Тейнквил (ЛП)

…Не приближайся…

Это был звук, издаваемый змеиным языком, выскальзывающим из чешуйчатой пасти.

…Возвращайся туда, откуда пришел…

…Пожалуйста, Пен…

Он услышал шепот Синнаминсон.

…Пожалуйста, уходи. Оставь меня там, где я есть…

Он хотел не обращать внимания на это предостережение, дойти до нее, дотянуться до того, что все еще было настоящим, материальным в ней, освободить ее от этого кошмара. Тейнквил предоставил ей безграничный мир несвязанной ничем души, эриад, которым он дал такую же свободу, но он также питался ею. Он не мог сказать, насколько сильно, с первого взгляда. Она это понимала? Она понимала, что с ней происходит?

Однако, он почувствовал, даже без этих вопросов, что неважно, что она понимала или как могла отреагировать на то, что узнает. Главное, что она была довольна. Она была пленницей дерева, рабыней корней, которые формировали женскую половину, и они не были намерены отпускать ее, какой бы веской ни была причина. Если он попытается ее забрать, его убьют. Тогда уже никто не узнает, что с ней случилось, и никто не придет ее освободить.

Он зажмурил глаза от таких мыслей, от чувства отчаяния и беспомощности. Он должен что-то сделать, но сделать ничего не мог. Он снова потерял ее.

…Прощай, Пендеррин…

Он услышал, как она сказала это ему.

Ее голос выделился и снова смешался с голосами других эриад, прежде чем полностью исчезнуть среди них. А потом все голоса пропали, и ее не стало.

Синнаминсон.

Встревоженный внезапной тишиной, он уставился куда-то в пространство. Даже корни дерева затихли. Их переплетения безвольно и неподвижно лежали перед ним стеной, которую он должен разрушить. Но у него не было средств это сделать. Он посмотрел на темный жезл, вновь задаваясь вопросом, сможет ли тот помочь ему такой необходимой магией. Однако, этот талисман был предназначен для того, чтобы помочь ему добраться до Грайанны Омсфорд, а не до Синнаминсон. Темный жезл сможет пробить стену Запрета, а не стену корней тейнквила. Не было никаких оснований утверждать обратное. Никакой магии не появилось, когда ему закрыли проход через сплетения корней. Никакой магии не появится, чтобы помочь ему.

Его горло сжалось, когда он понял, что больше ничего не сможет сделать. Ему придется отказаться от своих надежд освободить ее. Он должен оставить ее там, где она есть. Он возьмет темный жезл и отправится в Паранор. Он постарается пробраться в Запрет и спасти Ард Рис. Синнаминсон отдала себя тейнквилу, чтобы он смог это сделать. Какой смысл в ее жертве, если он не воспользуется этой возможностью?

Однако, это означало, что он больше никогда не сможет вернуться за ней.

Он закрыл глаза и глубоко вздохнул:

- Прощай,- тихо произнес он в темноту.

Затем развернулся, пошел обратно по тропе, по которой спускался в овраг, и начал подниматься наверх.

ГЛАВА 27

Он очнулся от того, что его руку кто-то вежливо тряс, и знакомый голос Драмандуна прошептал:

- Капитан, они приближаются.

Армия Федерации. Готовится к атаке.

Пид Зандерлинг открыл глаза навстречу слабому свечению рассвета на западном горизонте, оглядел лабиринт холмов и оврагов, окружавших его, и подождал, когда утихнет звон в ушах. Каждый мускул и сустав ломило от боли, но ему не стоило на это жаловаться. Ему повезло, что он вообще остался жив.

Он снова закрыл глаза, вспоминая. Взрыв огня, содрогание "Асашиэля", разброс во все стороны рельсовых пушек и палубной команды. Пикирование судно к земле, пока он цеплялся за свой страховочный трос и напрасно звал Маркенстолла. Столкновение воздушного корабля с рощей сосен, у которых были огромные кроны, ломая их всех на куски, после чего он остался висеть на их поломанных сучьях. Целым и невредимым, что было чудом. Ни сломанных костей, ни отрубленных конечностей, ни глубоких ран, из-за которых он мог бы потерять много крови и умереть, прежде чем его найдут.

И его нашли, почти сразу же, эльфийская Дворцовая Стража при отступлении с летного поля, наблюдавшая, как его судно падало с неба. Его собственный солдаты, которые тут же узнали его и спустили вниз, умоляя его не умирать, потерпеть, пока они не смогут оказать ему необходимую помощь. К тому моменту он был наполовину в бреду, обожженный и контуженный, сражаясь с демонами, которых он представлял себе летающими над головой и охотящимися на него, как ястреб за мышкой, ищущей укрытия, где ее уже никто не найдет.

Он полностью пришел в себя во время долгого ночного отступления среди холмов северной части Преккендоррана, впервые четко рассмотрев потрепанное состояние своей доблестной Дворцовой Стражи. Послушные его приказам, брошенные регулярными частями эльфийской армии, они одни стояли против орд атакующих войск Федерации, которые наводнили все летное поле. Дворцовая Стража старалась удержать свои позиции, что было безнадежным делом, и в конце концов отступила. Все это он узнал от Драмандуна, который отыскал его среди ночи и остался рядом. Он также узнал, что эльфийский сектор Преккендоррана потерян, а союзники из числа Свободнорожденных, окруженные с трех сторон, находились в опасности разгрома. Битва до сих пор продолжалась, жители Приграничья, дворфы и наемники сражались под командой харизматичного дворфа Вадена Вика. Эльфы же, впавшие в уныние из-за смерти своего Короля и быстрого прорыва их оборонительных рубежей, покинули поле боя.

- Вы нужны нам, капитан,- шептал ему Драм, наклонившись еще ближе к Пиду, чтобы только он мог его слышать.- Вы очень сильно нам нужны.

Пид никак не мог понять, почему его помощник так говорит. Больше ничего он не мог сделать. Он был капитаном Дворцовой Стражи, отстраненным от командования, отчитанным и униженным своим Королем так, что его будущее не оставляло никаких сомнений. Это уже ничего не могло изменить, особенно после смерти Келлена Элессдила и рассеянной на все четыре стороны эльфийской армии.

Но в этом-то все и дело, говорил Драм. Келлен Элессдил погиб, а также все, кто слышал, как он уволил Пида с поста капитана Дворцовой Стражи. Этого инцидента могло никогда не произойти, и, по правде говоря, будет гораздо лучше, если никто о нем не узнает. А теперь, как обстоят дела. Стоу Фраксон, который командовал регулярной эльфийской армией, погиб, убитый во время ночной атаки Федерации. Все командиры воздушных кораблей погибли. Большинство других командиров рассеяны по полям или пропали. Из всех подразделений эльфийской армии, располагавшихся на Преккендорране, в целости осталась только Дворцовая Стража и только Пид Зандерлинг по-прежнему ею командует.

- Капитан, к нам отовсюду стекаются эльфийские охотники,- шептал Драм.- Они считают вас их единственной надеждой, единственным командиром, который до сих пор находится в строю. Подумайте об этом. Если они не могут положиться на вас, то на кого еще они могут полагаться? Вы по-прежнему командуете, и неважно, что мог сказать Келлен Элессдил. Кроме того, мертвый Король ничего не может сделать, чтобы спасти нас из этого дерьма. Только живой капитан Дворцовой Стражи может это сделать.

На какое-то время Пид уснул, слишком утомленный, чтобы спорить. Когда он проснулся, был уже полдень, и Дворцовая Стража находилась глубоко среди холмов на севере равнины, собирая потерявшихся и отбившихся солдат, связываясь с другими подразделениями, которые все еще сражались где-то, несмотря на произошедшее минувшей ночью. Большинство было в подавленном состоянии, однако прошел слух, что Пид Зандерлинг провел успешную контратаку против Федерации и повредил воздушный корабль с тем оружием, которое уничтожило весь их флот. В то время, как остальные бежали, капитан Дворцовой Стражи стоял на месте и сражался. Если и была какая-то надежда у эльфов, то она была связана с ним.

Пид слышал эти разговоры, хотя они и произносились шепотом, и замечал бросаемые украдкой на него взгляды. Драм не преувеличивал - все полагались на него. Двадцать четыре часа назад он мог быть экс-капитаном Дворцовой Стражи, но теперь он снова в деле, нравится ему это или нет. Он мог бы сразу поставить всех в известность о своей отставке, но какой в этом прок? Эльфийской армии нужна уверенность и решительность - он лучше всех знал, как это сделать, и занимал то положение, которое позволяло это сделать. Отказ от этой ответственности вызовет подрыв доверия гораздо хуже, чем все, что мог представить Келлен Элессдил.