Страница 8 из 10
С обратной стороны маленькими буквами напечатано предупреждение: 99% ответственности. Неолиберальное общество «сделай сам» было выведено на рынок не без погрешностей. Предоставляя большие возможности некоторым людям, оно несомненно налагает большую ответственность на всех. Из мира, в котором было привычно полагаться на кого-то еще, мы попали в мир ответственности за самих себя.
Как заметил английский мыслитель в области управления Чарльз Хэнди, рынок — доминирующая сила нашего времени — есть всего лишь механизм по отделению эффективного от неэффективного. Он не является заменой ответственности. Помните, что рыночный капитализм не употребляет слово «пожалуйста». Машина просто движется вперед. Рынки властвуют, но превыше всего они разделяют. Капитализм усиливает власть элиты.
Поэтому новые реалии состоят в том, что церковь теряет позиции. Епископы и прочие религиозные деятели понимают, в чем состоит спрос, но то, что они предлагают, более не затрагивает сердца людей в большинстве уголков Западного мира. Схожим образом аппарат государства попросту шагает не в ногу со временем. Обратите внимание, сколь малое число людей принимают участие в выборах и сколь незначительное их число посвящают себя активной работе в основных политических партиях.
Уменьшение роли государства сопровождается уменьшением доверия к самим правителям. Политический процесс никак не связан с огромными народными массами. Мона Салин, бывший вице-премьер Швеции, заметила, что если все будет идти так, как идет, через десять лет в ее социал-демократической партии не останется ни единого члена. Нынешние партийцы умирают быстрее, чем партии удается привлекать новых им на смену. В Великобритании в голосовании заключительного эпизода шоу «Последний герой» приняло участие больше людей, чем в выборах в Европарламент.
Однако вопросы остаются. Фактически их больше, чем когда-либо. Не отчаивайтесь. Рост числа вопросов — лишь один из множества побочных эффектов роста личной свободы. Попробуем обратиться за ответами к прежним авторитетам. Спросите Его Святейшество Папу или Далай Ламу: где мне жить? Заводить ли детей? Какие контрацептивы использовать и использовать ли вообще? Как быть с теми миллионами людей, что умирают от спида в Африке? Иисус, Мухаммед или Сидхарта, помогите мне.
Если церковь беспомощна, давайте обратимся к государству. Прошу вас, г-н или г-жа премьер-министр, ответьте: Чему мне учиться? Чем заниматься? Почему только четыре западные страны достигают намеченного ООН уровня помощи другим странам в размере 0,7% ВВП? Что делать с нищим в моей парадной? Блер, Буш и Путин, что такое хорошая жизнь?
Ни церковь, ни государство более не дают автоматического ответа. Поэтому мы обратились к рыночным силам. Рынок — базарная площадь — важнейший институт нашего времени. Даже Реорlе’s Dаilу — орган китайской компартии теперь выходит с еженедельным финансовым приложением.
Давайте на время забудем о ценностях бытия и обратимся в жертв рыночных ценностей. Преклоните колени и спросите у рынка: как мне обойтись с моей жизнью? NYSE, NASDAQ и FTSE, помогите мне обрести смысл в зарабатывании денег.
Странно, но в нашу эпоху поклонения мамоне сам институт прав собственности, столь существенный для развития капитализма, попал под атаку. Капитализм без собственности все равно что море без воды. В мире, где знание является наиболее критичным ресурсом и буквально все может быть выражено в цифрах, ситуация меняется. Информация стремится стать свободной. Возьмем к примеру Napster с помощью которого можно бесплатно скачивать МРЗ-файлы с любимыми мелодиями. Можно прикрыть Napster, но можно ли предотвратить обмен файлами между людьми? В эту самую минуту звукозаписывающая индустрия судится с 261 человеком по поводу незаконного распространения музыки через Интернет. «Судиться с 12-летним мальчишкой по поводу распространения записей — это все равно как если бы извозчики подали в суд на Генри Форда», — сказал по этому поводу популярный исполнитель Моби. Будь то Napster или что-то еще, люди будут продолжать совершать махинации с записями. Мой жесткий диск неожиданно становится вашим, и наоборот. Интернет был построен на воровстве, так стоит ли ожидать чего-то другого? Мы все теперь мелкие воришки.
Мы покинули не только церковь и государство. Другие институты также разрушаются. Мы забыли про профсоюзы. Забыли про соседей. Мы забываем про семью. В некоторых частях света изменение размеров семьи уже заставило производителей продовольствия разработать упаковку меньшего размера, которая соответствовала бы новому социально-экономическому укладу. В связи с большим числом разводов в официальных и гражданских браках люди оказываются в непростой ситуации, когда, обладая меньшими деньгами, они все равно хотят выглядеть более привлекательно в тот момент, когда вновь выходят на рынок взаимоотношений. Это бросает реальный вызов всем современным предпринимателям.
Семьи, подобно другим организациям, претерпевают изменения по всем трем направлениям — времени, пространству и размеру. Множество детей вырастают в ситуации с двумя отцами, тремя матерями (из которых одна живет в другой части света), двумя сводными сестрами и братом, с которыми они не имеют никаких отношений, И после этого мы хотим, чтобы они работали на одну компанию и одного начальника до конца своей жизни.
Реальность в том, что множество таких детей понятия не имеют, что означает пожизненная лояльность. Не важно, о лояльности чему идет речь — стране, компании, брэнду, рок-группе, мужу или жене — ее больше нет. Раньше лояльность была данностью. Теперь ее нужно заработать и в личной жизни, и в бизнесе.
Для большинства людей традиционная семья более не является предметом серьезного обсуждения. Парадоксально, но наибольший интерес к институту брака ныне проявляют гомосексуалисты, которые исторически жили вместе именно так, как другие начинают жить сегодня. Отмирание прежних стилей жизни все еще до конца не осознается правительствами, которые все более отчаянно стремятся отстаивать главенство традиционной семьи. Они поощряют традиционную семейную жизнь при каждой возможности. Французы недавно ввели субсидии в €800 на рождение ребенка. В конце концов, семья была узаконена еще в Кодексе Наполеона в 1804 году. «Наша привязанность к семье выходит за пределы экономической логики», — заметил французский премьер Жан-Пьер Раффарен.
Вывод? Традиционный социальный капитал, на создание которого Запад потратил два столетия, сейчас в процессе исчезновения — всего за одно поколение. Фрагментация, индивидуализация и изоляция стали новой реальностью. Мы знакомы со многими людьми, но все равно чувствуем себя одиноко. Люди одиноки даже в людном помещении. Или, как вытразился автор «Нового урбанизма» Питер Катц: «В мире сетевых сообществ мы изголодались по обществу».
В США такой ход событий проявляется в форме феномена «боулинга в одиночестве», который исследовал Роберт Д. Путнам из Гарварда. Он обнаружил, что с 1980 по 1993 годы число людей в США, играющих в боулинг, выросло на 10%. За то же время число людей, играющих в боулинг в компании, сократилось на 40%. Мы идем в кегельбан и играем в одиночестве. Фил с нами, но он читает Financial Times. Лора тоже с нами, но она слушает свой Walkman, а Хуан в это время смотрит СNN.
Это лишь один пример усиления фрагментации. Возьмем нации. В 1950 году в ООН было 58 членов. Полвека спустя их 191. Чехословакия была единой страной, теперь это две страны. Югославия была единой нацией, теперь их пять.
Посмотрим на индустрию развлечений. В 1950-е музыка принадлежала Элвису. В 1960-е — Веаtls В 1970-е … наверное АВВА (есть разные мнения). В 1980-е — еще труднее, может быть Майкл Джексон? В 1990-е — черт его знает. Сегодня — о, Боже!
Возьмем телевидение. В 1983 году 106 млн. американцев смотрели последнюю серию МАSН. Десять лет спустя последнюю серию Сheers смотрели 80,5 млн. Еще через пять лет последний эпизод Seinfeld собрал 76,3 млн. телезрителей. За тот же период число владельцев телевизоров возросло на 20%.