Последний Еврей

— Есть что-нибудь на ноги? — крикнула Веред из другой комнаты.

— Нет. Не волнуйся, купим. Джинсы нашла?

— Да. Женских трусиков у тебя нет?

М-да. Вот уж чего здесь нет…

— Купим. И одежду другую купим. Собирайся.

Из простенького тайника (подарок для любознательных) я вытащил «Узи» и запасные обоймы. Проверил, все в порядке. Второй тайник я даже не тронул. Третий находился вплотную к трубам канализации и был защищен от любой аппаратуры. Из него я вытащил две портативные ракеты. Их можно было запускать с плеча, а головка самонаведения была настроена на излучение темпостанции. Подобные же ракеты хранились у меня в Беэр-Шеве, Явне, Афуле и Иерусалиме. Шайтан! Какую из моих иерусалимских квартир накрыли эти ублюдки?

Мы сели в автомобиль. Я показал Веред аккуратную круглую дырку от пули. До нее не дошло, что если есть входное отверстие, то должно быть и выходное. А если его нет, значит стреляли изнутри. Не заметила или притворяется?

— Кто стрелял? Арабы? — спросила Веред.

— Почти. Подожди, здесь крутой спуск. Внизу объясню подробней.

Дорога, и правда, была сложной. Но несмотря на крутые повороты я должен был напряженно думать о вещах, с управлением машиной не связанных. Даже имея определенную цель (уничтожение станции), я не продумал ситуацию до конца, не ответил на многие вопросы.

Зачем я им нужен живой? Из-за несоответствия между моей характеристикой невероятно умного и хитрого типа и моим поведением человека, знающего о неминуемой гибели Израиля, но ничего не предпринимающего ни для спасения страны, ни для обеспечения своего будущего в другом месте. Именно это несоответствие вызвало подозрения. Стоит ли оценивать свои показные действия, как ошибочные? Возможно, лучше было, не особенно скрываясь, переводить за границу большие суммы денег? Тогда наблюдатели из Стражи были бы удовлетворены, и… я был бы мертв, то ли взорванный в машине, то ли подстреленный из снайперской винтовки. Да мало ли способов убрать человека?

Что будет, если я сейчас уничтожу станцию? Соберутся ли в 19.30 все агенты? Они уже будут знать, что «Веред» в моих руках. Но о том, что я сделал мозговой модулятор, им ни за что не догадаться. Итак, они считают, что девушка молчит или мертва. А может быть, она сумела перехитрить меня и взять в плен? Тогда стоит подождать ее… А меня? Стоит ли ждать меня в моих квартирах? В конспиративных, тех, что в Хайфе и Иерусалиме, конечно стоит. Если мне нужны новые сотрудники, я могу туда заехать. Нет уж! Пигалица, сидящая рядом, чуть было не справилась со мной. А в квартире могут находиться несколько серьезных мужиков. Эти скрутят меня без проблем. Проклятая лень! Ведь сколько раз собирался сделать мозговой модулятор-излучатель! Вроде мощных армейский установок, только в сто раз компактней. Тогда бы мне и дверь открыли, и кофе бы приготовили, и рассказали бы все, что надо.

— Мы спустились, — сказала Веред. — Рассказывай, что происходит. Что значат твои слова: «почти арабы»?

«Вот что значит почти пустая голова, — подумал я. — Мне уже не вспомнить, когда я так выразился, а она помнит».

— Я не знаю, есть ли среди них арабы, — ответил я, — но они — мусульмане, и я как-то их не различаю.

— Террористы?

Я основательно задумался. Можно было соврать, а потом, попадая в тупик противоречий, латать ложь другой ложью. В конце концов, Веред была настроена на беспрекословное подчинение. Но сомнения способны разъесть что угодно, любую веру. Неизвестно, как поведет себя наспех слепленная личность под их натиском. Лучше всего сказать правду. Еще лучше — почти правду.

— То, что я скажу, похоже на бред ненормального. Но тебе придется мне поверить, другого объяснения нет. Это террористы, но они не обычные, а из другого времени, из будущего. Они прибыли сюда для того, чтобы уничтожить Израиль. (Вранье: в нашем будущем Израиль уже уничтожен, а вместе с Израилем и вся иудео-христианская цивилизация, стражники находились здесь для того, чтобы не допустить коррекцию истории). Мы с тобой — тоже из будущего, наша задача предотвратить это. Могу объяснить кое-какую странность. Скажи, Веред, ты помнишь своих родителей?

— Отец — Эли, мать — Рахель, — отбарабанила Веред.

— Так записано. А в лицо ты их помнишь? Голос, походка, профессия? Отец курил? Нет?

— Не помню, — изумленно сказала девушка. — Ни-че-го не помню!

— Все в порядке, вспомнишь, — успокаивающе соврал я. — Перед отправкой сюда тебе под гипнозом дали новую биографию. После амнезии вспомнилась только она. Пока. Не расстраивайся, все восстановим.

— Я не могу поверить, — прошептала Веред, — это так невероятно. Но если ты говоришь… На сколько лет мы вернулись?

— На сто тридцать два года.

— А в будущем… я ничего не помню!

— Вспомнишь, вспомнишь, не отвлекайся. Может быть, пока это и к лучшему, твое внимание не так рассеянно, как у меня.

Интересно, что мы будем вспоминать? Я просто не могу представить будущее без исламской заразы.

— Я кое-чего не понимаю, — сказала Веред. — Если сколько-то там лет назад Израиль не был уничтожен, то что же эти люди хотят сделать? Как можно изменить уже известную историю?

— Значит можно.

— Куда мы едем?

— В Хайфе в половине восьмого вечера террористы встречаются на своей темпо-станции. Она замаскирована под автобус. Мы должны их уничтожить.

— А где наша станция?

— Нашу станцию, к сожалению, они уничтожили раньше. Увы. Шесть человек погибло. Мы были на задании.

Поежившись, Веред молча усвоила мое вранье. А тут, очень кстати, мы въехали в Хедеру и остановились у магазина. Обзавелся женщиной — надо ее одевать.

***

Автобус «Галиль Турс» был виден издалека. На всякий случай, я проверил его индикатором ракеты. Да, это не туристы. Темпостанция работала. Невиновные не пострадают. Не пострадают? Еще как пострадают! Моя ракета плюс генератор станции — это сильнее, чем легковушка со взрывчаткой. Да еще место такое людное…

Внезапно меня прошиб пот. Что-то было не так. Получается, меня должны были доставить в такое людное место и сажать в автобус на глазах у множества случайных свидетелей?

Трудно поверить. Что же это, меня заманили, зная, что я не стану взрывать станцию с несколькими сотнями невинных людей? Автобус тронется, я поеду за ним… И куда я заеду? В какую ловушку?

Веред сидела за рулем и, когда мы проехали кеньон (торговый центр) и потеряли автобус из виду, стала выяснять, как ей развернуться. Я толком не знал этого сам. Многополосная дорога, машины вплотную друг к другу и — ни малейшего понятия о расположении улиц. К тому же голова была занята куда более глобальными проблемами.

— Проезжай вперед, там найдем что-нибудь, — сказал я, чтобы отцепиться. При таком раскладе мы могли запросто доехать до крайот, пригородов Хайфы и не успеть вовремя вернуться. Что если автобус уедет? Может быть, это и к лучшему, я останусь в живых. А если нет никакой ловушки? И я упущу станцию? Вся эта банда без Веред вернется в Институт Времени с информацией, информация уйдет к аналитикам, и те скажут: «Муков провел вас, как детей, копайте глубже, ищите его связи». Новая группа вернется, я уже не буду Давидом Липманом, но они могут найти и мое следующее «воплощение». А с ним и мои секреты. И я так и останусь последним евреем.

Веред нашла левый поворот. Въехала на боковую улочку, развернулась. Мы направились к торговому центру. Что, еще раз проскочить мимо? И еще раз развернуться?

— Припаркуйся, — скомандовал я.

— Здесь же запрещена стоянка! — возмутилась Веред (уж не от бывшей ли ее профессии такое уважение к законам?).

— Ничего, заплачу штраф, — успокоил я. Хотя, если к нам сейчас вдруг подъедет полиция… Я достал «Узи», бросил девушке на колени. Ей как-то привычнее будет стрелять по евреям. Сам же я перетащил с заднего сиденья одну из ракет и влез в систему наведения. На тот случай, если мы потеряем автобус, эту ракету придется запустить вертикально вверх (та еще работка!). Она взлетит на высоту в один километр, перейдет в горизонтальный полет, поймает в прицел станцию в движущемся автобусе и… все. Пускай в ШАБАКе ломают головы, что за взрывчатка такая у террористов. Но самое интересное, найдется ли в Израиле достаточно исчезнувших людей, чтобы посчитать их пассажирами взорванного автобуса? Запутанное получится следствие.