Страница 4 из 19
Ярослав сделал вид, что происшедшее его мало тревожит. Знатным горожанам он сказал: «Так и быть, уже мне не воскресить убитых!» – и пригласил замешанных в убийстве дружинников к себе на пир. Когда гости захмелели, слуги князя их всех перебили.
Утолив жажду мести, Ярослав успокоился и стал обдумывать случившееся.
В результате последних событий его военные силы оказались подорванными. Как варяжская, так и новгородская дружина лишилась лучших воинов, и если бы его отцу Владимиру пришло в голову выступить против него со своим войском, Ярославу пришлось бы туго. Новгородцы теперь его вряд ли поддержат.
Раздосадованный и огорченный, ходил он в своей горнице, скрипя старыми половицами, и мучительно искал выход из положения. Хотелось ему послать гонцов к отцу и сказать, что он готов снова платить дань, тем более что им уже давно владело раскаяние за то, что он поднялся на отца, но не позволяла гордость. А предпринимать что-то надо…
В таком состоянии и застали его гонцы из Киева. Сестра Переяслава извещала, что его отец умер, а Святополк, сев в Киеве, уже убил Бориса и послал убийц к Глебу. Известие потрясло Ярослава. Он еще острее осознал, что, оказавшись без войска, не может противиться Святополку. Поддержат ли его теперь новгородцы? На следующий день он собрал их на вече. «Друга мои и братья! – воскликнул, и слезы хлынули из его глаз. – Отец мой умер, а Святополк сидит в Киеве и избивает братьев. Хочу идти на него, помогите мне!»
Новгородцы молча смотрели на князя. Вчерашние язычники, они понимали, что Ярослав, избивая свою дружину, действовал по закону предков: кровная месть за убийство гостя считалась священным делом. Они видели его искреннее раскаяние и простили ему тяжкий грех. Его большой ум и решительный нрав как нельзя больше соответствовали их буйному и драчливому характеру, и они закричали: «А мы, княже, за тебя идем! Хотя погибли наши братья, но мы можем за тебя биться».
Ярослав был тронут до глубины души: новгородцы простили его и готовы биться за него со Святополком! Здесь же, на этом вече, он дал им такие льготы, которых не имел ни один город. Позднее он оформил их письменно. «Ярославовы грамоты» много веков подряд служили новгородцам путеводной звездой при решении самых острых вопросов.
Начались сборы к походу на Киев. Через полгода его дружина была вполне боеспособной. Десять тысяч новгородцев составляли ее костяк, и еще одна тысяча наемников-варягов подкрепляла ее своими железными латами. В 1016 году Ярослав двинул дружину на Киев.
Святополк призвал на помощь печенегов. Обе дружины встретились у Любе на Днепре. Ярославова дружина расположилась на левом берегу, а Святополка – на правом. Три недели стояли князья друг против друга, не решаясь переправиться через реку и напасть. Чтобы как-то скоротать время, дружинники под смех и улюлюканье товарищей, каждый со своего берега, бранились и оскорбляли своих врагов, потешаясь над ними, стремясь толкнуть на необдуманные действия. Особенно острым на язык оказался киевский воевода по прозвищу Волчий Хвост. Зная, что новгородская дружина состоит из горожан и сельчан, он кричал им: «Эй вы, плотники! Зачем пришли сюда с хромым своим князем? Вот мы вас заставим рубить нам хоромы!» Дружный хохот киевлян сопровождал эти дерзкие слова.
Новгородцы обиделись. Придя к Ярославу, они сказали: «Завтра же переправимся на них, а если кто не пойдет с нами, того сами убьем!»
В ту же ночь новгородцы напали на Святополка, и произошла жестокая сеча. Дружинники Ярослава стали одолевать киевлян и прижали их к озеру. Под напором новгородцев они ступили на не окрепший еще лед, и многие из них утонули. Печенеги же ничем не могли помочь киевлянам, так как находились на другом берегу озера. Победа Ярослава была полной. Святополк бежал в Польшу, к своему тестю, а Ярослав стал княжить в Киеве. Однако на этом война не закончилась.
Польский король Болеслав решил помочь своему зятю. Сначала он подкупил печенегов, и те напали на Киев. Ярослав с киевлянами сражался с ними прямо у стен города. Сеча была злая и продолжалась целый день. Сгорело много домов, и только к вечеру Ярославу удалось одолеть кочевников.
В 1018 году Болеслав сам напал на Русь. В его войске было много наемников: немцев, венгров и печенегов. Ярослав выступил ему навстречу и встретил его на Западном Буге, бывшем в то время границей между Польшей и Русью. И здесь история повторилась: как когда-то киевский воевода Волчий Хвост дразнил новгородцев, Ярослава Будый стал насмехаться над Болеславом. Он называл его бранными словами и кричал со своего берега: «А вот подожди, уж мы проткнем спицею брюхо твое толстое».
«Болеслав, – пишет летопись, – был велик и тяжел и с трудом сидел на лошади; но зато был смышлен. Не вытерпел он Будыевой брани и, обратившись к дружине своей, сказал: «Если это вам ничего, то я один погибну», сел на коня и бросился в реку». Польская дружина поддержала своего короля и, быстро переправившись, напала на беспечно слонявшихся киевлян. Многие из них погибли, а остальные разбежались. Ярослав спасся лишь с четырьмя воинами и укрылся в Новгороде.
Киев был взят штурмом. Безоружные киевляне, обескровленные недавним сражением с печенегами, не смогли оказать большого сопротивления. И хотя бились они отчаянно, устоять против многочисленной дружины Болеслава не смогли. Поляки ворвались в город и ограбили его жителей. Они вели себя как завоеватели, чем вызвали возмущение киевлян, которые совсем не желали переносить их грубое насилие и стали повсеместно уничтожать зарвавшихся дружинников Болеслава. Сам он бежал из города, дочиста ограбив его: забрал с собой церковное и княжеское имущество, двух сестер Ярослава – Предславу и Мстиславу, его бояр и множество пленных. Святополк, ненавидимый жителями, остался в Киеве.
Ярослав, удрученный поражением, собирался бежать к варягам. Но он плохо знал своих новгородцев. Поражение на Буге их ничуть не обескуражило. Они пришли к князю и сказали: «Хотим еще биться с Болеславом и Святополком». Собрали деньги, наняли варягов и вместе с ними пошли на Киев.
Ярослав снова воспрянул духом. Он знал, что перед его новой ратью Святополк не устоит, и готовился дать ему решительное сражение.
Встреча двух ратей произошла на реке Альте. Перед взором Ярослава предстали полчища печенегов, беспорядочной толпой скопившиеся на противоположном берегу. Сердце его тревожно забилось. Предстояла злая сеча, и многие его воины не вернутся домой. Он вспомнил, что именно здесь Святополк убил своего брата Бориса, и жажда мщения овладела им с новой силой.
Перед боем Ярослав долго молился. «Братья мои, – обратился он к Борису и Глебу, – если вы уже далеки от меня телом, то молитвою помогите мне на этого гордого и супротивного убийцу».
Сеча, как и предполагал Ярослав, была жестокой. Как пишет летописец, такой на Руси еще не было. Три раза сходились обе рати на битву, но никто не мог одолеть. Рубились мечами, схватывались руками, так что кровь ручьями текла по земле. И только к вечеру вконец уставшие новгородцы бросились в отчаянном порыве на печенегов и одолели этих степных хищников. Святополк, прозванный в народе Окаянным, бежал и сгинул где-то на границе между Польшей и Чехией.
Ярослав «утер пот с дружиной» и сел княжить в Киеве. Ему еще предстояла борьба со своим братом Мстиславом, которого он очень любил.
У них была одна мать – Рогнеда, и детство их прошло вместе. Отец дал Мстиславу далекую Тмутаракань, и казалось, что вдали от родной «Отчины» ему не выдержать натиска хазар и касогов. Но Мстислав выдержал и даже расширил свои владения. Это был князь-воин. Сильный и храбрый, он больше всего на свете любил свою дружину. С нею он ходил в дальние походы и всегда побеждал своих врагов.
В 1020 году его дружина сошлась с касожскими полками. Их вождь Редедя, огромного роста и богатырской силы, предложил Мстиславу: «Для чего будем губить свою дружину, лучше сойдемся сами и поборемся. Если ты одолеешь, то возьмешь все мое: именье, жену, детей и всю землю. Если я одолею, то возьму все твое». «Да будет так», – ответил ему Мстислав.