Майкл повернулся и направился к лестнице, которая вела в его личный маленький отсек в Аду.

Глава пятая. Капитан

Это было небольшое движение. Едва слышный звук. Изменение в интенсивности ударов волн о корпус судна. Что-то в двигательном отсеке начало работать тише.

Майкл Галлатин сел на своей койке.

Неужели он совсем не спал? Быть может, удалось подремать пару часов. На улице все еще было полутемно. Несколько других членов экипажа тоже почувствовали это изменение, пробудились ото сна и теперь растерянно переглядывались. Кто-то заговорил по-польски, словно все еще находился в сюжете своего сновидения. На вопрос, высказанный им, никто не ответил.

Сердце Майкла забилось чаще, он соскочил с койки. Так как он был уже почти полностью одет, все, что ему оставалось, это обуться, набросить куртку и надеть шерстяную шапку. Сделав это в одно мгновение, он бросился вверх по лестнице навстречу ночи.

Холодный, пронизывающий ветер ударил его по лицу. Майкл увидел прежде всего, что огни другого судна находились в пяти сотнях метров от них. Нос его был направлен прямо на «Софию». Майкл решил, что скорость второго корабля составляет, наверное, узлов десять. Пронзительная тревога импульсом пробежала по его телу. «София» замедлилась до легкого скольжения по водной глади. Майкл заметил, как в рубке второго корабля замигала сигнальная лампа, и в этом мерцании был определенный порядок. Морзянка. Они отправляли на «Софию» сообщение азбукой Морзе. Потребовалась всего минута, чтобы расшифровать его.

Остановите двигатели. Мы нагоняем.