Страница 42 из 67
Хотя Алексей и не доучился в аспирантуре сельхозинститута, но хорошо понимал, что значит для Украины рынок минеральных удобрений. Нужно отдать ему должное: он всегда видел проблему широко, комплексно и перспективно. Мы не строили воздушные замки… Хотя нет, таки строили, более того, рисовать грядущие «Нью-Васюки» довелось мне.
В Министерстве промышленной политики, куда мы обратились с предложением возрождения ГП «Лиман», нас долго не могли понять. Какой лиман? Какие фосфориты? Принимавший нас чиновник провел нас к руководителю управления Валентину Куличенко, который как раз собирался перебираться в кабинет заместителя министра. Он тоже о переданном Украине после раздела Союза «Лимане» ничего не знал.
Если басню сокращать, то именно благодаря нам «нашлось» стратегическое для Украины предприятие. Начался поиск путей его реанимации. По самым скромным подсчетам нужно было около десяти миллионов долларов вложений, чтобы терминал запустить. Для украинской экономики тех лет – огромные деньги. Мы предложили Министерству сценарий реанимации предприятия – создается СП с нашим участием, главный дольщик – государство, нашей заботой и ответственностью становится поиск инвесторов и запуск терминала. Думаю, проект шел бы тяжко, если бы не содействие Руслана Боделана. Он занимал тогда должность председателя Одесского областного совета и возглавил Подготовительный комитет по созданию Свободной экономической зоны. Многоопытный аппаратчик Руслан Борисович умел разговаривать с киевскими чиновниками и, в сущности, стал крестным отцом «Трансинвестсервиса».
Нас, как новых управленцев, представлял рабочему коллективу заместитель министра Министерства промышленной политики Валентин Куличенко. Алексей Михайлович решил, что, хотя он и возглавляет ТИС, выступить перед рабочими лучше мне. Собрание проходило в красном уголке и было достаточно людным. С работой тогда было непросто, а с хорошей работой – тем более, поэтому люди хотели знать, что их ждет сегодня, завтра, через десять лет. И мне пришлось широкими мазками рисовать будущее ТИСа, больше опираясь на фантазию, чем на реалии. В моем рассказе строились новые склады и причалы, пустынные берега обрастали новыми предприятиями, к ТИСу в очередь стояли на далеком рейде суда, рабочие получали зарплату, которой завидовали соседи, социальная защита была лучше советской и пр. Глаза Алексея Михайловича искрились, и я предполагал, что после собрания он не преминет поехидничать над моими «Нью-Васюками». Но он сказал абсолютно серьезно – вот так примерно мы и будем развиваться.
Вероятно, необходимо сделать отступление от темы, чтобы прояснить существенное обстоятельство, которому были посвящены десятки, если не сотни, публикаций и выступлений о ТИСе с разных трибун. Их стержневой сюжет прост и понятен. Вот, мол, стоял дорогостоящий комплекс, который вряд ли построил бы своими силами любой бизнесмен. Да, заброшенный, забытый и невостребованный. Но государственная, а следовательно, народная собственность. И тут приходят дельцы с торбой денег, невесть каким путем добытых, а скорее всего, наворованных, прибирают государственную, а следовательно, народную собственность к рукам и жируют.
Первое уточнение: государственное предприятие и народная собственность совсем не одно и то же. Как говорят в нашем городе, это две большие разницы. Народная собственность – понятие инерционное, больше пропагандистское, чем экономическое, никогда не имевшее реального наполнения. Этот фантом, пропагандистский рудимент прошлой жизни, исчез в процессе приватизации, которая, как заметил один из ее идеологов, «навсегда похоронила надежды народа на справедливость». Но и государство, и народ вообще без справедливости в отношениях – дикость, что-то промежуточное между животным миром и первобытными племенами. Получив на рынке ваучерной приватизации промышленные предприятия по цене, далекой от реальной, новые собственники, преимущественно партсовноменклатура, вчерашние цеховики и расправивший плечи криминал по умолчанию обязывались взять на свое содержание и всю социальную сферу страны. Что из этого получилось, мы все знаем. Это необходимое пояснение, так как ТИС никакого отношения к «сладкой приватизации» не имел. Поменяв название, ГП «Лиман» оставалось по существу государственной собственностью, которая управлялась совместным предприятием, а прибыль от деятельности (до которой еще было ох как далеко!) делилась соответственно долями. Тем не менее, Алексей Михайлович на том, первом собрании сказал присутствующим – главным приоритетом нового предприятия всегда будет человек.
Забегая далеко наперед. Когда Алексей Михайлович ушел, мы решили частью его последнего пути сделать проезд по терминалу. Он свое детище не просто любил, он им жил. И, отлучаясь по делам хоть на день, хоть на неделю, он, возвращаясь, ехал не домой, а на терминал. У него был свой маршрут объезда, за много лет к этой «странности характера» все привыкли. И мы решили повторить эту дорогу, никого не предупреждая, без остановок и церемониальных процедур. Но и тайны, разумеется, из этого не делали. Проезд на скорости не получился. Вся дневная смена – сотни людей! – исключительно по своему разумению нравственного долга вышла попрощаться с Алексеем, сказать свои слова благодарности, и уж совершенно неожиданно обозвались гудками тепловозы и стоявшие у причалов суда.
Общеизвестно, что в нашей державе умеют изображать радость встреч и любовь к начальству. Скорбь и уважение нигде в мире имитировать не научились. Искренний порыв проститься с Алексеем Михайловичем и был свидетельством того, что он ни на йоту не отступал от провозглашенного им в начале пути принципа справедливости. Каждый сотрудник ТИСа знал, что его благополучие и благосостояние зависит от успешности предприятия. В стране найдется не так много приватных предприятий, где принципы совкового социализма оказались замещены политикой социальной защиты человека. Социальные программы ТИСа стоили дорого, счет шел на миллионы. Предприятие платило за обучение детей, за лечение, помогало с приобретением жилья, вкладывало немалые средства в образование, строя новые школы, ремонтировало дороги и детские садики, клубы, церкви. Как обычно поступают «новые капиталисты»? Вот мы встанем на ноги, разбогатеем, а уж тогда будем заниматься благотворительностью. Позиция Алексея Михайловича была альтернативной – помогать сразу, сегодня и сейчас, потому что у человека одна жизнь, и он вправе прожить ее достойно, не откладывая ничего на потом. К нам приходили и уходили инвесторы, не всем нравилась наша социальная политика, но таковы были наши незыблемые принципы и таковы были условия вхождения в партнерство.
Нашей первоочередной целью был запуск комплекса. Фонд государственного имущества отвел для этого весьма конкретный и жесткий срок – два года. Но легко сказать – запустить. Первая очередь строилась как импортная, то есть мы могли выгружать суда с насыпными химическими грузами. Но в том и дело, что никакого импорта не было. Перед нами стояла сложнейшая инженерная задача – преобразовать импортный комплекс в экспортный. Немецкие специалисты, проектировавшие и строившие первую очередь, уверяли – реверс невозможен, неосуществим. Нам с Алексеем спорить с крупповскими инженерами было неуютно. Мое чисто гуманитарное образование и его тоже далекое от технического усложняли диалог на равных. Во всяком случае – пока.
Переговоры – это не соревнование знаний, а состязание интеллектов.
Я не знаю, как и когда Алексей получал необходимые технические знания, но скоро за столом переговоров он свободно оперировал инженерной терминологией, демонстрируя глубинное понимание проблематики. Так что если партнеры, полагаясь, что перед ними сидит кооператор с опытом оптовой торговли, начинали сыпать терминами, ответ был немедленным и адекватным. Алексей никогда не позволял ставить нас в роль просителей, бедных родственников и пр. И очень недипломатично, если не сказать жестко, реагировал даже на намек некоего превосходства. По этой причине, к слову сказать, едва не сорвалось еще на начальной стадии наше сотрудничество с «Норск-Гидро», о чем речь впереди.