Страница 8 из 9
И так далее, и тому подобное.
Список этот можно продолжать почти до бесконечности.
Так что никакой неопределённости и недосказанности в его жизни нет.
А вот чего у него полно, так это невысказанности: невысказанности начальнику о том, что тот жадная сволочь; невысказанности уличной гопоте о том, что по этим подонкам плачет тюрьма; невысказанности своим родственничкам о том, что они наглая сволота; невысказанности жене в том, что она дура!!!
Да и сам он неудачник, полное ничтожество, ибо не вписывается в закон современного дунькеризма.
Глава 3
Ещё Марк Твен сказал, что если бы наш голос что-то решал, то нас не допустили выборам. Именно поэтому Виталий отнёсся к процессу выборов очень серьёзно - вместо того чтобы выразит всеобщий протест по поводу не легитимности выборов, или с упорством слабоумного штурмовать избирательные урны с бюллетенями в которых народными избранниками значились бы кандидаты от либерально демократической партии, он просто написал тех ребят и девчат, которые принадлежали к правящей партии, или партии власти.
Если уж твой голос вообще ничего не решает, так пусть хотя бы не создаёт проблем, - решил Виталий, ставя галочки против тех фамилий, чьи лица смотрели на него с каждой более мене ровной поверхности.
Технологию выборов он знал, более чем, детально. И таких знающих в нашей оболваненной отчизне миллионы, только это тоже ничего не меняет.
Существуют сотни тысяч рядовых исполнителей, которые вообще не имеют никакого отношения к партии власти - просто перед ними поставлена задача, смысл которой заключается в том, что тот или иной кандидат проходит, а остальные идут лесом.
Вот ради таких винтиков в сокрушительном механизме страны Виталий и бросил в урну листок с фамилиям тех, о ком вообще ничего не знал, за исключением того, что они принадлежат к партии Единоутробных, как иногда называли их в народе.
Чертовски прав был Сергей Шнуров написав знаменитые строчки о выборном процессе: Выборы, выборы, кандидаты - ...
И ещё один небольшой момент - когда оглашались результаты голосования, губы его тронула ухмылка. Как же - его партия победила!!!
Глава 4
Жизнь человека - это работа. И работа эта бывает разной. Бывает работа умственная. Бывает физическая. И чаще всего эту работу приходится делать рукам.
Виталий много работал своими руками и страдали они к этого довольно часто.
Впервые его пальцы пострадали ещё во младенческом возрасте. Изучая этот огромный мир (если поразмыслить, то познавание - это тоже работа) засунул пальчик в дверной косяк, где его и прищемили. Естественно реву было до потолка, а ноготок посинел и через некоторое время сошел. Вот так впервые он познакомился с болью в пальцах.
Чем он становился старше, тем травмы становились серьёзнее - не счесть то количество ногтей, которые он потерял, кое-где пальцы уродовали, или украшали (это как посмотреть) глубокие и не очень шрамы, ещё была одна серьёзная операция, решившая судьбу указательного пальца на правой руке (ему чертовски повезло - палец остался на своё месте и даже нормально работал).
Последняя же травма пальца случилась всего два дня назад, когда небольшая кувалда сорвалась и со всего маха ударила его по большому пальцу левой руки.
- Перелом, - подумал Виталий и ошибся.
Так, небольшой ушиб.
Естественно, что большинство других на его месте давно бы уже ходили в гипсе, но только не он - природа наградила его удивительно твёрдыми костями, словно зная, что все тяготы жизни, вся её тяжесть ляжет именно на них.
***
Все эти размышления об неких органах принадлежащих определённому человеку немного напоминают эпизод из фильма по одноимённой книге принадлежащей перу Чака Паланика "Бойцовский клуб". Помните: - Я, прямая кишка Джека..., Я, желудочно-кишечный тракт Джека... (Ну, а если учесть нетрадиционную сексуальную ориентацию Паланика, то и вовсе: - Я, раскрасневшийся задний проход Джека...)
Немного напоминают, да только они совсем не про то.
Органы Виталия - это то, с чем он жил и живет на протяжении всей жизни. Они не персонифицируются. Они то, что его составляет.
Так же как и его глаза являются самой непосредственной его частью, принимая, на ряду со слухом, львиную долю всего того, что он узнал в своей жизни.
Если говорить о глазах Виталия конкретно, то они были не так уж и плохи. В смысле функционировали отменно. Он никогда не носил очков или контактных линз, справляясь без этих "костылей".
А ещё, когда-то, лет до тридцати, его глаза были зелёного цвета, но со временем они окрасились в серый.
Ничего удивительного, - думал Виталий, - если твоя жизнь серая, то постепенно и ты окрашиваешься в соответствующий цвет. Осталось лишь дождаться, когда посереет твоя кожа.
А вообще на само качество зрения грех было жаловаться - и на четвертом десятке лет он великолепно и по много читал и с экрана монитора, и с бумажных носителей.
Глава 5
Наверное, этот эпизод можно было бы назвать как-нибудь красиво. Но единственная цель такого украшательства - добавить яркого цвета туда, где его нет. И потому, эта глава будет означена лишь цифрой.
На момент покупки огород, примыкающий к дому был в состоянии крайнего запустения. Как, впрочем, и все на этом небольшом участке.
Виталий всегда уважительно относился к тем людям, которые относились к обустройству своего жилища весьма основательно: строили и обустраивать с умом, капитально, так, что все что они сделали должно было сослужить добрую службу не только им, но и их детям, и детям их детей.
Исходя из вышесказанного, никакого мало-мальского уважения к прежним хозяевам усадьбы Виталий не испытывал.
Все что когда-либо было здесь построено, было сделано безграмотно, или спустя рукава.
А иногда и вовсе попахивало безумием.
Например, двери сараев и углярок были сделаны практически вровень с землей. И это при том, друзья мои, что у нас на несколько месяцев приходит зима, которая за счет снега и наледи поднимает уровень пола, как бы отчаянно ты его не чистил.
Ни одно здание, баня или надворные постройки не имели нормального фундамента, а это значит, что все деревянное, что настроено таким маразматическим образом медленно, но верно, гниет от земли.
Год, в который они приобрели этот дом, был на редкость засушливым, поэтому перед их семьей встал весьма серьезный вопрос: где брать воду?
Вопрос с водоснабжением, как слив и еще с десяток других проблем, прежние хозяева не решили даже за несколько десятилетий своего здесь проживания, и теперь всё это пришлось решать их семье, и без того обремененной кредитом, взятым на покупку этого "чуда архитектурной мысли".
И это лишь небольшая доля всех тех просветов, которыми изобиловало все то, что окружало здесь Виталия.
Всю глубину задницы, в которой они с супругой оказались, Виталий понял когда снег сошел с земли в огороде. Для того, чтобы вдохнуть жизнь в эту почву, требовалось выжать из себя все жизненные соки.
Почти всю площадь заполонил сорняк катран. Или, проще говоря, хрен.
Кто-то все жизнь мечтал вырастить его у себя на участке, но раз за разом терпел поражение. Очевидно, мечты всех этих "несчастных" реализовались именно в этом месте.
О том, чтобы перепахать землю трактором, не было и речи: корни хрена, которые плуг растянет за собой по площади, тоже примутся на своих новых местах, и это помимо того, что он, как ни в чем не бывало, будет расти и на прежнем.
Решение перелопатить огород вручную казалось вполне обоснованным.
Однако на практике всё оказалось не так просто, как это виделось в теории.
Работа, по раскарчевке запущенного участка, была проделана титаническая.