Тейнквил (ЛП)

* * *

Афазия Вай.

Она нашла его совершенно случайно, когда он жил, как изгой и отшельник, на окраине Дечтеры, среди теснящихся убогих лачуг, которые опоясывали город. У нее шел последний год службы у Федерации, она была большая, сильная женщина без страха и с огромным честолюбием. Ее знакомство с Афазией Ваем произошло из-за того, что она искала какого-то дезертира, покинувшего армию, человека, которого она достаточно хорошо знала, чтобы испытывать к нему неприязнь и в других обстоятельствах держаться от него подальше. Однако появился слух о его присутствии в жилых кварталах города, и ей было приказано найти его и доставить обратно. В этом деле у нее не было выбора.

Афазия Вай первым нашел его. Будучи уличным ребенком неизвестного происхождения, Афазия вырос как нечто из легенды для тех, кто населял темные закоулки Дечтеры. В самом начале своей жизни он был сильно изуродован, и после такого жестокого обращения этот ущерб его внешности не мог не сказаться на повреждении его психики. Эмоционально и психологически он пребывал в каком-то своем мире, куда лишь немногие проникали, темном, бездушном и пустом от чувств. Если у него и был какой-то кодекс поведения, то Шейди никогда не смогла понять, какой именно. То, что этот кодекс включал убийство, как ритуальное очищение, она узнала, когда отправилась искать того дезертира. То, что его поведение было донкихотством и капризом, сало ясно, когда она обнаружила, что Афазия почувствовал неожиданную связь с ней.

Его влечение к ней могло иметь те же корни, что и подобные истории о сиротах и беспризорниках, изгоях, которые вынуждены собственными силами прокладывать свой путь в этом мире. Возможно, оно было как-то связано с их обоюдным признанием насилия, как образа жизни. Когда она обнаружила, что он сделал с дезертиром, единственной ее реакцией была просьба предоставить ей какую-нибудь часть того человека, чтобы доказать, что он умер. Она не добивалась объяснения обстоятельств. Она ни одобряла, ни осуждала его поступок. И это могло произвести на него впечатление.

Опять же, он мог осознать, что ее привлекло к нему, находя его уродство, как внешнее, так и внутреннее, до странности притягательным, как будто способность пережить такое повреждение являлось доказательством его стойкости, его достоинства. То, что у него был довольно омерзительный вид и вдобавок он имел искривленные, как у паука, конечности, для нее не имело значения. Ни его склонность калечить и потрошить свои жертвы, которая также могла отражать его собственное отсутствие самоуважения. В среде армии Федерации с силой души и тела считались больше, чем с силой характера и внешней привлекательностью. Ежедневно приходилось полагаться на первое, и редко на последнее. Она восхищалась Афазией Ваем за его таланты и вообще не обращала внимание на ту оболочку, в которую эти таланты были завернуты. Убийство было искусством, и этот человек, это странное существо улиц и темноты, возвел его в особую форму.

После этого случая она регулярно посещала его, чтобы поговорить о смерти, убийстве и выживании, и эти их разговоры подтвердили, что они гораздо более похожи, чем могло показаться на первый взгляд. Он говорил короткими предложениями, запинаясь, его голос походил на звук битого стекла и сухих листьев, наполненный оттенками горечи. У него не было времени для слов с большинством людей, однако ему доставляло удовольствие разговаривать с ней. Он этого не говорил, но она смогла это почувствовать. У него не было друзей, не было дома, не было ничего для нормального существования, он прогрызал с окраин цивилизации свой путь, как грызун сквозь мусорную кучу.

Поначалу она ничего не могла понять о его образе жизни. Что он делал, чтобы оставаться в живых? Как он проводил свободное время? Он не раскроет такие вещи, и она знала, что не стоит настаивать. Он сам расскажет ей, когда станет в ней уверен, когда почувствует, что связь между ними стала достаточно крепкой. Он был орудием для тех, кто в нем нуждался и имел возможность заплатить. Он был ядом настолько смертельным, что никто, кого он касался, не переживал этот миг. Те, кому он был нужен, находили его, передавая весточку на улицах. Он являлся к ним по своей прихоти - им самим никогда не удавалось его отыскать.

Он был ассасином, хотя сам он себя так не называл.

Два года спустя, после того, как она решила покинуть Федерацию и реализовать свое в другом месте, ее опоили наркотиками и изнасиловали несколько человек, которые захотели преподать урок остальным.

Ее оставили умирать, но она пришла в себя, выследила их и всех убила. Афазия Вай помог ей их найти, ведь он хорошо понимал, что не стоит лишать ее удовольствия наблюдать, как они умирают. После этого она убежала из Дечтеры и Южной земли и отправилась в находящийся в Диких Дебрях Гримпен Ворд. Там, в Западной Земле, она продолжила изучать магию в рамках подготовки к своему походу в Паранор, где она намеревалась стать одним из новых друидов.

Через два месяца в Гримпен Ворде также появился и Афазия Вай. Как он ее нашел было загадкой, которую она так никогда и не решила - да это и не имело значения. По правде говоря, она была рада увидеть его. Он отправился вслед за ней, сказал он, потому что хотел узнать, что она собиралась делать дальше. Довольно странное объяснение, но она поняла. Он хотел разделить ту жестокость и беспорядки, в которые она, несомненно, намеревалась окунуться. Он понимал ее так же, как она сама. Куда бы она ни шла, что бы она ни делала, в ее жизни всегда будут убийства и смерть. Такова была ее природа. И его тоже.

Он не жил с ней и ничего не предполагало, что они находились в отношениях. Он оставался на периферии ее существования, появляясь только тогда, когда она пускала слух, чтобы он пришел, или когда он сам чувствовал, как он умел это делать, что она нуждается в нем. Когда она встретила Иридию, то Афазия Вай был первым, кого она познакомила с эльфийской колдуньей. Это была проверка. Если бы Иридия смутилась из-за Вая, то от нее будет мало пользы в более отталкивающих ситуациях. Иридия едва удостоила своим вниманием ассасина. Она была сделана из того же материала, что и Шейди, и ею двигал тот же неумолимый голод.

Так они втроем и сосуществовали в Гримпен Ворде до тех пор, пока Шейди не отправилась на восток в Паранор, забрав с собой Иридию. Афазию Вая намеренно оставили, чтобы не усложнять ее приход в Совет Друидов. Позднее, когда она утвердилась там и возникла необходимость, она послала за ним. Остальные, которые присоединились к ее заговору против Ард Рис - Терек Молт, Пайсон Венс и Траунт Роуэн,- инстинктивно ненавидели и не доверяли ее опасному другу. Молт сначала назвал его чудовищем. Венс еще хуже. Роуэн, который слышал о нем, когда жил в Южной Земле, держал свои мысли при себе. Но когда в его присутствии упоминали об Афазии Вае, его лицо каждый раз передергивалось.

В целом же, Шейди а'Ру была весьма довольна, что их так сильно выбивал из колеи, человек, который был связан только с ней.

* * *

Она отвернулась от окна своей спальни и снова подошла к столу. Она очень многого не знала об Афазии Вае. По правде говоря, временами он тревожил и ее. Что-то нечеловеческое было в нем, что-то настолько первобытное, что было несовместимо с человеческой природой. Быть таким это был его дар, дар, которым она с быстротой пользовалась, когда сталкивалась с трудными ситуациями. Беспощадный и безжалостный, он никогда не подводил. Она бы воспользовалась его услугами и против Ард Рис, если бы не считала Грайанну Омсфорд более опасной из них двоих, и единственным человеком, кроме нее самой, который мог бы справиться с ним.

Но против этого мальчишки…

Она наклонилась, чтобы задуть свечи.

Позднее днем, когда были распределены обязанности и члены Совета Друидов разошлись по своим комнатам, в дверях ее покоев появились Траунт Роуэн и Пайсон Венс. Она не видела их с самого утра, когда сообщила им о послании от Афазии Вая. Их реакция была сдержанной - возможно, из-за чувства смирения, что такая неприятная задача поимки юного мальчика, наконец-то, будет выполнена,- а может быть, из-за чувства своей полной бесполезности в этом деле. Оба не слишком благосклонно относились к этой затее. Казалось, они считали, что значение имело только устранение Грайанны Омсфорд, а за ее удалением лежали зеленые поля и голубое небо. Им не хватало огонька, думала она, той страсти, которая привела их под мое крыло. Но она не волновалась. Они все еще были достаточно преданы, чтобы делать все необходимое, и вряд ли исчезнут в бесцельной ярости, как это сделала Иридия.