Право вето

— Сотрудникам института Арнольдса он поверит с большей легкостью, — вслух подумал Крэл. — А ехать надо. Поедем, Инса!

Они подошли к его лачуге тогда, когда никто уже не мог открывать закоченевшими пальцами замок серого почтового ящика, ее доверяя глазам, уже не запускал в него руку, надеясь вынуть свои десять граммов надежды.

Три дырочки не были безнадежно черными. В них белел конверт, отосланный Хуком…

К Хуку они вернулись засветло. Погода резко изменилась. Небо очистилось от туч, и кабинет был залит закатным, но еще ярким солнцем. Хук выслушал их, не задавая вопросов, не углубляясь в детали. Его лицо стало темно-медным, твердым, и, почти не разжимая губ, он сказал:

— Нолан унес с собой тайну.

— Но тайник остался!

— Что вы думаете делать, Крэл?

— Искать.

Хук поднялся. Медленно. Отяжелевший и усталый, он не спеша подошел к Крэлу:

— Дела идут плохо, Крэл. Средства мои ограниченны, но я готов опять рискнуть.

«А он всё такой же: риск, страх упустить лакомый кусок… Чует, что протоксенусы должны, по крайней мере, могли бы принести ему много…»

Они вышли от Хука, и Крэл, увлекая за собой Инсу, пошел не к выходу, а в конец коридора. Там, из широкого окна, хорошо была видна площадь Палем, лежащая на восемь этажей нише. Она без устали всё вращала и вращала вокруг фонтана автомобили.

— Крэл!

— Да.

— Крэл, ты хочешь искать?

Странно, в этом вопросе Инсы послышался испуг, неуверенность, смятение. Никогда с ней не было такого… Что с ней? Устала, больна?..

— Будем искать. Только без Хука. Вдвоем будем искать.

Инса молчала.

— Что с тобой? Уж кого-кого, а тебя должна увлечь эта цель.

— Ты хочешь искать, Крэл?..

— Ну конечно! Кому же, как не нам с тобой? Мы знаем о протоксенусах больше всех, можем располагать собой, не будучи связаны… большой семьей, и самое главное — ты надежный, хороший парень, Инса!

— Ты хотел сказать, Крэл, что у нас нет детей и потому мы…

— Я никогда не говорил об этом. Как ты могла подумать! Ведь я понимаю, вероятно, это… Наверно, сказалось долгое общение с протоксенусами и мы…

— Крэл, — перебила Инса, — Крэл, у нас будет сын.

Крэл смотрел на нее долго, молча, и она поняла: не может быть у человека глаз более счастливых, чем сейчас у него.

— Ты сказала… сын?

— У нас, конечно, будет мальчик, а не девочка!

По коридору сновали люди, то и дело открывались и закрывались двери контор, раздавались звонки телефонов, а они, ни на что не обращая внимания, прильнули друг к другу. Как тогда, в Холпе, меж сухих сосновых корней, нависших над обрывом… Будет сын. Непременно сын!.. А что, если ему придется жить в изменившемся мире?.. Что ждет его с появлением на Земле протоксенусов, с подключением к Биосфере Связи?.. Казалось странным, что вот так, буднично, светит солнце, закатное, но еще теплое; совсем близко, в конце проспекта, уходящего в оранжевую дымку, плещется океан; город полон жизни, люди спешат по своим делам, читают газеты, выбирают в парламент, а где-то в тайнике притаилась до времени чужая, еще не понятная сила. Сила, направляемая далеким Разумом. Чужим… И живут сейчас люди бок о бок с этим притихшим пока Разумом, и всегда, в любой час, он, уже не охраняемый никакими вето, может воспрянуть и вступить в общение с Разумом Земли… А может быть, в борьбу?..

Крэл держал Инсу за руку. Крепко, ласково. Он смотрел на людские потоки, переливающиеся внизу, и, полный неизведанного счастья отцовства, хотел крикнуть с высоты восьмого этажа: «Люди, будьте людьми, достойными ВСТРЕЧИ!»

1970 г. Ленинград