Страница 4 из 66
Наступила пауза.
— Что ты думаешь насчет увиденного? — перевел Алексей разговор в другое русло.
Петр пожал плечами. Потом, в свою очередь, спросил:
— Ты что-нибудь знаешь о теории искривления пространства?
— Слышал… вроде… — неуверенно сказал Алексей.
— Значит, не слышал. А если и слышал, то, видно, ничего не понял.
— В облаках и в космических просторах не витаю, — обиделся Алексей. Предпочитаю копаться в земле.
— Вот и хорошо, — усмехнулся Петр. — Это тоже дело нужное.
— Может быть, все же объяснишь?
— Попробую. Упрощенно смысл теории сводится к тому, что вблизи материальных объектов пространство как бы искривляется. Световые лучи в таких местах проходят не прямолинейно, а по изогнутым линиям. В обыденной жизни это не заметно, тут мы имеем дело с небольшими массами и расстояниями, но в космических масштабах искривленность пространства может иметь большое значение. Теперь дальше. Искривление становится тем большим, чем больше плотность вещества в пространстве. Если окажется, что средняя плотность превысит «критическую» величину, которая по подсчетам составляет одну стотысячную массы протона на кубический сантиметр, то, согласно теории относительности, мировое пространство будет «замкнуто в самом себе». Улавливаешь?
— Как будто, да, — ответил Алексей. — Ты ведешь речь к тому, что в «замкнутом» пространстве лучи света могут как бы совершать круговорот. Так?
— Совершенно верно.
— Но какое отношение это имеет к увиденному на экране?
— Самое непосредственное. Представь себе, что световые лучи, когда-то отразившиеся от земной поверхности, ушли в космос. Если им встретились мощные массы сверхплотных звезд или других космических объектов, вызывающих сильное искривление, то могло случиться, что Земля, перемещаясь вместе с солнечной системой вокруг центра Галактики, оказалась на пути этих отраженных от нее же лучей.
— Значит, мы видели как бы со стороны события, происшедшие когда-то на Земле? — встрепенулся Алексей.
— Да, мне кажется, нам посчастливилось заглянуть в далекое прошлое нашей планеты.
Алексей подумал, потом с сомнением сказал:
— Ты меня извини, хотя я и мало разбираюсь в астрономии, но все же не могу с тобой согласиться. Во-первых, чтобы лучи могли описать во Вселенной такую дугу, потребуется время, исчисляемое не тысячелетиями, а гораздо большее. История же разумного человечества, насколько я помню, насчитывает не более нескольких тысяч лет.
— А во-вторых? — спросил Петр с той же интонацией, с какой Алексей задавал ему подобный вопрос.
— Не старайся, не заведусь, — отпарировал тот. — Если такой круговорот свет действительно может совершить, то почему астрономы это еще не обнаружили?
— Отвечаю по порядку. Не обязательно рассматривать всю Вселенную. Материя распределена в пространстве неравномерно, поэтому и его кривизна в отдельных частях различна. Там, где имеются скопления мощных масс, путь лучей может оказаться настолько искривленным, что не исключена возможность возникновения ситуации, свидетелями которой мы стали.
— Ох и любите же вы, ученые, усложнять свою речь! «Не исключена возможность ситуации», — передразнил Алексей. — Как будто нельзя сказать проще! Сильное искривление пространства произошло в сравнительно небольшой части Галактики, потому и хватило двух-трех тысячелетий, чтобы ушедшие от Земли лучи успели вернуться к нам. Правильно я тебя понял?
— В основном правильно, — согласился Петр. — Обнаружить это явление до сих пор не могли. Отраженный свет, совершая свой путь в пространстве, настолько рассеивается и ослабевает, что никакой телескоп не способен его уловить. Такое под силу только электронно-оптической приставке.
Закончив объяснение, Петр взял со стола журнал и начал его просматривать.
— Да-а, интересно, — проговорил Алексей через некоторое время. — Как-то не верится, что можно запросто наблюдать прошлое.
Петр оторвался от журнала.
— Ну, знаешь ли! Насчет «запросто» ты, пожалуй, сказанул, не подумав.
— Приношу извинения.
— То-то.
— Да брось ты свой журнал, — не унимался Алексей. — Скажи лучше, ты сам-то убежден в правильности своих предположений?
— А ты, оказывается, настырный, — блеснул очками Петр. — Я убежден, что события, которые мы видели, произошли когда-то на Земле, и растолковал тебе, почему нам удалось их увидеть. Никакого другого объяснения я пока не нахожу. Впрочем… — Петр потер лоб. — Пожалуй, можно еще допустить, что лучи были возвращены в результате космической катастрофы.
— Какой?
— Например, гравитационного взрыва.
— Это еще что такое?
— Видишь ли, каждая звезда может оставаться устойчивой, пока уравновешены две противоборствующие силы. Силы тяготения стремятся сжать звезду, а с другой стороны ее распирает газовое и лучистое давление, поддерживаемое термоядерными реакциями. Устойчивость сохраняется до тех пор, пока в звезде не «выгорит» водород. После этого, лишившись горючего, термоядерные реакции затухают, и под влиянием сил тяготения звезда начнет неудержимо сжиматься. Произойдет так называемый гравитационный коллапс — взрыв, направленный внутрь. Кроме того, в природе может происходить и обратное явление, антиколлапс — катастрофическое расширение вещества из очень малого объема. При таких процессах скорости движения вещества приближаются к скорости света, а гравитационные поля могут быть беспредельно сильными. Тут начинают действовать эффекты, предсказываемые теорией относительности, и искривление пространства становится не только весьма значительным, но и бесконечно великим.
— Не могу представить себе бесконечно великую кривизну, — покачал головой Алексей.
— И не старайся. Что это такое и что при этом происходит, пока еще никому не известно. Можно предположить, что световые лучи, встретив на своем пути подобное явление, будут как бы отброшены или отражены обратно.
— Гипотезы интересные, — сказал Алексей. — Какая же из них ближе к истине?
— Выбирай любую, которая больше по вкусу, — усмехнулся Петр. — Мало, ох, как мало, мы еще знаем о Вселенной! — вздохнул он и встал. — Хватит фантазировать. Пойдем домой.
Глава 2. Рождение «Эфы»
Зима прошла в упорной учебе и труде. Для того, чтобы помочь матери с сестренкой, Алексей в свободное от занятий время делал для музея экспонаты из материалов, собранных археологическими экспедициями.
Летом студенты ездили на практику. Алексей вернулся оттуда похудевшим, обожженным до черноты южным солнцем и с железными от тяжелых земляных работ мускулами.
Через год предстояла дипломная работа, а потом… Потом далекие походы, увлекательная жизнь в палатках, потрескивание костров в тишине ночей и поиски, бесконечные поиски следов далекого прошлого.
Непоседливый по натуре, Алексей терпеть не мог душных кабинетов, столов, заваленных бумагами. С самого начала учебы он готовился к походной жизни и подчинил себя жесткому режиму. По армейской привычке Алексей просыпался очень рано. Он тут же вставал и подходил к окну, где стояла койка Прохора Никитина.
Огромного роста, здоровенный, как медведь, сибиряк опал зимой и летом при открытой форточке, в одних трусах, под простыней.
Разбудив приятеля, Алексей спускался с ним на первый этаж в спортивный зал, и после основательной зарядки друзья спешили под холодный душ.
Алексей занимался многими видами спорта. Он неплохо плавал, отлично бегал на коньках и лыжах, боксировал, любил велосипед и увлекался туризмом. Единственное, к чему он оставался равнодушным, это к футболу.
Товарищи, считавшие Алексея заядлым спортсменом, немало удивлялись такой, по их мнению, странности его характера.
Так, в учебе, работе и тренировках быстро летела сравнительно однообразная студенческая жизнь.
Все это время фантастический звездолет и космонавты не выходили у Алексея из головы. Он не раз хотел поделиться с товарищами своими впечатлениями, но его удерживала боязнь попасть «на зубок» институтским острякам. Кто-кто, а уж те не упустили бы возможности вволю позубоскалить над «безудержными фантазиями» или «плодами больного воображения».