Страница 34 из 130
- Нет, минут двадцать.
- Пива, минералки?
- Да, лучше водички.
Я принес нарзан, разлил.
- Мне нравится ваша выдержка, - сказал Седой, отпивая пузырящуюся жидкость.
- Мне она самому нравится, - сказал я.
Я кривил душой. Никакой выдержки не было, просто я оцепенел от страха, прекрасно понимая, что уж коли они меня разыскали, то приняли необходимые меры, чтобы не дать убежать. Воздух был водянистым, вязким, двигаясь, приходилось преодолевать его плотное сопротивление. Звуки доходили, как сквозь мутное стекло.
Седой выволок из-за кресла допотопный пузатый портфель с позеленевшими медными застежками, покопался в его объемной утробе, извлек щегольскую папку
- Ну-с, - сказал он, раскрывая ее с видом вельможного докладчика из Оксфорда, - приступим. Родился в Сибири, в семье врача...
Он хладнокровно читал мою биографию, упоминая подробности, забытые мной самим. Видно было, что он ранее не знакомился с этими документами, в некоторых местах в его голосе сквозил несомненный интерес, некоторые он проборматывал скороговоркой.
"Говорите с человеком о нем и он будет готов слушать вас часами", - считал какой-то мыслитель. Он, несомненно, был прав. Я слушал, если не с удовольствием, то внимательно.
Время шло, Седой читал, не глядя на меня. Наконец он добрался до последнего факта, который описывал ограбление Красноярской гостиницы Потом аккуратно сложил папку, упрятал ее в свой архаичный портфель, поднял голову.
- Как там насчет минеральной водички? Жара, как в Африке.
Я молча принес очередную бутылку.
- Ну, что ж, - сказал он, прихлебывая из стакана, - весьма любопытная биография. Не хотели бы работать на нас?
- Нет, - сказал я вполне искренне.
- А вам что - известно, с кем вы имеете дело?
- Нет, не известно. Ясно, что вы организация достаточно могущественная и состоятельная. А я предпочитаю независимость, пусть бедную.
- В этом есть логика. Он допил стакан, вынул из кармана аккуратно сложенный платочек, промокнул губы. - Вы слышали о Серых Ангелах?
В тюремном фольклоре Серых Ангелов упоминали редко. Но от вымирающих нынче воров в законе мне приходилось слышать про то, как после разделения уголовного мира на воров и сук, на тех, кто сохранил старый преступный кодекс, остался ему верен, и изгоев, вступивших в контакты с представителями закона, от общей массы преступников отделилась группировка нейтральная, создавшая собственную коалицию. Серые Ангелы равно не приняли романтику воров в законе и не поддались на двуличную политику сук. Они продолжали заниматься преступной деятельностью на основе промышленной, присущей серьезным мафиози Запада, база их была где-то на Дальнем Востоке.
- Вижу, слышали, - удовлетворенно произнес Седой, оценив мою реакцию. - Так не хотели бы вы работать на нас?
- Что со мной будет, если я откажусь? - спросил я хрипло.
- А ничего. Тот конфликт в Красноярске был сплошным недоразумением. Из-за халатности одного исполнителя мы связали вас с тем парнем. Не прояви вы необычную прыткость, мы отпустили бы вас часа через два. Ну, а несчастный случай с нашими боевиками настолько фантастичен, что возлагать ответственность за него на вас было бы наивно. Следует, конечно, удержать с вас расходы, связанные с восстановлением этой биографии. Опять же сумма для вас нереальная. Заставить ее отрабатывать... В роли простого исполнителя от вас толку мало, боевик из вас никогда не получится, а готовить вас на координатора целесообразно только при вашем искреннем желании сотрудничать. Это не для подневольного, труд координатора творческий.
Он посмотрел на меня тускло, пожевал губами, продолжил:
- На всякий пожарный, как говорится, случай вас следовало бы "затушить", но есть надежда, что вы передумаете, и тогда окажетесь достаточно полезны. Я оставлю вам адрес, по которому можно с нами связаться. Не думайте, что если вы связаться с нами не удосужитесь, кто-нибудь будет с вами сводить счеты. Просто существование в шкуре волка-одиночки и безденежье вам должны когда-нибудь наскучить. Тогда ждем. Поверьте, менты все-равно вас поймают, долго не пробегаете. А мы вас и от зоны отмажем, и от прошлого.
Кстати, побег ваш весьма неприятное впечатление на воров произвел. Считают, что вы авторитетных хлопцев подставили, если не сдали, а сами ушли другой дорогой. Так что и в зоне вас ничего приятного не ожидает.
Он неожиданно пластично встал, кивнул коротко и исчез за дверью, как нелепое видение, как фантастическая реальность. Как Серый Ангел.
Я начал одеваться. Я не верил Седому, хотя никаких оснований для этого не было. Настораживало то, что Серые Ангелы так тщательно собрали обо мне все дан ные. Если я перестал их интересовать еще в Красноярске, если они отнесли смерть своих боевиков за счет неле пой случайности - зачем, спрашивается, столь тщательный анализ моей личности? Я отнюдь не супермен, возраст мой близок к пятидесяти, ничем особенным, кроме нескольких удачных афер и некоторой начитанности не выделяюсь. Оставалось предположить, что Седой затеял со мной какую-то игру. И тогда его визит можно отнести к части этой игры: туманность и недосказанность нашей встречи должна была, по его плану, подстегнуть меня к каким-либо действиям.
А человека, который действует, уже можно направлять так, что он и сам не будет подозревать себя участником спровоцированных событий. Я допил пиво. Действительно, жара в Москве стояла тропическая. Надо было куда-нибудь линять. Серые Ангелы - это не менты, с хвоста так просто не слезут. Никогда не поверю, что они испытывают трудности с кадрами. Что им простой аферист, у них и КГБешники, наверняка, работают, и профессора всякие. Что же им от меня надо? Я оделся и вышел из дома, надеясь развеяться. На улице, по крайней мере было не так жарко.
Выйдя к скверику я заметил Сашу и хотел уже подойти, поболтать, но что-то меня удержало. Я отвернулся, прикуривая, и попытался разобраться в источнике сигнала тревоги, так явственно прозвучавшем в моем сознании.
Через две затяжки сущность этого сигнала проявилась: девчонка была в том же "зазывном" взрослом одеянии, а следовательно, врала мне, обещая завязать.
Ах ты, маленькая сука, подумал я, а еще хотел дать ей денег на собаку. Шлюха - она шлюха и есть, независимо от возраста.
Она заметила меня, когда я подошел вплотную, вскрикнула, поднося руки к лицу, шмыгнула было бежать, но я перехватил ее за плечо. Я вовсе не собирался ее бить, хотелось понять для самого себя это двуличие, но в этот момент меня крепко взяли с двух сторон и мгновенно завернули руки, защелкнув на запястьях наручники.
В милиции меня ввели в маленькую камеру, так называемый "отстойник" или "стакан", где даже ноги вытянуть нельзя, если ляжешь на бетонный пол. Я привычно сел на корточки - стандартная поза зэков - и бездумно уставился на небрежно побеленную грубую штукатурку. Когда-то в камерах были нормальные, гладкие стены, но всеобщая грамотность, охватившая и уголовников, выбрасывала на эти стены столько разнообразных афоризмов, что милиция ввела этот, практикуемый обычно на наружных покрытиях, наброс раствора без последующего выравнивания, заглаживания. Какая-то мысль сверлила меня, но я был настолько подавлен, что не мог ее додумать.