Страница 1 из 8

Танатотерапия. Теоретические основы и практическое применение

В.Ю. Баскаков

Танатотерапия: теоретические основы и практическое применение

1. Танатотерапия: постановка проблемы

Главной целью танатотерапии является оказание специфической помощи (от therapia — уход, забота, лечение) в установлении (или восстановлении утраченного) контакта человека с процессами смерти и умирания (Баскаков В., 1995). Актуальность такой помощи, особенно в настоящее время, базируется на невозможности полноценного контакта современного, а, значит, по меткому выражению отечественного режиссера и актера Роллана Быкова, – шизофренизированного человека с его сильными чувствами, которые он испытывает в момент его соприкосновения с реальностью смерти (проблема т. н. «заземления чувств»). Как результат: реальная смерть изгоняется из жизни современного человека, табуируется, а, значит, в силу исходного баланса/дуальности всех жизненных, космических процессов (вдох-выдох, день-ночь, лето-зима), – проникает в нашу жизнь в образе эрзац-смерти, симулякра (Бодрийяр Ж, 2000). Отсюда такой ее избыток в современном кинематографе, художественной литературе – количеством эрзац-смерти восполняется качество запретной реальной смерти. В силу отмеченной шизофренизированности современного человека нарушается изначальный баланс трех сфер его существования – «ума»-«чувств»-«телесных ощущений и импульсов» (Boadella D.,1987, Успенский П., 1994) с мощным акцентированием/доминированием «ума» (разума, сознания, контроля). Прогноз на будущее отмеченного дисбаланса трех сфер легко проследить на примере пришельцев из будущего – гуманоидов – их внешнего вида – огромной как бы «раздутой» головы и дистрофированных конечностей (см. ниже). Раз идет и стремительно развивается у современного человека доминирование «ума» с параллельным «замораживанием» чувств и блокированием телесных импульсов – все более актуальным звучит шекспировское «зову я смерть!». Смерть выступает в своей специфической функции и позитивной роли активизатора сильных (пусть через страх!) чувств современного человека, реинтегратора трех его сфер.

Реальность смерти и контакт с ней – представляет максимально интересный предмет психологического исследования, психотерапевтической деятельности в силу особых качеств того, кто этим предметом и деятельностью занимается. Сам объект предполагает особые способы «заземления», не повсеместную толерантность смерти, а исключительный интерес к ней самой и механизмам (поведенческим, телесным), активизируемым в момент контакта человека со смертью.

2. Лики Танатоса. Символическая смерть: виды смерти

Танатотерапия – моделирует (не имитирует!) реальную смерть через ее символическое представление. Такими видами-символами смерти выступают в танатотерапии: тотальное расслабление, сон, любое окончание/завершение/ остановка, оргазм, сумасшествие, объектные/предметные характеристики тела (Баскаков В., 2000). Что дает такое моделирование для контакта с реальностью смерти? Модельная (не-настоящая) смерть, одновременно включая паттерны (стереотипы) наших поведенческих, телесных реакций на реальность смерти, при этом – не ведет к шоку («короткому замыканию» трех сфер как при посттравматическом стрессе и шоковой травме), не разрушает тело, – позволяет танатотерапевту встраиваться в эту модель профессионально, технологически и оказывать помощь в выведении из паттернов. Чем более в модели не узнана смерть-«монстр» – тем более открыт человек этой реальности, тем полнее его контакт с ней.

2.1. Тотальное расслабление как смерть

Только в первые минуты смерти тело человека максимально расслабляется (ср. «покойник» – от покой), сверхконтроль сознания покидает тело, и последнее становится объектом/предметом (ср. «мертвецки пьян», а, значит, падает как куль). У тех, кто профессионально занимается перевозкой-переноской таких только что умерших тел существуют специальные приемы перемещения таких абсолютно пластичных, «текущих» тел. В силу этой причины многие техники релаксации в качестве идеального, т. е. максимально расслабленного объекта используют образ тела умершего человека (сравни, «позу мертвого человека» из йоги). Мертвое тело занимает ряд важных для тотального расслабления позиций: руки и ноги полностью раскрываются, отпадает нижняя челюсть, глаза приоткрываются. На картине известного английского художника Джона Эверетта (Рис. 1) утонувшая Офелия изображена именно так: с широко открытыми глазами, ртом и руками ладонями вверх[1].

Рис. 1 Утонувшая Офелия

Интересно, что после смерти с телом умершего часто производят определенные действия, направленные на приведение «в норму» этих полностью раскрытых частей тела: глаза закрывают, нижнюю челюсть подвязывают платком, руки и ноги связывают (Фото 1).

Фото 1. Мертвый Бисмарк.

Родственники Бисмарка до сих пор судятся с фотографами, тайно заснявшими и опубликовавшими в газетах фотографию мертвого Бисмарка за то, что на фото Бисмарк – этот символ могущества империи – показан слабым.

И это вместо того, чтобы при жизни поддерживать характеристики полностью раскрытого тела, например, приоткрытый рот, который нам закрывают в детстве наши родители («закрой рот, а то муха влетит!»), а взрослыми мы открываем его только от чрезмерного удивления. При этом родителям вряд ли известна ключевая роль нижней челюсти не только в подавлении негативных сильных чувств, таких как гнев, злость, ярость, ненависть (только при назывании этих чувств рефлекторно закрывается рот и сжимаются челюсти!), но и в такой важной будущей сфере жизни их ребенка как сексуальные отношения. Оказывается, в русском матерном языке глаголы «закрой рот!» и «не разговаривай!» – прямо отсылают к гениталиям.

Важно отметить, что тотально расслабленное тело холодеет, и похолодание, например, конечностей, – надежный индикатор движения в сторону тотального расслабления. Это противоречит, например, пути аутогенной тренировки, где вслед за аутосуггестией «моя рука тяжелая» (совершенно справедливо; смотри, ниже «объектность и предметность частей тела») следует – «моя рука теплая». Расслабление и тепло – вещи несовместимые (смотри ниже).

2.2. Сон как смерть

Наилучшим образом этот вид смерти прослежен в сказочной традиции (ожившие персонажи произносят традиционное «как долго я спал/а»). Старорусское «смежить очи» означает одновременно и «погрузиться в сон, заснуть» и «умереть» (Фразеологический словарь русского языка, 2001).

Многие из молитв «на сон грядущий» и «заутренних», по сути, описывают акт покидания душой тела (смерть) и ее возвращение (воскрешение):

Когда отходишь ко сну, произноси:

В руце Твой Господи Иисусе Христе, Боже мой, предаю дух мой: Ты же мя Благослови, Ты мя помилуй и живот вечный даруй ми. Аминь («Молитва для мирян». «Новониколаевск», 1996 г. Стр. 34–35).

В мифологии бог сна Гипнос, – брат бога смерти Танатоса. Так и механизмы сновидений и танатотерапии аналогичны: в момент расслабления во сне происходит активизация целительных («утро вечера мудренее») бессознательных структур, активизация энергии, которая не приводит к привычному ее подавлению и удержанию (к примеру, удержанию чувств в «русском теле», Баскаков В., 1998) или, наоборот, отреагированию, а позволяет максимально полно ее принять («заземлить»). Это способствует ее разблокированию и гармонизации. Прекрасной метафорой такого рода баланса может служить известная картина Генри Руссо (Henri Rousseau) (Рис. 2), на которой изображены спящий певец и стоящий над ним лев.

Позирующая художнику девушка была вынуждена долго лежать в воде, что привело ее к болезни и, в конечном счете, – смерти. Этот пример затрагивает целую область спекуляций, например, «артисты, играющие смерть – долго не живут» и др. Известно также выражение «если долго вглядываться в пропасть – она может взглянуть на Вас». Уже только наш собственный пример опровергает это.