Страница 26 из 30
Минный заградитель «Романия» в Севастополе в качестве плавбазы торпедных катеров, 1943 г.
Поврежденный советской авиацией в ходе эвакуации Крыма «Романия» незадолго до гибели, 12 мая 1944 г.
В период эвакуации из Крыма участие Люфтваффе оказалось несколько большим. На подходах к Севастополю конвои зачастую прикрывались одномоторными истребителями, в связи с чем наши ударные самолеты, действовавшие на большом удалении от баз и зачастую не имевшие истребительного прикрытия, старались производить атаки на большем удалении от берегов полуострова. 13 апреля для прикрытия конвоев на всем маршруте их движения из ПВО Рейха в Румынию была частично переброшена группа дальних двухмоторных истребителей Bf-110, самолетам которой в ряде случаев удавалось срывать атаки наших ударных машин на конвои. С этой же целью использовалась эскадрилья торпедоносцев Не-111, переброшенная в 20-х числах апреля в Румынии на случай противодействия крупным надводным кораблям ЧФ, попытайся они сорвать эвакуацию. Тем не менее, более чем в половине случаев атакованные в ходе операции вражеские конвои никакого прикрытия с воздуха не имели. К концу операции командование противника увеличило количество двухмоторных истребителей, но с вечера 9 мая Люфтваффе были вынуждены прекратить использовать аэродромы в районе Севастополя, в результате чего в решающие дни 10 и 11 мая в районе мыса Херсонес наша авиация смогла действовать практически беспрепятственно. Всего с 4 по 14 мая с целью непосредственного охранения конвоев самолеты противника произвели 434 самолетовылета Не-111 и двухмоторных истребителей, 223 - одномоторных истребителей, 142 - гидросамолетов и 4 - сухопутных разведчиков. За этот же период с целью разведки и поиска подлодок было выполнено еще 245 полетов.
Отсутствие достаточного количества минных материалов привело к тому, что до момента оставления Крыма противник выставил лишь одно минное поле - противолодочное (200 мин UMB) 9 февраля у мыса Тарханкут. Зато практически сразу после окончания эвакуации немецкое командование приступило к постановке минных полей, имевших целью усилить противодесантную оборону побережья Румынии. В конце мая было выставлено три заграждения у Сулины (350 мин UMB и 833 минных защитника), в июне - три заграждения перед устьем Дуная (300 ЕМС), в июле - два заграждения у Мангалии (260 мин EMF и 500 минных защитников) и два перед Жебриянской бухтой (390 UMB и 230 минных защитников). В результате, с учетом старых заграждений, минами оказалось прикрыто 44% побережья Румынии и Болгарии, но все они оказались не востребованными, поскольку никаких попыток высаживать десанты в данных районах ЧФ не предпринимал, а советские подлодки развертывались за линией минных заграждений.
Быстроходней! десантная баржа, затонувшем у берегов Крыма
Румынские истребители IAR-80, часто привлекавшиеся к прикрытию конвоев у берегов Крыма, принимались нашими летчиками за «Фокке-Вульфы»
Охотник типа КТ сопровождает румынский транспорт «Ардял»
На мысе Херсонес, 12 мая 1944 г.
Поиск подлодок группами охотников велся активно, сами группы разворачивались в узлах коммуникаций, а также в районах развертывания субмарин, вскрытых радиоразведкой. Одновременно действовали от двух до четырех групп охотников по два-три корабля в каждой. В начале года одну из них, как правило, патрулировавшую район мыса Тарханкут, составляли крупные корабли типа КТ, но с марта все они были переведены на непосредственное охранение конвоев. В то же время, из-за слабой эксплуатационной надежности и невысоких ТТХ немецких гидролокаторов, а также недостаточной подготовки личного состава случаев обнаружения подводных лодок группами не было, за исключением ситуаций, когда сами группы становились объектами атаки. В одном из таких столкновений, 17 февраля, охотнику удалось потопить подлодку Щ-216, застигнутую на небольшой глубине. Тем не менее, нашими подводниками противолодочная оборона противника оценивалась как довольно сильная, что служило сдерживающим фактором для проявления активности рядом командиров.
Корабельные и катерные дозоры играли главную роль в прикрытии коммуникаций от набегов легких сил ЧФ. До начала апреля ночные дозоры силами БДБ и моторных тральщиков неслись только у побережья Керченского полуострова в интересах противодесантной обороны, однако эвакуация из Одессы 6-9 апреля потребовала развертывания в море группы артиллерийских БДБ и группы торпедных катеров по три корабля в каждой. Во время эвакуации из Крыма число дозоров еще более возросло. С севера немецкие коммуникации у Севастополя, как правило, еженощно прикрывала группа из трех-четырех торпедных катеров и группа артиллерийских БДБ такого же состава. При этом «шнелльботы» разворачивались на подходах к нашим базам (сначала у м. Тарханкут, затем у Евпатории) или на маршруте движения наших катеров, а артиллерийские БДБ - между северной кромкой оборонительного минного заграждения у Севастополя и линией фронта у Качи и Мамашая. Такой район развертывания избирался исходя из возможности артиллерийской поддержки баржами немецких войск. С востока в районе мыса Сарыч коммуникация прикрывалась одной или двумя группами торпедных катеров общим составом от трех до семи единиц. При этом «шнелльботы» имели задачу не только перехватывать и уничтожать наши катера, но и атаковать торпедами крупные надводные корабли ЧФ, попытайся они проникнуть на конвойную трассу.
Разбитая и брошенная немецкая техника на м. Херсонес. На дальнем плане - охотник Uj-104, дважды поврежденный торпедными катерами и единожды штурмовиками, после чего брошенный экипажем в Казачьей бухте
Экипаж малого немецкого плавсредства, потопленного у берегов Крыма и взятый в плен
И все-таки, несмотря на такую продуманную организацию, эффект от развертывания системы дозоров оказался довольно ограниченным. Главной причиной этого являлось отсутствие какой-либо обнаружительной техники на немецких кораблях. Из 40 групповых выходов советских торпедных катеров на коммуникации лишь в девяти случаях они вступали в огневой контакт с дозорами противника, в результате чего был поврежден один наш торпедный катер. Следует отметить, что число этих контактов, скорее всего, было бы меньше, если бы наши катерники в ряде случаев не принимали дозорные корабли (в первую очередь артиллерийские БДБ), за корабли конвоев и сами не выходили на них в атаку.
В завершение данной темы несколько слов необходимо сказать о таком пассивном средстве защиты коммуникаций, как продуманный выбор маршрутов и времени движения конвоев. Так, конвои БДБ серии «Рапид», перевозившие технику 73-й и 111-й пехотных дивизий, направлялись из Одессы не в Севастополь, а в Ак-Мечеть, что позволяло покрыть все расстояние за темное время суток. В результате конвои «Рапид» практически не имели потерь от авиации - на борту двух барж было ранено 7 солдат. Конвои в Севастополь прибывали в течение ночи, а выходили с началом сумерек, что, как правило, позволяло избегать ударов штурмовой авиации, радиус действия которой корабли проходили в темное время. После начала эвакуации противника из Крыма, с выходом линии фронта к Севастополю, режим движения несколько усложнился. Теперь при одновременно выходе конвоев с наступлением сумерек каждому нарезался свой маршрут. Причем, по северным, считавшимся наиболее опасными, направлялись конвои БДБ, которые с одной стороны считались более труднопоражаемыми целями, с другой - менее ценными по сравнению с крупными транспортами. Эта система развалилась сама собой с началом массовой эвакуации, когда и была понесена основная масса потерь.