Страница 5 из 7
Во-вторых, объективность сексологии изначально ограничена тем, что сам исследователь является существом, обладающим полом, а потому реализует в исследовании и свои собственные страхи, стремления, психологические комплексы. Особенно явно эти трудности проявляются в аналитической или глубинной психологии, где огромную роль играет способность исследователя к интерпретации изучаемых феноменов и где, следовательно, в результатах работы глубоко и полно отражается личность самого исследователя. Это, однако, не означает, что в физиологически и поведенчески ориентированном исследовании такой опасности не существует, поскольку в нем проводится позиция сознательного отказа от психологической ориентации. Наоборот, "субъективное" осмысление индивидами - объектами исследования собственного внутреннего мира может оказаться решающим для объяснения их сексуального поведения, а этот-то субъективный момент и упускается из виду бихевиористски ориентированной сексологией. Налицо достаточно глубокий разрыв внутри сексологии, показывающий, что, несмотря на провозглашаемую многими авторами научность и объективность ее процедур и результатов, она не в состоянии охватить человеческую сексуальность во всей ее полноте, целостности и многоаспектности.
Наличие такого же разрыва можно констатировать и в теориях, концепциях, методах полового воспитания и просвещения. Речь идет конечно, не о половом воспитании, как оно практикуется, будучи еще в неразвитом, зачаточном состоянии в нашей стране, а о развитой и дифференцированной области педагогической деятельности, как она сформировалась в странах Запада. Там уже давным-давно осознано, что задачей половой педагогики не может быть расширение и распространение основополагающих биологических знаний на область человеческой сексуальности. Уроки полового воспитания это не уроки биологии. С другой стороны, это и не может быть набором общепризнанных сведений о любви и дружбе. Хотя основной целью полового воспитания является привнесение знаний о биологической стороне человеческой сексуальности и выработке некоторых полезных физиологических и гигиенических навыков, в перечне его аспектов должны найти свое место антропологические, психологические, социологические, политические, этнологические, этические, этологические, медицинские, юридические, лингвистические, эстетические и педагогические знания. Изложение этих знаний в свою очередь должно дифференцироваться. Они в различном сочетании входят в разные типы полового обучения и просвещения, которые практикуются педагогами и социальными работниками разного профиля: половое воспитание в детстве, в дошкольном возрасте, в раннем школьном возрасте, половое воспитание подростков, юношей; школьное, внешкольное, семейное половое воспитание; половое воспитание в начальной средней школе; половое воспитание при помощи и через средства массовой коммуникации; нерепрессивное, коммуникативное, интегрированное, научно-ориентированное, личностно-диалогическое половое воспитание и т.д. и т.п.
При этом в многочисленных западных работах в этой области постоянно подчеркивается, что, несмотря на сложность и дифференцированность этого предмета, объясняемые комплексностью и многоаспектностью самого феномена человеческой сексуальности, настоятельной необходимостью является целостное видение, ибо "речь идет об опыте, удовлетворяющем человека в его целостности", ибо ребенок, о воспитании которого идет речь, это "половое существо в единстве тела, души и духа". Отсюда выводится концепция полового образования и воспитания как междисциплинарного предприятия, которое ориентируется на "интеграцию антропологической, психологической, социологической и этико-религиозной областей человеческого бытия". Далее заключается, что "половое воспитание должно рассматриваться как часть общевоспитательной задачи и поэтому реализовываться в работе всех воспитательных институтов, многосторонне и с точки зрения различных подходов" *.
Все это убедительно звучащие принципы и лозунги. Собственно, на такие же принципы - целостность, научность и т.д. ориентируется и сексология. Но когда дело доходит до конкретных программ и конкретной работы, от идеальной целостности остается не так уж много. Возьмем два примера. Первый - из книги "Цель обучения - нежность". Дается следующая тематизация учебного занятия по теме "Различные роды любви":
Общая цель обучения:
ߦ ученики узнают, что любовь является частью человеческой жизни.
Частные цели обучения:
ߦ существуют различные формы любви: любовь животных, любовь детей и родителей, любовь братьев и сестер, дружба детей и юношей, любовь любовных пар, супружеских пар, старых людей;
ߦ любовь и привязанность могут выражаться следующим образом: во взаимной помощи друг другу, в совместных предприятиях, во взаимных ласках, объятьях, поцелуях, в прогулках, держась за руки и т.д. *.
Эта программа предназначена, разумеется, для младшего школьного возраста.
Другой пример - из учебного пособия по половому воспитанию старших школьников:
Частная учебная цель:
Ученик (ученица) должен (должна) знать и уметь объяснить при помощи изображений, что у юноши, в отличие от девушки, быстрее обнаруживается возбуждение полового органа, когда он ритмично надвигает и сдвигает крайнюю плоть на головку члена, в результате чего член выпрямляется и следует извержение семени (оргазм) *.
Можно, конечно, сказать, что для каждого возраста - свое. Но при этом невозможно отрицать, что речь идет не столько о разных этапах обучения одному и тому же предмету, сколько о двух разных видах обучения: с одной стороны, романтическая педагогика любви, с другой - собственно сексуальная педагогика, где изображения и описания непосредственно граничат с порнографией. И нет, пожалуй, такой концепции полового обучения и воспитания, которая могла бы органично объединить эти два направления в рамках одной целостности, как, впрочем, нет такой интегральной концепции и в науке о сексуальном - сексологии. Возможно, в основе этого раздвоения лежит обнаруженный Фрейдом и обозначенный им как "всеобщее унижение любовной жизни" фундаментальный раскол в самой природе современной сексуальности. Выше мы уже цитировали фрейдовский афоризм: "Там, где любят, нет влечения, где есть влечение, там не могут любить". В двух направлениях в половом воспитании словно бы воспроизводится эта дилемма: холодный и точный рационализм просветительного толка, с одной стороны, и проповедь семейно-уютной, очищенной от бурь и страстей сексуальности - с другой.
Именно первая сторона является преобладающей в современных концепциях полового воспитания. Это объясняется многими причинами. Во-первых, изначальной научной ориентацией сексуальной педагогики; последняя естественно и неизбежно связана с сексологией, где ныне преобладают (по крайней мере, в "научной сексологии") позитивистско-бихевиористские тенденции. На первых этапах программы полового воспитания имели выраженную медицинско-биологическую ориентацию. Во-вторых, именно эта сторона составляет подлинно новое в воспитании вообще. Вторая сторона ("цель обучения - нежность") в сущности не нова, она учитывалась и пропагандировалась и раньше - во множестве этических и религиозных доктрин (хотя, конечно, интерпретации любви раньше и сейчас могут существенно различаться). Поэтому отчужденно-объективное описание и изображение сексуальности можно считать ядром современного полового воспитания.
Расцвет порнографии, расцвет сексологии и расцвет идей полового воспитания оказались практически одновременными. Они оказались полезными друг другу и тесно друг с другом связаны. Так что неудивительно, что объективная сексология оценивает порнографию скорей позитивно, чем негативно, и признает ее полезность в деле полового воспитания молодежи. Объективность такого механически-статистического подхода сомнений не вызывает. В таком случае не должно вызывать сомнений и суждение о том, что порнография не ведет к анормальному сексуальному поведению, не порождает преступность, не вызывает патологические реакции. Статистика свидетельствует об этом неопровержимо. Но если порнографии нельзя ставить в вину перечисленные неприятные явления индивидуальной и социальной жизни, то можно поставить в вину другие - те, что неоднократно отмечались внимательными наблюдателями: она лишает человека сексуальной фантазии, крадет у него ощущение уникальности и неповторимости сексуального переживания, дедраматизирует его эротическую жизнь, переводит ее на уровень банальной моторики, можно сказать, "деинтегрирует" ее. Об этих пагубных последствиях порнографии объективная сексология ничего не говорит, во-первых, потому, что у нее нет объективно-научных процедур, которые могли бы точно зафиксировать степень банальности и уникальности переживания, ощущение драматизма жизни, уровень интимности при совершении таких, казалось бы, "массовых" действий, и, во-вторых, потому, что пропаганда и широкое распространение научной сексологии и ее объективного видения сексуальности ведут к точно таким же печальным последствиям: дедраматизации и банализации пола. Через посредство сексологии это "отчужденно-порнографическое" видение пола реализуется и в половом воспитании. Все это вместе и составляет содержание либерализации сексуальной морали и сексуального поведения, чем так гордится современная цивилизация, и что - как это ни странно может показаться на первый взгляд - ведет к обеднению эротической жизни современного человека.