Страница 14 из 25
Бакстер захрипел. Оба только что слышали, как незнакомец отрубил: если в течение суток названная сумма не будет доставлена. Бакстер никогда не увидит жены. Салли жива… Почему? Бакстер понять не мог. Но… жива, черт возьми! За мертвую никто не станет просить выкуп. Бакстер мог бы не дать ни цента и вторично попытаться отправить Салли в мир иной, но теперь дело принимало другой оборот, потому что незнакомец сообщил: «О похищении миссис Салли Сайгон обязательно уведомят президента вашей фирмы». Остальное Хаймен мог представить без труда. Сумма выкупа определена так, чтобы именно Хаймен с его положением мог ее заплатить, испытывая крайнее напряжение, но все же мог. Никто не допустит, чтобы на солидную фирму легло пятно: один из высших управляющих спокойно наблюдает, как бандиты убивают его жену. Придется платить! Бакстер не сомневался. Причем из собственных сбережений. Деньгами Салли, пока она жива, Хай не может распоряжаться. Скверно? Сквернее не придумаешь! Получилось все наоборот: его деньги, его труды, унылые годы, когда он отказывал себе во всем, пойдут в оплату жизни Салли, чтобы она, наглая и невредимая, порхала из одних объятий в другие и отпускала Бакстеру деньги, как мать ребенку на мелкие расходы.
Теперь Бакстер хотел бы винить в случившемся Манчини, Салли, всех-всех, только не себя. У него хотят отобрать всё, обобрать подчистую. Мерзавцы! И за кого? За Салли! Из-за желания покончить с которой он пошел на такой риск. В глазах Манчини, хотевшего вроде бы что-то сказать, высказать участие, мелькнули издевка или торжество. Или?… Бакстер одернул себя: не прав, озлился на весь свет только потому, что ему не повезло.
Что же получилось? Он не только не добрался до денег Салли, о которых еще вчера думал: в кармане! Но и потерял все. Бандиты словно знали его сбережения; цифра выкупа, как сверена с его счетами. Впрочем ничего удивительного. Салли-то в курсе, сколько он стоил. Хорошо, если она отдаст ему долг, после выкупа, а если нет? Всю жизнь на коротком поводке, еще короче, чем тот, что был. Тогда он навсегда обречен терпеть Салли и ее выходки, и можно поставить крест на всем, о чем он мечтал, возвращаясь с пляжа в тот проклятый солнечный день. А с президентом фирмы? Повел себя как дурак, напыщенный индюк и ничтожество. Президент не из тех. кто забывает свой позор. Как быстро судьба преподнесла патрону возможность сквитаться с Бакстером, как по заказу.
Бакстеру казалось, что кто-то влез ему вовнутрь, намотал на руку кишки и тянет медленно, не торопясь, наворачивая на запястье кольцо за кольцом. Паршиво как никогда!
Счастье, что никто на свете не знает, что у Бакстера есть еще кое-что за щекой. Немного, всего несколько десятков тысяч за дедову ферму. Никому не известный спасательный круг на самый крайний случай, которого никогда не ждешь. А он пришел, пришел - проклятье! - сегодня с восьмичасовым звонком тот крайний-крайний, о котором думаешь только, чтобы нервы пощекотать, а он тут как тут.
Манчини двинулся к Хаю, застыл чуть в отдалении, глядя на Бакстера, не рискнул подойти ближе. Манчини, как каждый хлипкий человек, считался с возможностью немотивированного гнева напрочь обескураженного, обманутого, выпотрошенного Бакстера.
- Что делать? - Бакстер спросил безучастно, ни на что не надеясь: никто ему не поможет.
- Нужно платить. - Манчини сглотнул слюну. - Ничего не понимаю. Как похитили Салли, если сторож нашел ее на пляже мертвой?
Бакстер считал в уме, сколько же y него останется. Почти ничего. Может попросить адвокатов оформить расписку на деньги, которые он даст в качестве выкупа за Салли… Не плохо бы Но… Не дай бог об этом узнают и тогда… Газетчики разорвут его на части.
Муж берет расписку с жены, выкупая ее из рук бандитов! Мистер Бакстер! Может вы слишком дорого заплатили за прелести семейного очага? Не кажется ли вам, сэр, что жена не стоит так дорого? За такую сумму вы могли бы спокойно найти дюжину жен по вкусу. Мистер Бакстер - христианин с деловой хваткой! Любовь любовью, а табачок врозь, говорит мистер Бакстер!
Ясно, ни о какой расписке не может быть и речи. Больше всего Бакстера сейчас интересовали именно деньги, он даже свыкся с мыслью, что Салли жива, время от времени задавая себе вопрос, как же это могло произойти. Недоразумение? При чем оно здесь. Однажды на банкете Бакстер весь вечер расхаживал с расстегнутыми брюками - молния лопнула! Недоразумение! Иначе не назовешь. Но то, что произошло сегодня, не укладывалось в голове.
Бакстер сидел с полчаса, обхватив голову руками и покачиваясь из стороны в сторону, затем позвонил адвокату, дал кое-какие распоряжения, почувствовал голод.
Билли убрал со стола, достал из холодильника свежее пиво, бекон. Молча пожевали, промочили горло. Билли рекомендовал выпить основательнее - снять напряжение. Бакстер кивнул, предложил выбраться на воздух - душно. Билли вытащил на участок раскладные стулья, уселись на травяном ковре, попивая крепкий напиток.
- У меня от скошенной травы глаза слезятся, - буркнул Бакстер.
- Я знаю одно средство, - Билли налили другу еще, - как рукой снимет.
Бакстер сгреб волосы, отпил:
- Откуда только берется эта аллергия? У меня дед… - он осекся, потом подумал, что наличие деда само по себе ни о чем не говорит, - у меня дед умер от нее. Какой-то шок развился, лавина. Отек легких. В общем я не понимаю в этом ни черта, но, если попросту: отдал концы то ли из-за сена, то ли из-за клубники. Представляешь? А все вроде потому, что его перекололи антибиотиками.
Манчини подставил лицо солнцу:
- Главное - здоровье.
Оба усмехнулись.
С выкупом Бакстер тянуть не стал. Выполнил все требования бандитов. Пришлось получить необходимую сумму пятидесяти- и стодолларовыми купюрами и потратить немало времени на их многократный обмен-отмывку. Похитители Салли знали, что, когда в банке берут крупные суммы наличными, номера ассигнаций фиксируются. Процедуру передачи денег продумали довольно тонко, так, что Бакстер и надеяться не смел на захват бандитов, обратись он в полицию. К тому же тогда Салли, наверняка, рассталась бы с жизнью.
Президент фирмы дал понять: неприкосновенность Салли - жены высшего менеджера - и репутация фирмы одно и то же. Никто не станет покупать товар фирмы, один из руководителей которой не попытался спасти собственную жену. Президент держался холодно, скорее надменно и смотрел на Хаймена с плохо скрытой неприязнью. Бакстер сразу почувствовал, что президент преподаст ему хороший урок: когда прощались, старик намеренно не вышел из-за стола, и рука Бакстера повисла в воздухе…
Через час после передачи денег появилась Салли. Она подъехала к дому на развалюхе, которая казалось вот-вот задымится, и бросилась на шею Бакстеру.
Вечером сидели втроем - заехал Билли. Салли описывала свои злоключения, и Хаймена не покидало ощущение, что он попал на дурное представление, когда все скверно: в зале сумасшедшая духота, на сцену без слез не взглянешь, а сосед похоже и не подозревает о существовании мыла и воды.
Что бы ни говорила Салли, Бакстер думал о деньгах, которых лишился и о том, что судьба обошлась с ним круто. Салли бегала по дому и ойкала, будто видела все впервые. Когда она истерично выкрикнула - где попугай? - Хаймен мрачно ответил, что его сожрала кошка.
- Вместе с клеткой? - злость Салли перехлестывала через край.
Хаймен промолчал, тоскливо подумал: теперь маяться всю жизнь. Сыграли в шахматы. Бакстер хотел, чтобы Билли побыстрее уехал - не терпелось спросить Салли, отдаст ли она деньги, которые он снял со своих счетов для выплаты похитителям.
Наконец Манчини раскланялся. Хаймену показалось, что оба - жена и друг - смотрят на него с жалостью. Он едва не взорвался, потом сообразил, что скорее всего устал и к тому же скандалить, значит настроить Салли против себя и забыть о возвращении денег навсегда. Заломило в затылке. Отчего? От сознания, что снова придется приспосабливаться к Салли и еще искуснее чем раньше. Где запастись терпением? Где раздобыть улыбки, которыми он будет одаривать Салли? Где набраться мужества, чтобы спокойно сказать себе: будешь у нее под каблуком сто лет.