Страница 14 из 50
- Из достоверных источников мне стало известно, что в канун семнадцатилетия принца культ Велесы будет объявлен государственной религией.- Тишина в зале заседаний стала зловещей. Из уважаемых мужей ни один не являлся адептом культа. Но каждый присутствующий знал, что означает сей акт. - Другие верования...- Скульпак поправил очки на носу,- будут признаны языческими верованиями, противоречащим государственным интересам.
Вот оно, подумал Дыхтан. Остается только дождаться официального приказа. Политика дело не простое. Верования можно запретить. Ну, так местная власть может сквозь пальцы смотреть на тайные собрания или храмы, замаскированные под литературные чтения. Мзда за сборища пойдет в казну, в том числе и в руки присутствующих. Чиновники никогда своего не упустят, даже самого низкого чина. Вот только мирно ли пройдет насаждение одной религии. А вдруг те же весталки воспротивятся. Не арестовывать же их, в самом деле. Дыхтан подумал о том, что обязательно предупредит Офелию. Жрица не глупа, придумает, как позаботиться о своих подопечных.
Зал заседаний опустел. Задержался лишь Скульпак. Он не торопясь собирал отчеты со стола. А управитель ждал.
- Не советую говорить Офелии, остальные тоже будут молчать. Бояться, понимают, чем грозят новости. Кровь прольется, Дыхтан.- Скульпак помолчал.- Много крови прольется.
Дыхтан затаил дыхание, благодарно кивнул начальнику полиции и остался один. Управителю было, о чем подумать.
- Вот, оно значит, как будет.
************
Вэйна молчала, хотя время наказания прошло. Спина уже не болела, но уродующие шрамы были постоянным напоминанием, что за любую провинность ее вновь могут подвергнуть жестокому наказанию. Девушка как никогда помышляла о бегстве. Она мечтала отрезать длинную косу, снять хламиду и исчезнуть. Вэйна собиралась в последний раз навестить Лигула. Старик никогда не откажет ей в помощи, он снабдит ее одеждой и оружием...
- Пойдем, дитя, тебя ждет настоятельница.
Вэйна прищурила глаза, ее охватило предчувствие чего-то плохого и непоправимого. Но девушка храбро направилась в суровую обитель настоятельницы.
- Присаживайся.
Вэйна замешкалась, до этого дня ей не разрешали сидеть в присутствии настоятельницы и главных жриц.
- Не смущайся. Я позвала тебя по важному вопросу и хочу, чтобы ты внимательно меня выслушала...Тебе исполнилось шестнадцать лет. Для жрицы это очень юный возраст. Но я приняла решение, что для тебя мы сделаем исключение. Ты отправишься в столицу с тремя нашими жрицами, а по возвращению пройдешь обряд посвящения.
Девушка почувствовала, как сердце пропустило несколько ударов. Жрицы уже завтра отправлялись в столицу. Они везли с собой зелья, настойки, мази. Ими не торговали с лотков и в бедных кварталах. Поговаривали, что часть снадобий переправляли даже в соседние страны ...Вэйна, однако, в настоящий момент думала не о храме. Ее надежда на бегство медленно угасала. Она не увидит Лигула. Не сможет попрощаться с Офелией. И она не сбежит! Нескольких жриц будут сопровождать солдаты, дабы предотвратить нападение разбойников и обеспечить сохранность груза. Бежать в самой столице было глупо, ее поймают и вернут жрицам. И тогда, расправа неминуема, пять ударов кнутом окажутся всего лишь слабой прелюдией к главному действию.
- Ты не благодаришь меня за оказанную честь?
Вэйна проглотила ком в горле, естественным ее порывом было выплюнуть в довольное лицо настоятельницы все, что она думает о ней, о храме, о богине Велесы, о той лжи, которая окружает культ и о своей ненависти.
Но вместо праведного гнева, Вэйна опустилась на колени, склонила голову, чтобы никто не видел ее пылающего взора. "В глазах можно прочитать правду", вспомнила она цитату, прочитанную в одной из книг Офелии.
- Встань, малышка. Ты будешь удостоена аудиенции у верховой жрицы, продемонстрируешь ей свои способности.
- Благодарю, матушка,- Вэйна еще раз поклонилась.
Выйдя из душного кабинета, девочка помчалась в сад, желая остаться одной, хоть на несколько секунд, чтобы обдумать случившееся. Будущее прорисовывалось все яснее.
- Не хочу,- пробормотала девушка.- Не хочу быть жрицей. Не хочу все время лгать. Не хочу...
Слезы помимо воли хлынули из глаз, а отчаяние захлестнуло девушку...
**************
Две телеги были перегружены лекарственными травами и мазями, зельями в склянках, высуженными ягодами и грибами. Запах рядом с телегами стоял настолько стойкий и специфический, что подойти к ним могли только подготовленные жрицы. К запаху трав примешивалось испарение от земли. Лето было в разгаре, и для шестого лунного месяца погода стояла на удивление душная, не говоря уже о засухе, которая обещала уничтожить посевы на полях. Жрицы молились, чтобы пошел дождь. Но вопреки их молитвам, в небе не было ни одной тучи, а солнце припекало даже в тени.
Фермеры и крестьяне, которые дожидались своей очереди в лабиринте больных и хворых, недовольно гудели. В воздухе носились слова о засухе, неурожае и в конечном итоге голоде. Все вспоминали прошедшие годы, когда деревни опустели на треть. А все проклятый голод. Беда не косила зажиточных купцов, ростовщиков и аристократов. Им не был ведом голод. В самые худшие годы для Полевии их столы ломились от яств. А излишества скармливали собакам, в то время как нищие наводнили города. Да, в те годы голод косил простой люд, который и в лучшие годы редко ел вдоволь.
Одна впечатлительная барышня, прижимая к носу батистовый платочек выговаривала мужу, что боится заразиться в толпе, так как "от этих мужиков и баб несет за милю!" На барышню, которая годилась мужу как минимум в дочери, а может и внучки те самые бабы и мужики смотрели с неприязнью и злобой. Пронесся ропот, что на земле они может и не равны, а вот в царстве Велесы каждому воздастся за заслуги. И неизвестно, где барыня окажется у златых врат или же будет подпоясывать сады уаут.
Пресловутая барышня шепот различила, но предпочла сделать вид, что внезапно оглохла и онемела. Жрицы не любили склок, особенно перед воротами храма.
Вэйна безразлично смотрела на открытую карету. Именно она должна была доставить трех жриц и послушницу в столицу Полевии. Три кучера держали вожжи, готовые отправиться в путь. Двоя из них прикрыли нос платками вымоченными специальным раствором, чтобы не чувствовать запах трав. Вэйна уныло взглянула на храм, на статую богини, безразличную и по сути безликую. "Существуешь ли ты?", подумала девушка. И если да, то почему ты бездействуешь? Как ты можешь наблюдать за злобой, насилием, убийствами и не явить свой лик? Или же слова о твоем величии и силе пустой звук? Кто же ты милосердная и беспомощная, или же всесильная и безразличная? Слышишь ли ты обращенные к тебе молитвы? Или боги давно покинули этот мир... Услышав окрик, Вэйна поднялась в карету. За воротами храма она увидела шесть всадников, солдат, которые должны были доставить драгоценный груз. Вереница людей с любопытством наблюдала за просевшими от тяжести телегами. Молодой парень сплюнул себе под ноги. "Наверняка золото везут. Нас обдирают до нитки, а храм, будь он проклят, процветает". Юноша взглянул на мать, которая зашлась кашлем, в то время как послушница указала на разодетого ростовщика. "Ничего придет время, когда вы жрицы вкусите плоды своих деяний".
Вэйна на миг встретилась с взглядом грустного паренька, в его глазах она увидела костер, который полыхал в ее душе. Между ними промелькнуло нечто неуловимое. Возможно, взаимопонимание. Но кучер гнал карету вперед, и девушку отбросило назад.
Вереница людей почти иссякла, кучер сбавил скорость, ведь впереди была развилка. И тут Вэйна едва не вскрикнула. Она увидела Лигула. Охотник замыкал процессию. Невзирая на жару, на его голову был наброшен капюшон. Старого охотника жрицы не жаловали, знали, что он общается с весталками. Вэйна едва усидела на месте. Старик смотрел на нее. И Вэйна поняла, что он пришел попрощаться, зная, что девушка не вернется назад. Вэйна почти задохнулась от волны предчувствия. Она ясно осознала, что больше никогда не увидит этот храм. Невзирая на опасность, она попытается бежать. А там, будь что будет. Или свобода или смерть...Лигул знал. Догадался или же Офелия предупредила его и теперь понимающе он смотрел на девушку. Вэйна прижала руку к груди и едва заметно улыбнулась. Давая понять, что никогда не забудет старого охотника, его уроки, разговоры и доброту.