Страница 5 из 21
Муваталли обернулся к человеку, все ещё занимавшему Железный трон. Циданта был мёртв. Его пышные одежды потемнели от крови. Её было так много, будто тело царя исполосовал когтями медведь. Правая рука оторвана у самого плеча, в страшной ране виднелся обломок кости. Осколки бронзового цилиндра снесли половину царского черепа вместе с золотым венцом и вонзились в спинку трона. Муваталли, как зачарованный, смотрел на мёртвого царя, не слыша и не видя ничего вокруг. Первого Стража качало и мутило. Небо и земля норовили поменяться местами.
Он с трудом удержал внутри недавнюю трапезу. Едва не оперся о подлокотник трона, но вовремя спохватился. Нет, он не прикоснётся к нему, хватит уже проклятию Анниты истреблять царей.
Его мутный взгляд выхватил под ногами тускло блеснувший предмет. Первый Страж нагнулся и подобрал его. Пальцы сомкнулись на тяжёлом липком золотом обруче, погнувшемся при падении.
Пока нагибался, кровь ударила в голову, и она закружилась ещё сильнее. Муваталли с усилием и стоном разогнулся. Посмотрел на Циданту. На миг показалось, что единственное уцелевшее глазное яблоко царя движется, будто следит за ним, в безмолвном осуждении:
«За что ты убил меня?»
Муваталли махнул перед лицом ладонью, отгоняя наваждение, повернулся и, покачиваясь, сошёл вниз, к Анните, опустился перед ним на колени.
«Главный виночерпий» был ещё жив. Он хрипел. В ушах Муватлли ещё звенело, но понемногу слух восстанавливался. Он склонился к самому лицу военачальника. Губы Анниты дрогнули.
— Ты невредим… Значит и правда… сам Тешуб… избрал тебя… Я не верил… и поплатился…
— Ты тоже выживешь, мой друг.
Муваталли уже понял, что «виночерпий» не жилец и хотел утешить раненого. Броня Анниты, способная выдержать удар копья, не спасла его. Это впечатлило Первого Стража не меньше, чем осколки, торчащие из Железного Трона.
— Нет… — Аннита захрипел, изо рта пошла кровь, — скажи… он тоже… уцелел?
Муваталли понял, что «виночерпий» говорит о Хуццие, но рядом с ним было уже трое «сынов дворца» и он ответил уклончиво:
— Нет. Нечестивец мёртв.
Аннита чуть прикрыл веки.
— Тешуб… поистине… всемогущ… Прости мне… мое… маловерие…
Голова «виночерпия» бессильно склонилась на бок.
— Что здесь произошло? — осмелился задать вопрос один вбежавших придворных, — кто убил лабарну?
— Тешуб! — торжественно объявил Муваталли.
Ответом ему была тишина. Придворные молчали, поражённые этим заявлением.
— Это правда, — спустя минуту прохрипел один из раненых, — я видел… Громовержец поразил лабарну молнией…
— Но как? — пролепетал кто-то из вошедших, — здесь даже окон нет…
Муваталли и еще несколько человек вслед за ним подняли глаза к потолку, под которым располагался ряд вентиляционных отдушин.
— Для бога нет преград.
— Я видел шар, — всхлипнул еще один уцелевший, — огненный шар… Теперь не вижу… Боги, я ничего не вижу…
Стоя на коленях, он отчаянно тёр глаза.
— Тешуб поразил не только лабарну, но и всех нечестивых изменников вместе с ним! Всех, кто продал царство пришельцам и поклонился Дзавасу! — грозно сказал Муваталли и добавил, — тем же, кто непричастен к грехам Циданты, бог сохранил жизнь!
— Как ты уцелел, Первый Страж? Ты же ближе всех стоял к лабарне? — раздался ещё один робкий голос.
— Бог шепнул мне, что собирается излить свой гнев и велел укрыться за троном. Меня спас Железный трон!
Вот здесь по мысли Муваталли должен был выступить Или-Тешуб и развить мысль об избранности Первого Стража Громовержцем. Но проклятый старик предал, и теперь цареубийце приходилось импровизировать за двоих.
— Отступник и предатель Хуцция, ослепивший своего царственного отца, обманом и хитростью избежал Гнева! Велико его коварство и изворотливость. Многие ли из вас смогли заметить, как губит он царство? Немало честнейших людей уже погибло из-за него. Посмотрите на несчастного Анниту! Он ни в чём не виновен перед Тешубом, проклятый Хуцция вместо себя подставил его под удар молний, прибегнув к колдовству макандуша! Но, избегнув молний, он не скроется от справедливого суда! Исполним же волю бога!
Увиденное настолько впечатлило придворных, что они будто во сне внимали словам Муваталли, даже не пытаясь подвергнуть их осмыслению. А тот, уже совершенно пришедший в себя, летел, как на крыльях. И без Или-Тешуба среди царедворцев нашлось немало его сторонников, которые, не будучи посвящены в заговор, быстро сориентировались и уловили, откуда подул ветер.
Тешуб высказал свою волю, он сам указал, кто достоин носить царский венец. Хуцция и его сторонники виновны в измене и бедах, свалившихся на царство с приходом макандуша (перечисление бед последовало). Они должны быть схвачены.
Быстро выяснили, что Хуцции во дворце нет. Узнали от стражей, что он бежал в Нижний город. Муваталли стиснул зубы — они с Аннитой сами позаботились, чтобы как раз сейчас в Нижнем городе было полно сторонников низложенного наследника, съехавшихся на новогодний панкус. Но ничего. Главное, что Верхний город в руках «сынов дворца», а они верны Первому Стражу.
В полдень соберётся панкус, Большое собрание. На нём «внезапно выздоровевшая» Валлани провозгласит новым лабарной своего младшего внука, который сейчас в столице отсутствовал. Только Первый Страж и сама царица-мать знали, что не так давно Ксассени тайно выехал к мицри. Дружить против макандуша.
Муваталли рассчитывал, что у таваннаны терпения не хватит немного подождать. Старуха может безо всякой посторонней помощи в любой момент отправиться к богам, ей надо спешить устроить судьбу Ксассени. И так уже давно ждёт. Когда-то она славилась хладнокровием и расчётливостью, но то было давно. Все проходит.
Муваталли имел немало сторонников, которые непременно блеснут красноречием, расписывая его чудесное спасение, недвусмысленно указывающее на особую милость Громовержца. Иным для этого даже намёка не потребуется, сами догадаются. Валлани, конечно, быстро оправится от предательства Первого Стража, она и не такие удары в жизни перенесла. Таваннана будет бороться. Ну что ж, пусть побарахтается. Тем временем надо добраться до беглого Хуцции. Смерть наследника только слепому не укажет на старуху, которая в глупости своей будет отстаивать Ксассени, позабыв пролить слезу по сыну и старшему внуку. А Первый Страж предусмотрительно взывал к суду над Хуццией, а не убийству. Так что даже из этой, на первый взгляд изрядно усложнившейся ситуации Муваталли сумеет извлечь пользу. Ему не привыкать. А потом…
Потом всё просто. Все высокородные главы городов, дальние и ближние родичи лабарны сейчас в столице. Когда Муваталли разоблачит злодейское убийство наследника, соберётся тулия, суд, полномочный выносить смертные приговоры преступным царям и царицам…
И вот он Железный трон, только руку протяни. Но нет, он даже не притронется к проклятому железу. И так даже лучше, людям понравится скромность их будущего лабарны, Солнца… В отличие от Валлани, у него достаточно времени, может и подождать.
Дела, однако, пошли совсем не так, как рассчитывал Муваталли, вовсю грезивший приставкой к имени: «Называемый первым». Уже без окончания «Страж».
Дворец, а следом за ним и весь Верхний город гудели, как потревоженный пчелиный рой. Весть о случившемся распространялась со скоростью лесного пожара, на ходу обрастая подробностями, одна невероятнее другой.
Здесь, в Верхнем городе находился гостевой двор, в настоящее время превращённый Кратером в македонскую ставку. Здесь жили слуги, повара, писцы, грамматики[11], ведавшие снабжением отряда Кратера, и прочий невоенный люд. Один из них держал почтовых голубей для связи с Эвменом. Кардиец никогда не забывал, что одно из важнейших занятий посла, даже в дружественной державе — разведка.
Торопливо написав донесение начальству, грамматик укрепил свёрнутый в трубочку клочок тончайшего папируса в лёгком стержне из гусиного пера на лапке голубя.
11
В эпоху Александра «грамматиком» называли не столько писца-канцеляриста, сколько квартирмейстера, который вёл списки личного состава и заведовал снабжением армии.