Страница 10 из 145
В покоях маршала Гэвина меня никто не встречал. И оно было к лучшему. Я скинула плащ в коридоре и прокралась в отведенную мне комнату. Вскоре молчаливые слуги принесли мне ужин. Ела я в одиночестве и радовалась, что ни маршал, ни Сольстис, ни даже Микаш меня не ищут. Не хотела ни с кем говорить, сознаваться в своих неудачах. Одной лучше, когда ни с кем себя не сравниваешь, есть только ты, и никто не может быть лучше тебя.
Вскоре я уснула, чтобы проснуться с первыми лучами солнца. У слуг мне удалось выяснить про общественные бани. Там можно было хорошо помыться, но для этого требовалось прийти прямо к открытию, чтобы вода, которую меняли только в конце дня, была еще чистая. Мне удалось. Час я отмокала и тщательно отскребала от себя въевшуюся до костей дорожную пыль и грязь. Смешанный с лекарственными отварами пар к тому же снимал усталость и напряжение. Дышать стало чуть-чуть легче, а не так, будто ходишь по раскаленным углям, а из стен в спину тычут заточенными кольями.
Посвежевшая, я снова отправилась испытывать свою удачу в университете. Во время занятий в университетском квартале было странно тихо, почти сонно. Лишь иногда по выложенным отесанным тысячами ног булыжником мостовой спешили старшие книжники с охапками свитков в руках. Видно, они не учительствовали, а занимались «исследованиями», тем, о чем мечтал Вейас. Ему бы наверняка здесь понравилось: днем чинно-мирно изучаешь древние фолианты, «вгрызаешься в суть вещей», а вечером развлекаешься напропалую в нижнем городе. Все пухлые булочницы и миловидные цветочницы были бы у его ног. Я усмехнулась и с этой усмешкой отправилась покорять эту «благодетельную мать» знаний и духа.
«Благодетельная мать» не поддавалась. Ее не брали ни улыбки, ни лесть, ни угрозы, ни мольба. Я ходила от здания к зданию, спрашивала, чем они занимаются, не нужен ли им работник, разглядывала прохожих, настырно всматривалась в их лица. Меня отовсюду гнали: смотрели то как на интриганку, то как на падшую женщину, то и вовсе как на умалишенную. Такой я себя и чувствовала порой. Но упорно продолжала идти вперед. Но слух обо мне опережал меня, я слышала шепотки отовсюду, чурались, гнали еще до того, как с моих губ успевали срываться слова.
Это был мир мужчин, куда женщин не принимали, а кое-кто даже презирал и боялся. Женщины мне не попадались за исключением старых, иссушенных временем прачек и поломоек.
— Это не место для женщин! Ступайте в женский корпус! — не выдержал моих настырных просьб смотритель главного здания университета.
Я стояла посреди огромного холла, откуда в разных стороны шли толпы студиозусов, громко обсуждая занятия и личную жизнь. Молодежь удивленно на меня косилась, а я из последних сил цеплялась за рукав сухощавого лысого смотрителя.
— Туда идите, — он махнул рукой куда-то на юг. — Ну же, вы мешаете. Разве не видите, мальчики на вас отвлекаются. Скоро в драку полезут.
Я вздохнула и зашагала прочь под дружное улюлюканье парней в синих мантиях учеников. Не послушала смотрителя. Все равно стучалась в каждое встреченное здание.
Женский корпус, как его называли, стоял на отшибе. Для женщин здесь действительно было пару классов. Их дар был слишком сильный, влиял на здоровье и разум, был опасен для окружающих, с ним не справлялись мужчины в их роду. Но попасть сюда означало позор, поэтому девушек было немного. Гораздо больше книжников, которые исследовали женские способности, женское тело и даже душу. Как можно изучить душу? Суля по тому, что я слышала, девушек просто укладывали на кушетки и до изнеможения заставляли отвечать на вопросы, на следующий день все повторялась. И так очень долго, пока книжники не посчитают, что получили от них все.
Здесь меня любезно выслушали, но услышав мое родовое имя, сказали, что мой дар не настолько ценный, чтобы связываться с высокородными. Если отец или муж дадут дозволения, то можно приходить, а если нет… Ну да, мой отец такого разрешения никогда не даст, можно и не надеяться.
Я уже собиралась не солоно хлебавши уйти домой, как меня отозвала в сторону женщина лет тридцати пяти, писарь, как я поняла по огромной книге и чернильнице на ее столе. Она была высокая и плоская, как жердь, в огромном пенсне и вовсе похожая на стрекозу-переростка.
— Вы ищете работу? — спросила она.
Я с готовностью кивнула.
— Я вас понимаю. Мой муж меня опозорил и бросил, а отец отказался от родства. Я тоже везде ходила и просила о помощи, а все отворачивались, не смели даже смотреть в глаза, пока одна добрая девушка не подсказала мне, куда обратиться. С тех пор я считаю, мы должны держаться друг друга и помогать, раз уж живем в мире бессердечных мужчин, для которых мы лишь хлам, — она взяла мои руки в свои и улыбнулась.
Я была обескуражена, но улыбнулась в ответ. Это хоть что-то…
— Здесь неподалеку есть одна исследовательская лаборатория. Туда сейчас как раз ищут девушек-телепатов для исследования. Они из мужских корпусов, золота и влияния в совете у них больше нашего, поэтому они могут позволить себе больше вольностей. Хотят достучаться до богов. Сумасшедшая идея, конечно, несбыточная, как и многие здесь, но пока их поддерживают, девушек будут содержать в достатке. Попробуйте, может, вам повезет.
Достучаться до богов? Это же наверняка исследование духа огненного. Удача и вправду благоволит тем, кто не сдается. Окрыленная, я воспрянула духом.
— Спасибо! Спасибо вам огромное! Вы не представляете, как вы мне помогли, — от радости я даже обняла ее и поцеловала в обе щеки.
Женщина аж зарделась и без лишних сожалений вырвала из своей книги страницу:
— Это их адрес, а это мой. Заходите рассказать, как все прошло. И помните, мы, женщины, всегда должны держаться вместе и стоять друг за друга, иначе за нас никто не постоит.
Я еще раз ее сердечно поблагодарила и направилась прямиком в лабораторию.
Отыскала ее только к закату. Уже зажигались фонари, когда я вышла на узкую боковую улочку, примыкавшую к университетскому городку сбоку и зигзагом ведущую ко дворцу Стражей. Небольшой двухэтажный особнячок с фронтоном, обрамленным суровым каменным кружевом. На ступенях собралась толпа: девушки со способностями к телепатии в сопровождении мужчин из их родов. Я попыталась протиснуться ко входу, но дорогу перегородил чернявый норикиец с тонкими, похожими на тараканьи усами и недобрым прищуром болотного цвета глаз.
— В очередь! Принимают только по договоренности. Где ваш опекун?
— У меня нет… — обескураженно начала я, но тут же опомнилась и стала говорить уверенно: — Я не по вашему делу. Мне только на пару слов, это не займет много времени. Пропустите.
— Все так говорят. В очередь! Без записи вас не примут и без опекуна тоже, — он сварливо оттолкнул меня от двери, что я едва не покатилась со ступенек.
Удержалась только благодаря тренировкам с Микашем. Остальные таращились на меня неодобрительно, а то и вовсе враждебно. Я смиренно стала в конец очереди, а то еще чего доброго побьют. Минут через десять нелюбезный норикиец повел свою девушку внутрь. Внутри они были долго, все уже начали роптать, называли их пройдошливыми авантюристами. Что им понадобилось в лаборатории — я не понимала совсем. Но вскоре из дверей вышел молодой книжник в черной мантии и казенным голосом объявил:
— Прием закончен. Мы нашли того, кто нам нужен. Остальным приносим глубочайшие извинения за беспокойство и потраченное время.
Собравшиеся начали ругаться, говорили что-то про взятки и едва ли не с кулаками лезли в драку. Вот уж действительно сумасшедшие. Чего они хотят? Книжник стал грубее, пригрозил позвать патруль, и народ начал расходиться, все еще осыпая «бессовестных мошенников» проклятьями и пожеланиями всяческих напастей. Я дождалась, пока последние скрылись из виду и нырнула в дверь следом за молодым книжником.
— Что вы себе позволяете?! — возмутился он, заметив меня у себя за спиной.
— Прошу, пропустите. Я знакомая вашего начальника, проведите меня к нему — он вам потом сам вам все объяснит, — ответил я с той уверенностью, которую не испытывала на самом деле. И улыбнулась.