Страница 27 из 29
Примечание 2016 года. Прогноз Алксниса не сбылся. Хотя попытка создания новой коммунистической, левой организации была.
В июле 2004 года одновременно с Х съездом КПРФ состоялся альтернативный съезд противников Зюганова. Съезд проходил на теплоходе, курсировавшем по Москве-реке. В обоих случаях были избраны ЦК и их председатели. В августе Минюст признал нелегитимным (не было кворума) альтернативный съезд, избравший новым председателем ЦК партии губернатора Ивановской области Владимира Тихонова, и подтвердил полномочия Зюганова.
Дело Бородина вчера рассматривал другой судья – мистер Юджин Никерсон. Выслушав доводы прокурора и защитника, он объявил, что примет решение через неделю.
В прошлом году в Москве выявлено пять тысяч случаев мошенничества – почти на тысячу больше, чем в предыдущем году. За два месяца нынешнего года зарегистрировано уже 1023 подобных случая.
Курс доллара – 28,66 рубля, евро – 25,71 рубля.
Все, ухожу из Госдумы. Не могу больше. Перехожу в Совфед. Смеюсь: из нижней палатки в верхнюю.
Комфортно было работать с Зориным и Ткачевым. Зорин ушел в исполнительную власть, сменивший его Ткачев избран губернатором Краснодарского края. Вместо Ткачева назначен Валентин Никитин, который был его замом.
Работать с Никитиным невозможно. Малограмотная, самовлюбленная личность. Искренне убежден, что он, как говорит одна моя остроумная коллега, является шедевром мировой архитектуры. Наши отношения окончательно испортились после того, как я имел неосторожность сказать ему: что же вы, батенька, коммунист, член фракции КПРФ, а пошли учиться в Академию госслужбы при Президенте. Она ведь кадры, по вашей терминологии, для правящего антинародного режима готовит. Где же ваши убеждения? Изменились вместе с названием академии – раньше она называлась Академией общественных наук при ЦК КПСС?
С тех пор я стал его врагом номер один. И вот, когда стал моим начальником, дал волю своему служебному превосходству. Прицепился к какому-то пустяку и заявил, что больше в моих услугах не нуждается. Ну и не надо. Обойдусь как-нибудь без ренегатов.
Бичелдей, заместитель Никитина, «посочувствовал»: да, мы знаем, что вы пропагандировали работу предыдущего состава в прессе, но сейчас в этом необходимости нет, мы сами хорошие пропагандисты. Так и сказал: «Мы сами хорошие пропагандисты». Ну и флаг вам в руки, господа самозванцы!
Никитин – хороший пропагандист? За семь лет депутатства в Думе не подготовил ни одного самостоятельного законопроекта, ни разу не выступил на пленарных заседаниях. Хотя нет, один раз, кажется, выступил. Нет, не с пламенной речью, а всего лишь с вопросом. И то не по собственной инициативе, а по поручению фракции.
Случилось это при утверждении Сергея Кириенко председателем правительства. Когда депутаты начали задавать вопросы «киндер-сюрпризу», Никитин спросил, как кандидат в премьеры будет относиться к культуре.
– Вы за остаточный принцип, как при советской власти, или, как Геббельс, который хватался за пистолет, когда слышал слово «культура»?
Помню, я тогда оторопел: во‑первых, не Геббельсу принадлежали эти слова, а герою пьесы немецкого драматурга Ганса Йоста «Шпагетер», написанной в 1933 году, где молодой персонаж Альберт Лео Шпагетер дословно говорит: «Когда я слышу о культуре, я снимаю с предохранителя свой браунинг», а во‑вторых, получается, кандидата в российские премьеры с Геббельсом сравнивал?
Кто такой Никитин? Как он попал в Думу? Его партийная карьера началась в 1985 году с приходом Горбачева. Тогда не только в центральную, но и в местную власть валом повалили люди малообразованные, амбициозные, с лужеными глотками и карьеристскими побуждениями. Никитин, неприметный профсоюзник из Уфимского тепловозоремонтного завода, стал заместителем секретаря, а затем секретарем парткома Уфимского железнодорожного узла.
Волны перестройки выплеснули его в кресло первого секретаря одного из райкомов партии Уфы. После запрета КПСС бывший коммунистический вождь районного масштаба устроился на теплое место в Госкомимущество Башкирии. То есть нанялся в услужение к тем, кто захватил общенародную собственность, созданную в том числе и коммунистами его района. А вскоре и возглавил Башкирский республиканский комитет Компартии России.
Москва влекла его с неодолимой силой. В 1999 году на выборах в Госдуму выставил свою кандидатуру в одном из одномандатных округов, но с треском провалился. Ничего не читает, ничего написать не может, выступать не умеет, лексикон ограниченный. Знания черпает не из умных книг, а из веселых застолий с такими же, как сам, защитниками интересов народа.
Вообще, должен отметить: культура речи многих депутатов и работников аппарата крайне низкая. Руководитель аппарата одного из комитетов, например, в двадцатиминутных руководящих выступлениях на планерках произносила слово «значить» бессчетное число раз. Особенно она любила словосочетание: «я думаю». Перед пенсией села за диссертацию и одновременно за роман-эпопею о верной любви.
Такое ощущение, что у иных чиновников крыша поехала. Все как на подбор гениальные, все доказывают, что это именно они крутят педали, приводящие в движение земной шар, или по утрам вручную выкатывают, а вечером, тоже собственноручно, закатывают солнце. Сплошное самолюбование, самовосхваление. А визитки? Чего только не написано на их визитках!
Да, нелегко «ходить» знающим себе цену работникам под такими малообразованными, примитивными начальниками. Не служба, а сплошные мучения, когда начальник, строго насупившись, начинал читать подготовленный для него текст выступления, тыкал толстым пальцем с массивным перстнем в слово «реинтеграция» и недовольно вопрошал: «А это что такое?» А начальник, между прочим, имел научную степень кандидата экономических наук. Впрочем, говорили, что раньше слово «кандидат» он писал через «о». Ну, как тут не вспомнить о реакции на словосочетания типа «между Сциллой и Харибдой». «А если я запнусь?» – строго восклицал он. Или о том, как другой начальник путал эту самую Харибду с харизмой.
Однажды в разговоре с одним высокопоставленным думским деятелем, имеющим, кстати, отношение к разработке законопроекта по межнациональным вопросам, я спросил его о том, как он относится к тому, что в Татарии официально переходят с кириллицы на латиницу.
– Как, как вы сказали? – переспросил важный деятель. – С кири… на лати?..
Было видно, что эти слова он слышит впервые. Боже мой, подумал я тогда, кто же нами правит?
Примечание 2016 года. Кстати, нисколько не удивился, когда в 2004 году нашел имя Никитина в списках тех, кто предал Зюганова и переметнулся в ряды участников альтернативного съезда КПРФ на теплоходе с целью свержения законно избранного лидера коммунистов. На том карьера Никитина и закончилась. Где он сейчас, чем занимается, не знаю. Впрочем, это мне уже не интересно.
А вот та дама, которая одновременно работала над диссертацией и романом-эпопеей о любви, стала профессором, доктором политических наук. Читает лекции. Любопытно, как у нее со словом «значить»?
Борис Немцов на вопрос о том, прижились ли в Думе бывшие члены правительства:
– Первый день работы Думы. Я иду, навстречу – Черномырдин с портфелем. Один, без охраны, и говорит сам с собой: «Ну, б…, попал!» Натыкается на меня. «Виктор Степанович, мы с вами оба попали». Он всю жизнь был в административной системе – в Газпроме, в правительстве. И вдруг оказался в кунсткамере: кого здесь только нет – от Шандыбина до Ромы Абрамовича. В Думе многие себя так чувствуют. Но для Черномырдина это место особенно фантастическое. Он же много раз смотрел на эту аудиторию как на абсолютно враждебную. Депутаты постоянные вотумы недоверия, истерики устраивали.