Страница 22 из 68
Первую засаду устроили в той самой выемке, о которой рассказывал Григорий Никитич. Не то, чтобы засаду, поскольку взвод солдат при поддержке пары бронетранспортёров сметёт нас со склонов горушки ни счёт «три», если мы там окопаемся. Скорее, демонстрацию намерений. Для этого не пожалели радиовзрывателя, приводившего в действие заряд из цепочки миномётных мин, вкопанных по гребню выемки. Задача Серого, как мы называли второго охранника Воздвиженского, была просто нажать кнопку на пластмассовой коробочке, после взрыва спуститься на обратную сторону железнодорожной насыпи и «сделать ноги».
Как он потом рассказывал, колонна из четырёх бронетранспортёров и десятка грузовиков, возглавляемая «бардаком», тормознулась возле жердины, установленной нами поперёк дороги на двух кольях-рогульках. К ней мы прикрепили стандартную табличку «Осторожно, мины!». В люк вылез какой-то офицер, подумал несколько секунд, осматривая окрестности, и БРДМ тронулся вперёд, сбивая «шлагбаум». А через две секунды рвануло на гребне выемки.
Никто и не ждал, что нам таким незначительным количеством взрывчатки удастся перегородить проезд. Офицер успел нырнуть в люк до того момента, когда камешки от взрыва начали стучать по броне. А спустя полминуты два бронетранспортёра попытались обойти выемку по склону горы, но тоже встали, уперевшись в такие же таблички, предупреждающие о минах.
Возле моста колонна появилась только три часа спустя, когда Серый успел отдохнуть, добежав до нашего замаскированного укрытия. И снова упёрлась в похожую конструкцию с предупреждением. На этот раз на рожон никто не полез, а из Зил-130 вылезли два бойца с миноискателями и двинулись к мосту. Уже через пять минут они нашли первый заряд, заложенный перед въездом на мост. Ещё минут пять ползали вокруг него, пока не убелились, что он установлен на неизвлекаемость.
Старший, торчащий из люка «бардака», выслушав доклад, принялся что-то орать и махать руками. Пока шла перебранка, я, аккуратно высунувшись из-за железнодорожного полотна, неспешно опустошил почти весь двадцатипатронный магазин «Вала». По две пули в двигатель каждой машины, кроме одной. Один из двух оставшихся в магазине патронов я разрядил в бензобак Зил-157, водитель которого только что выбросил в окошко окурок. Полыхнуло секунд через пять, когда лужица вытекающего бензина подобралась к дымящемуся «бычку». Ещё две секунды, и пылает уже сама машина.
По-моему, излишне рассказывать про поднявшуюся панику. Особенно – если учесть, что через две машины от горящего «стописятседьмого» – два «стотридцатых», загруженные взрывчаткой для подрыва Точки Перехода.
Солдатики выскакивали из машин и ломились от них подальше, не обращая внимания на предупредительные таблички о минировании. Разумеется, двое или трое нарвались на наши имитации растяжек: гранатные запалы, обвязанные четырьмя надрезанными до пороха взрывпакетами.
Кто-то попытался отъехать от пылающего грузовика, но завести двигатели удалось лишь двоим: шестнадцатиграммовая пуля СП-6 с сердечником из высокоуглеродистой стали при попадании в чугунный блок цилиндров просто раскалывала его, вышибая осколки внутрь мотора. Один из Зил-130 даже сумел отъехать назад метра три, пока не заглох. Теперь уже насовсем.
Только когда самый то ли смелый, то ли упёртый, сунулся открывать боковину капота, чтобы разобраться в причине нежелания мотора заводиться, до него дошло, что неизвестно откуда взявшиеся дырки в боковинах – это следы от пуль. Ещё немного суеты и воплей, и два бронетранспортёра поползли с шоссе к железной дороге. Но тут же встали, поскольку по эту сторону дороги минирование было уже более серьёзным: гранаты РГД с выдернутыми чеками, заложенные под стволы сушняка, «беспорядочно» разбросанного вдоль дороги, так, что при наезде на них освобождался спусковой рычаг. Но к моменту, когда рванули РГД, я уже перебирался через ручеёк чуть ниже железнодорожного моста.
Вскоре я уже плюхнулся в окопчик, где в обнимку с подрывной машинкой наблюдал за происходящим на дороге Помор.
Каждый опытный водитель знает, что хорошая машина горит не дольше пяти минут. Вот и остов Зил-157 уже лишь дымился. Командир колонны бегал вдоль машин, пытаясь навести хоть какой-то порядок в рядах своих подчинённых, деморализованных потерей автотранспорта и ожогами, полученными тремя товарищами. Сапёры прочёсывали с миноискателями территорию, прилегающую к шоссе.
- Ну что, блокируем их там? – спросил Помор, когда заметил, что я уже отдышался. – Вроде никого не должно зацепить.
- Тогда давай!
Рвануло хорошо! Две рухнувшие в результате взрыва средние мостовые балки гарантировали, что по мосту теперь уже никто не проедет.
Разлетающиеся куски асфальта и бетона, похоже, кого-то зацепили. Сквозь толпу мечущихся солдатиков тащат двоих в сторону БТР. Начальник колонны, уже без фуражки, командует погрузкой их и обожжённых. А потом «бэтр» разворачивается на дороге и уходит в сторону города.
И снова мы бежим вдоль железной дороги в направлении Точки Перехода. Бежать уже не так далеко, с километр. Там за холмом нас ждёт «Урал» с солдатами и основная часть нашей группы. Надо меньше пить! Меньше пить надо! Пить надо меньше!
Окрестности дороги Советск – Лаборатория № 1, 36 год, 9 июля, суббота, 18:30
На склоне холма, обращённом к оврагу с ручейком, – тоже наш наблюдательный пункт. Рассматривать происходящее с километровой дистанции не очень-то удобно, но возможно.
После ухода БТР с ранеными и взрыва моста сапёры всё-таки закончили разминирование придорожной полосы. Группа солдат побрела вверх по ручейку в поисках переправы. Удобное место для неё всего в полукилометре от моста. Посыльный помчался на доклад, и вскоре «бардак» попёрся разведывать брод.
Блин, ну ничему их жизнь не учит! Сначала мы увидели столб воды и грязи, взметнувшийся над кустами, и лишь через несколько секунд донёсся грохот заложенного Помором «сюрприза». Поздно, конечно, сапёрам туда бежать, поскольку больше там ничего нет, но пусть побегают. Как говорил армейский сержант, заставивший гонористого бойца подметать плац ломиком, «мне не нужно, чтобы было чисто, мне нужно, чтобы ты зае*ался!» Интересно, а у них есть трос, чтобы оттащить с брода БРДМ с оторванным колесом?
Ещё один бронетранспортёр ушёл с ранеными в строну столицы. А на броде сейчас возятся солдаты, заваливая яму, образовавшуюся в результате взрыва. Можно сказать, оба берега ручья они контролируют. А вот соваться дальше им пока смысла нет. Оставшиеся до Лаборатории 17 километров они, конечно, за четыре часа пешком одолеют. Но что такое полторы сотни усталых, перепуганных солдат против обороняющейся из дзотов, траншей и стрелковых ячеек роты? Если учесть, что для атаки им придётся ломиться не через наши «игрушечные», а сквозь самые настоящие минные поля. При поддержке всего двух бронетранспортёров и под пулемётно-миномётным огнём. Нет, без использования тяжёлой техники и артиллерии уже не обойдётся!
Выделенные для разрушения Точки Перехода два «Града» и шесть Д-30 – это практически всё, что есть в распоряжении заговорщиков. Танковая рота базируется на реке Красной, неподалёку от Урана, и «наши» уже взяли её под контроль. Есть в районе полуострова Нос склады длительного хранения, где и артиллерии немало, и танки стоят, и БМП. Но их сначала надо расконсервировать и сюда доставить, а время работает на нас. Если чего-то и ждать от противника, так это подкрепления из числа оставшихся в городе двух батальонов самообороны на бронетранспортёрах. Пожалуй, пора попытаться выйти на связь с их командиром: а вдруг удастся его образумить?
- Буря-два, Буря-три. Как слышите? Приём.
- Буря-два. Слышу хорошо.
- Буря-три. Приём нормальный.
- На связи Вымпел. Я вас тоже отлично слышу. Позовите к рации Бурю-один.
Именно под этим позывным распоряжался по рации тот самый офицер, что командует колонной
- Вымпел, вы из какого подразделения?